Разреженный воздух

Длинная пауза. Затем она просунула голову и одно обнаженное эбонитовое плечо в комнату.

– Это был серьезный вопрос, мистер Вейл.

– Это был серьезный ответ.

Она заколебалась. Я ждал.

– Я не стану включать это в расходы, – коротко сказала она и снова исчезла.

«Ну что ж». Я вернулся к файлу.

«…последнее известное местоположение и отслеженные действия – ночь 3 Гемини/раннее утро 4 Гемини: замечен уличной камерой/отслежен по связи в восточной части Колыбель-Сити, восемнадцать подтвержденных контактов (данные GPS прилагаются), в обществе Милтона Декейтера, Нины Учаримы и еще двоих, не являющихся членами команды. Последний подтвержденный контакт 01:43, угол Полезной Нагрузки и Десятой, направлялся на запад в сторону законсервированного ангара на Гингрич-Филд в обществе Учаримы. Никакой орбитальной корреляции, никаких дальнейших следов».

Колыбель-Сити. Я поморщился. Плохое место, чтобы шляться по нему с отключенным датчиком местонахождения. Без него вы полагаетесь на волю случая и спутникового наблюдения, с которым немилосердно спариваются частицы Мембраны. Что касается Гингрич-Филд…

Я еще немного покопался в файле. Нашел голограмму Торреса – стандартный снимок с головы до пят. Судя по виду, фото делалось после ареста – его раздели до трусов, парень не выглядел особо чистым или ухоженным. Я приблизил лицо и плечи, поставил фото на медленное вращение. Хмурый мачо глядел из-под длинных, не по последней моде, волос, впечатляющие мускулы плечевого пояса выглядели достаточно поджарыми, чтобы давать и силу, и скорость, также бросалось в глаза множество шрамов и следов повреждений там, где обычно получают травмы бойцы.

Ничего такого, чего бы Нагорье не видело уже миллионы раз.

Там был приложен допрос Нины Учаримы и его краткая стенограмма, судя по которой она утверждала, что поехала с Торресом в Гингрич-Филд, рассчитывая, что ее прижмут к стенке ангара и страстно оттрахают. В тот момент они закидались ТНС по уши. Торрес бормотал какое-то дерьмо, которое ее вообще не интересовало, поэтому она по большей части игнорировала его треп. Игроки и схемы, ожидание большого куша, обычная напыщенность Колыбель-Сити. Когда они уже довольно далеко углубились в поле, Торрес решил, что вместо жаркого секса хочет забраться по стене одного из ангаров и пробраться внутрь через крышу. Учарима какое-то время поболталась там, вырубилась от наркотиков, а когда пришла в себя, ей стало скучно, она пошла домой. И больше Торреса не видела.

Хмм.

В ее словах чувствовалась какая-то грязная правда Нагорья. Но не видя фактические кадры допроса, не просмотрев соматические снимки и не глядя Нине Учариме в лицо, пока она говорила…

Сквозь тонкую завесу бранегеля и проекции я увидел, как в комнату зашла Мэдисон Мадекве. Она была закутана в серое пальто с высоким воротником, которое плотно облегало ее до середины бедра. Руки в карманах, через плечо перекинута легкая дорожная сумка. На ногах – элегантные сапожки до середины икры и облегающие черные легинсы. Она выглядела как модель модного дома, демонстрирующая обязательный в этом сезоне походный марстеховский ансамбль.

– Мы готовы, – заявила она. – Я организовала неприметную поездку в город.

– Неприметную? Отсюда? – Я нажал на кнопку выключения. Парящий между нами гель хрустнул, вспыхнул облаком блестящего пепла и испарился. – Знаете, если вы думаете воспользоваться служебными лифтами…

– За ними также будут следить. Если и не живые акулы пера, то как минимум дрон-камера. Да, мистер Вейл, это тоже приходило мне в голову. У меня на уме есть кое-что более тонкое.

Я поднялся на ноги.

– Что ж, мисс Мадекве, теперь мне стало любопытно.

– Хорошо. – Она слегка наклонила голову, словно хотела получше разглядеть меня в падающем через окно косом свете. – Может, мы к чему-то еще и придем.

Глава десятая

К тому моменту, как мы вернулись в город, я начал всерьез скучать по своей гарнитуре.

