Одной дождливой ночью

– Не надо скорую, – покачала головой Касси. – Ни к чему.

Прижав пиджак к груди, она попыталась встать на ноги.

– Не думаю, что стоит делать это сейчас, дорогая…

Не обращая на доктора внимания, она встала. Джон, быстро вскочив на ноги, помог ей подняться, подав руку. Ее собственный пиджак – черный, в отличие от того, что был на Джоне, – остался лежать на полу бесформенным пятном. Она бросила хмурый взгляд на парковщика. В нем, впрочем, были скорее обида и смущение, чем злость.

Джону впервые выпал шанс рассмотреть ее получше. Вряд ли ей было сильно далеко за двадцать. Она была миниатюрная, правую скулу украшал маленький, давно заживший шрам – вроде росписи скульптора, который сознательно дал прекрасно вышедшей статуе маленький изъян. Изъян, отмечающий человечность и уязвимость. Волосы Кассандры были иссиня-черными – в тон деловому костюму. Интересно, как она выглядит без этого агрессивно-обезличивающего наряда…

Эх, будь я невидимкой…

Джон заставил себя отвернуться от нее.

Люди столпились вокруг нападавшего. Через узкую брешь Джон, тем не менее, углядел, что тот лежал ничком. Кто-то уже успел связать тому руки за спиной и стянуть ноги вместе парой-тройкой брючных ремней.

– Почему он набросился на меня? – тихо спросила Касси.

Джон покачал головой.

– Безо всякой причины. Мы всегда хорошо ладили. Он будто с ума сошел, господи. Ничего не понимаю. И… и в чем это он?

– Я не знаю.

Она посмотрела на Джона.

– Можно пока подержать ваш пиджак?

– Конечно, пожалуйста.

– От моего, похоже, все пуговицы поотлетали. Сейчас, приведу себя в порядок. – Оглянувшись, она нахмурилась. – Ладно, думаю, их и так увидели все.

Передав Джону его одежку, она кое-как свела полы блузки вместе. Ее грудь предстала его глазам, и Джона бросило в жар.

– Вот черт, – пробормотала Касси, разглаживая блузку как раз там, где застыл взгляд Джона. Он знал, что должен отвести глаза – но не мог этого сделать. – И тут самые важные пуговицы отлетели. – Она бросила грустный взгляд на черную тряпку на полу. – Ладно, посмотрю, что там с моим…

– Возьмите! – горячо воскликнул Джон, протягивая ей пиджак. – Он, конечно, будет великоват, но как раз закроет… ну… вы понимаете…

– Вы уверены? – спросила она его.

– Конечно. Возьмите на столько, на сколько нужно. Хоть навсегда.

– Спасибо. Спасибо вам сердечное. – Касси продела руки в широкие рукава пиджака Джона, запахнула его на груди, застегнула на все пуговицы. – Теплый и удобный, – улыбнулась она ему. Улыбка быстро сменилась гримаской – видимо, дали знать о себе поврежденные ребра. – Ох. Что же делать.

– Ну, вызвать врачей, я думаю…

– К черту врачей. Мне нужно приветствовать клиентов.

– Не думаю, что в такую погоду их будет много. Да и после всего, что произошло…

– Уж простите, но я подхожу к своим обязанностям не кое-как. Дежурный менеджер должен быть ко всему готов, – она еще раз глянула в сторону связанного парковщика. – Хотя не к такому же, – тихо добавила она.

– То ли еще будет, – добавил Джон.

Будто в подтверждение его слов обе парадные двери распахнулись одновременно. Группа людей закрыла Джону обзор, но ненадолго. С криками и визгом некоторые упали на пол, а другие бросились врассыпную, спасаясь на кухню или в коктейль-бар на другой стороне ресторана. Кто-то остался, чтобы сражаться. Стоявший близко к дверям мужчина рухнул как подкошенный, когда телекамера врезалась ему в висок. Женщина, державшая ее, прыгнула на него, вдавилась коленями в грудь и принялась бить его увесистой аппаратурой по лицу.

Джон подтолкнул Касси.

– Беги! – рявкнул он.

Никто не пришел упавшему мужчине на помощь. Женщина продолжала колотить его камерой с зум-объективом, орудуя машиной словно молотом. Ее волосы, все в черных потеках, сбились в колтуны. С ее лица падали темные капли. Чернильными кляксами были запятнаны ее плечи и грудь.

Рванувшись вперед, Джон столкнулся с мужчиной в вельветовом жакете, из чьего рассеченного горла била фонтаном кровь. Брызги полетели Джону на рубашку. Из-за спины раненого показалось нечто, что на человека походило весьма условно – кто-то черный, оскалившийся, с совершенно безумными карими глазами. Протянув руку, монстр полоснул по горлу мужчине еще раз. Меж пальцев у него были зажаты три тонкие, но жутко острые полоски стали – лезвия.

Джон отпрянул от убийцы и жертвы, едва не наступив на разбитую голову мужчины на полу, которому он хотел помочь. Едва женщина занесла камеру для очередного удара, он пнул ее ногой. Носок его ботинка врезался ей под подбородок. Камера выпала у нее из рук. Она поднялась с колен, но тут же упала на спину, хрипя и хватаясь за горло.

Человек с лезвиями между пальцев наконец-то отстал от мужчины в вельвете – официантка Джойс прыгнула ему на спину кошкой, обхватила за голову, стала выкручивать уши. Еще два человека поспешили ей на помощь, помогли свалить противника. На руку, ощетинившуюся острым металлом, наступили – безумец взвыл. Его стали месить ногами – до тех пор, пока он не перестал голосить и двигаться.

– Нужно запереть двери! – крикнул Джон. – Заприте кто-нибудь двери!!!

Касси – менеджер. Она знает, где ключи.

Джон Фоксворт обернулся в ее поисках.

– Касси! – крикнул он.

6

Трев решил не тратить время на поиски зонта. Вряд ли во всем управлении сыскался бы хоть один. Погода была сухая последние две недели, вдобавок метеорологи в один голос обещали жителям города чистое небо над головой еще на несколько дней. Да и потом, даже если бы здесь каким-то чудом нашелся зонтик или дождевик, он бы не доверил им свою безопасность.

Что бы не превратило дождь в черную пакость, сводящую людей с ума, Трев подозревал, что одной капельки этой жижи, попавшей на голую кожу или даже просочившейся сквозь одежду, будет достаточно, чтобы заразить и его.

И потому он решительным шагом направился к уборщицкой подсобке. Достав оттуда ворох пластиковых мешков для мусора, он направился обратно к своему столу. По пути ему на глаза попалась шляпа-«стетсон» Паттерсона. Он примерил ее. Ковбойка была великовата, но – сойдет и так.

– И что это вы такое делать собрались? – спросила Франсина недовольно.

– Защитный костюм, – ответил он.

– Да бросьте.

Он прошел мимо Франсины и Лизы, выдвинул верхний ящик стола Люси и, покопавшись, извлек ножницы и два мотка скотча. Бросив их на свой стол, он подхватил мешок и тряхнул, раскрывая. Подскакивая на одной ноге, он продел пятку внутрь, потом, пододвинув кресло, сел и принялся расправлять мешковину на ноге.

– Вы, наверное, шутите, – пробормотала Франсина.

– Там, снаружи, люди с ума сходят. – Ножницами он подрезал горловину мешка, чтобы та кончалась, не доходя до его ширинки. – И еще там – один мой друг. Возможно, в беде.

– Друг – это хорошо, конечно, ну а нам как быть?

– Решайте сами. Можете остаться здесь. Можете идти со мной.