Рыночные силы

– Просто закончи абзац, пожалуйста.

Лицо Карлы стало суровым.

– «Популистское воззрение на эту основополагающую истину породило в последнюю половину столетия клич: если ты не являешься частью решения, ты становишься частью проблемы». А-а-а, черт, новый абзац. «Однако все выжившие последователи марксистской идеологии вынуждены признать, что в двадцать первом веке противоречия настолько сильно замаскированы, что десятилетия уйдут только на то, чтобы выявить их, уже не говоря о том, чтобы обострить до серьезного конфликта». Чем-то смахивает на прозу, да? Ладно-ладно, почти закончила. «В связи с тем, что не представляется возможным выявить общую проблему, больше не ищут единого решения. Любые нежелательные элементы в мировом экономическом порядке отныне считаются либо кандидатами для долгосрочной точной настройки, либо, что еще хуже, становятся необратимыми побочными продуктами экономических законов, столь же неизменными, как законы квантовой физики. До тех пор пока преобладающее большинство населения в развивающемся мире разделяет данную точку зрения, противоречия, о которых говорили марксисты, не будут выявлены, а индивидуальные члены общества будут вынуждены самостоятельно разрешать конфликты, ощущаемые смутно и интуитивно. Любые усилия, направленные на внешнее проявление этого дискомфорта, будут отвергнуты преобладающим политическим режимом как социалистическая утопия или, как было показано в главе три, как политика зависти».

Карла отложила книгу.

– Ну и что?

– В этом твоя проблема, Карла, – он не присел, пока она читала. Эрик стоял спиной к камину и глядел на дочь сверху, словно Карла была одной из его студенток. – Неразрешимые противоречия. Может, Крис до сих пор остается мужчиной, за которого ты вышла замуж, но он и солдат нового экономического порядка. Корпоративный самурай, если тебе требуется свежая метафора.

– Знаю, пап, ничего нового ты мне не открыл. Я в курсе, чем занимается мой муж, и как работает его мир. Я помогаю создавать и чинить машины, с помощью которых они убивают друг друга, на случай, если ты запамятовал. Я не меньше него во всем этом участвую, па. И что?

Эрик покачал головой. Он присел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне, и взял ее руки в свои.

– Карла, дело не в тебе и Крисе. Это весьма отдаленно с вами связано. Бенито говорит о внутренних противоречиях. О том, как ужиться с самим собой и с обществом. В «Хамметт Макколл» Крис мог с этим ужиться благодаря тонкому налету респектабельности, под которым скрывалась суть работы. В «Шорн» все иначе.

– Да хрень все это. Ты же читал, что там за люди. Отец, ты писал о таких, как они, когда еще находились редакторы, готовые публиковать подобный материал. Вся разница между развивающимися рынками и инвестициями в конфликты – уровень риска. В развивающихся рынках не любят конфликты или нестабильность. А ребята из ИК делают на этом деньги. Но принцип один и тот же.

– Хм, – Эрик улыбнулся и отпустил ее ладони. – Такое ощущение, что говорит Крис, а не ты. Возможно, он даже прав. Только суть не в этом.

– Ты постоянно это повторяешь, пап.

Эрик пожал плечами и сел.

– Потому что ты никак не можешь уловить, Карла. Считаешь, что дело в пропасти между тобой и Крисом, а я пытаюсь донести до тебя: проблема внутри Криса. Ты говоришь, что его новая работа немногим отличается от прежней, и, пожалуй, если закрыть глаза на семантические тонкости и игру слов, это правда. Только Крис – не просто направление деятельности. Отныне он работает в новом месте и на новых людей, а это все меняет. Наряду с «Накамура» и «Ллойд Пол», «Шорн и партнеры» – самый агрессивный игрок инвестиционного рынка. Причем это распространяется как на их подразделения по скупке ценных бумаг и развивающимся рынкам, так и на отдел инвестиций в конфликты. Они изначально были безжалостной компанией. Никаких масок, никакой морали. Они делают то, что делают, и они лучшие в своей области. Вот, как они себя продают. Ты обращаешься в «Шорн», потому что это первый класс, твою мать, и они принесут тебе прибыль, что бы ни случилось. К черту этичные инвестиции – добудьте мне толстые пачки долларов и не говорите, как вы их заработали.

– Отец, ты толкаешь речи.