Спуск с «Акантиладо» прошел достаточно безболезненно. Каждые пару часов отель отправлял постояльцев в город на вертолете, высаживая их в центре Брэдбери или любом другом месте по запросу. Большинство клиентов пользовались этой услугой просто потому, что она была бесплатной. У озабоченных общественным вниманием ультрапутешественников была еще более веская причина – так папарацци получали хорошую, заметную добычу, а прессу заранее предупреждали.

Чем и воспользовалась Мэдисон Мадекве. Мы проскользнули на борт следом за каким-то кукольно-юным ультрапутешественником и его свитой, незаметно заняли места позади. Та немногочисленная пресса, которой позволялось шляться по отелю, была настолько ослеплена блеском славы, исходящим от главного пассажира, что никто из папарацци даже не удостоил взглядом меня или Мэдисон.

К тому же, как только люк закрылся и мы взмыли в воздух, мне пришлось наблюдать всего за девятью людьми. Наш главный аттракцион и окружавшая его вялая кучка подхалимов не представляли никакой мыслимой угрозы, а троица сопровождавших его шпиков больше нервничала из-за моего присутствия, чем я – из-за них. Я обменялся с ними парой кивков – профессиональная вежливость – и это, похоже, сработало. Мы все расслабились и выглянули в окна. Летательный аппарат устремился вниз, в туманные, окрашенные красным глубины Разлома, словно крошечный стальной паук, опускающийся на своей нити.

Но в Брэдбери-Централ все стало совсем иначе. Здесь в каждом закоулке таилась потенциальная опасность: персонал станции, в форме и без нее; посыльные, облаченные в ливреи десятка различных фирм и франшиз со всего города; рассеянная горстка сразу узнаваемых, разодетых по последней моде в марстеховские наряды, изысканных посетителей «Акантиладо», как правило, в сопровождении настоящей свиты из слуг и людей на побегушках; клиенты «ВэллиВэк», направляющиеся вдоль Разлома на восток или запад. Это был человеческий суп со всевозможными рисками, ни один из которых не поддавался аккуратной оценке. Без гарнитуры у меня не было никаких систем, в том числе беспристрастной визуализации целей, отмечающей повышенный пульс или блестящую от пота кожу, никаких датчиков, выявляющих неуместное скрытое снаряжение, никаких прогностических моделей для анализа движений и жестов.

Никакой Осирис не мог собрать все вокруг в единую картинку.

И все еще никакой возможности позвонить Постепенной.

– Вы из-за чего-то сердитесь, мистер Вейл? – пожелала знать Мэдисон Мадекве, пока мы проходили через сводчатое гулкое пространство зала прилета, держась на разумном расстоянии позади неопрятной толпы, составляющей собой свиту ультрапутешественника.

– Зовите меня просто Вейл, – я проследил за тем, как мимо прошла пара подсобных рабочих, таращившихся на внешность Мэдисон. – Мы здесь не очень-то жалуем уважительные обращения. Когда вы говорите мне «мистер», у меня возникает чувство, будто я пытаюсь получить кредит на покупку краулера. И нет, я не сержусь. Просто пытаюсь делать свою работу.

Впереди, в дальнем конце зала, вдоль ограждений столпилась хилая кучка папарацци. Без всяких сомнений, журналисты ждали нашего мальчишеского ультраприятеля. За их спинами толпились фанаты с привилегированным уровнем доступа – им не терпелось взглянуть, а может даже прикоснуться к Плоти Кумира. Сотрудники службы безопасности Портового управления выстроились свободной цепочкой лицом к толпе и бронированными спинами к нам. В свое время я подряжался на несколько низкооплачиваемых контрактов по охране знаменитостей. Если знаешь, как ими управлять, все довольно легко и просто. Я наметил стратегию выхода, почти не задумываясь. После чего вытянул руку и притормозил длинноногую и решительную поступь мисс Мадекве.

– Давайте-ка немножко отстанем от них.

