Одной дождливой ночью

– О, чудесно.

Трев провел руками по ноге, оборачивая вокруг нее свободно провисающие участки мешка.

– Я закрою двери и оставлю вам оружие.

– Мам, – произнесла тихо Лиза, – мы не можем здесь оставаться.

– Тут трупы, – кивнув, добавила Франсина.

– Я в курсе.

Закрепив скотчем все, что прилегало неплотно, Трев сделал еще несколько фиксирующих на совесть слоев ленты вокруг бедра. Не должно сползти, – понадеялся он про себя, глядя на укутанную в зеленый пластик ногу.

– Это на вас держаться не будет, – заметила Лиза.

– Вот уж посмотрим, – пробормотал он, берясь за следующий мешок.

– Если хотите сделать нормально – вам придется надеть брюки поверх мешков.

Он посмотрел на Лизу.

И – впервые увидел на ее лице улыбку.

– А хороша идейка. Спасибо.

Пока он отцеплял скотч обратно, Лиза, присев у его ноги, помогла ему стащить мешок.

Трев подтянул колено к животу и взялся за шнурки ботинка.

– Нет, обувь не снимайте. У вас пятка потом в них обратно не влезет, из-за всей этой обмотки. Поверх ботинок, но под брюки.

– Для вас, я смотрю, ситуация не нова? – спросил он.

– Навряд ли.

Пока он расстегивал брючный ремень, к нему обратилась Франсина:

– Мы должны идти с вами.

Что-то в ее голосе изменилось. Он больше не звучал капризно.

Это все из-за Лизы, – подумал Трев. – Наверное, она под нее подстраивается.

– Хорошо, – ответил он ей. – Я подведу машину прямо к двери – так, чтоб вы могли выйти к ней и не промокнуть.

Когда он спустил брюки, обе – и мать, и дочь – присели у его ног, и он, в своих семейниках, почувствовал себя перед ними крайне неловко. Будет тебе – зрелище не из тех, что им не приходилось видеть,