Мы сбавили темп, дали свите ультрапутешественника вырваться вперед. По мере приближения к ограде шпики рассредоточились, а ультрамалыш вышел на авансцену. Он вскинул руки в приветствии, словно священник, приглашающий паству подняться. На нем не было видимой гарнитуры, видимо, пользовался встроенными линзами, и его пышные, медвяно-белые волосы спадали на плечи. Свободная черная хлопчатобумажная куртка поверх широкой обнаженной груди, широкие брюки с высоким разрезом по щиколотку облегали длинные мускулистые ноги, голые ступни засунуты в эспадрильи. По поджидающим фанатам и охотникам за сенсациями пробежал ропот – они начали менять позы, возобновили борьбу за наиболее подходящие позиции, руки тут и там потянулись к гарнитурам, чтобы окончательно настроить камеры, которыми все они будут управлять. Портовое управление не позволяет пользоваться чужими дронами в своих владениях. У них есть какие-то довольно хитрые контрмеры, которые могут мгновенно сбить в воздухе любой дрон, а затем выследить источник сигнала и поджарить системы самого оператора. Именно поэтому у разнообразных специалистов по вторжению в чужую жизнь остаются самые базовые ресурсы, и папарацци тут не исключение. Они вытягивали шеи и толкались, пытаясь заполучить кадр получше, выкрикивали вопросы и запрашивали комментарии, распихивали фанатов локтями, получая в ответ тычки и проклятия. Линия портовой охраны стояла неподвижно, словно стальные куклы.

Ультрамалыш с охотой купался в повышенном внимании. Он двигался вдоль перил взад и вперед, принимал позы, ухмылялся.

– У тебя есть хоть какая-то идея, кто этот придурок? – раздраженно поинтересовался я.

Мадекве кивнула.

– Сандри Чармс. Довольно громкое имя в Австралии, да и в большей части Южного полушария. Музыка, танцы, воображаемый пейзаж. Он здесь хочет что-то сделать на Южной стене.

«Ой, ну конечно, – подумал, но не сказал я. – Очередная третьесортная знаменитость добирается до Марса, но яиц выбраться наружу у нее не хватает». Когда-нибудь корпорации дотянут планетарную атмосферу более-менее до земного стандарта, мы все выберемся из-под Мембраны, и тогда, возможно, все эти идиоты смогут найти себе другой марсианский ориентир, чтобы потешить собственное самолюбие.

– СНДИЗ Чармс, – вместо этого произнес я. – Очень хорошо. Никогда о нем не слышал.

Мэдисон на мгновение задумалась.

– Будь у тебя дочь-подросток, ты бы о нем точно услышал, – произнесла она после паузы.

Мы прошли мимо беснующихся журналистов, протиснулись между широкими спинами двух парней из службы безопасности и пролезли через узкую щель в ограждениях. Я воткнулся в толпу прессы, прокладывая себе дорогу локтями и плечами и пытаясь двигаться с непринужденной скоростью – «не на что смотреть, парни, просто пара безымянных белых воротничков из Гроквилла оказалась посреди этого хаоса и спешит по своим делам, так что если вы просто подвинетесь, спасибо, спасибо…»

Мы почти протиснулись через беспорядочную толчею тел, когда все полетело к черту.

Какой-то необычно наблюдательный умник, скорее всего, один из тех, кто был настоящим журналистом, когда это еще окупалось, похоже, заметил Мадекве. Наверное, его привлекла дорогая одежда или длинноногая походка. Пристальный взгляд зацепился за фигуру, на роковое мгновение задержался на ней подольше, а затем парень сложил два и два и понял, кто перед ним.

– Мисс Мадекве, – я отследил источник голоса и увидел, как он петляет в толпе, пытаясь преградить Мэдисон дорогу. – Мэдисон Мадекве, я здесь! Уделите мне пару минут! КОЛИН уже…

Вот сколько времени мне понадобилось, чтобы добраться до него. Я схватил его за руку, которой репортер размахивал в воздухе, и развернул лицом к себе, словно страдающий излишним энтузиазмом танцор танго. Он оказался достаточно близко, чтобы я почувствовал запах дыхания и увидел покрасневшие глаза с проступившими капиллярами за линзами гарнитуры. Свободной рукой я сдернул с него гарнитуру и ткнул большим пальцем парню в глаз. Он взвизгнул и попытался отпрянуть назад. Я притянул его обратно и сильно ударил головой в лицо. Затем отпустил и прописал жестокий апперкот под ребра. Журналюга со свистом охнул и повалился на пол, из его носа потекла кровь.

Я быстро опустился на колени рядом с ним. Почувствовал, как за моей спиной собирается скромных размеров толпа.

– Эй, что происходит?

– Я ничего не видел…

– По-моему, он просто повалился на пол…