Повисло напряженное молчание. Карла смотрела на огонь и гадала, почему ей легко подкалывать отца. Эрик Нюквист усмехнулся и кивнул.

– Ты права, – радостно согласился он. – Прости, мне так не хватает публикаций в прессе, что идеи копятся внутри и выплескиваются, когда находится слушатель.

– Да я не возражаю, – отстраненно заметила она. – Я просто хочу…

– Чего?

Карлу посетило яркое воспоминание. Все ослепительно-белое, как зубная паста. Ей шесть или семь. Она у дедушки с бабушкой в Тромсё. На дворе холодрыга, а внутри тепло, словно в коконе, и спокойно – поездки к маминым родителям всегда дарят чувство безопасности. Вот Эрик и Кирсти Нюквист на холме за домом стоят на лыжах, прислонившись друг к дружке, и смеются. Они веселятся в особой, нюквистской манере – такой Карла видела и свою супружескую жизнь, а еще считала, что отец и мама останутся такими навсегда.

Воспоминание исчезло, растворившись в красноватых отблесках электрического камина. Она коснулась руки отца.

– Ничего.

Глава 11

– Выпьешь?

Майк Брайант покачал головой:

– Нет, спасибо, Луиза. Еще борюсь с похмельем. Налей мне воды, если у тебя есть.

– Конечно.

Луиза Хьювитт закрыла стальные дверцы бара и подняла синюю двухлитровую бутылку, стоявшую рядом на столе.

– Присаживайся, Майк. Пьянство – или что вы там употребляли – посреди недели может оказаться смертельной ошибкой.

– Не смертельной, – Брайант помассировал виски? и рухнул на диван. – Но, несомненно, ошибкой в моем возрасте.

– Да уж, тридцать четыре – приятного мало. Смутно припоминаю этот возраст, – Хьювитт налила воду в стаканы и села напротив, на краешке дивана. – Не буду говорить тост, раз у меня в стакане вода, но, похоже, поздравить тебя стоит. Только что говорила с Бангкоком: данные по Камбодже, которые ты отвез во время последнего визита, наконец дошли до нужного повстанца.

Брайант выпрямился и забыл про похмелье.

– Камбоджа? Героиновая война?

Хьювитт кивнула:

– Героиновая война, как ты сам элегантно выразился. У нас есть лидер повстанческой коалиции, готовый пойти на сделку. Киеу Сари. Слыхал о нем?

Брайан глотнул воды из стакана и кивнул:

– Да, помню его. Высокомерный ублюдок. Его предки были в первых «Красных кхмерах»[8 - «Красные кхмеры» – неофициальное название коммунистического движения аграрного толка в Камбодже. По большей части его представители были этническими кхмерами. Идеология базировалась на неприятии современной западной культуры.] или что-то в этом духе.

– Да, – Хьювитт произнесла один-единственный слог со смешком, в котором едва заметно мелькнул намек на издевку. – Судя по всему, этому Сари требуется оружие и бабло, чтобы коалиция не развалилась. Камбоджийское правительство вот-вот предложит амнистию любому повстанцу из наркокартелей, готовому сложить оружие и сдаться. Если это произойдет, коалиция исчезнет, а Сари лишится власти. Однако если он продержится, наш источник в Бангкоке считает, что в течение двух лет Сари готов выступить на Пномпень.

– Оптимистичный прогноз.

– С местными агентами всегда так. Сам знаешь, они все расписывают в розовых тонах, чтобы ты купился. Но этот парень в прошлом делал верные прогнозы. Я склонна ему верить. Так что пора тебе достать свою копию Рида и Мейсона, потому что он весь твой, Майк.

Брайант взглянул круглыми глазами:

– Мой?

– Целиком и полностью, – Хьювитт пожала плечами. – Ты принес нам это дело, и у тебя есть опыт, необходимый, чтобы его провернуть. Как я уже сказала – мои поздравления.

– Спасибо.

– Но у нас есть конкурент, – спокойно добавила Хьювитт.

Брайант ухмыльнулся:

– Какой сюрприз. «Накамура»?

– «Накамура» и еще «Акрополитик». У «Накамуры» должна быть параллельная информация на Сари: они предлагают ему примерно ту же сделку, что ты состряпал в Бангкоке. Ублюдок умен и понимает, что если все мы примем участие в тендере, цены снизятся.

– А что «Акро»?

– Они получили мандат на статус-кво. Отныне они – официальные советники камбоджийского режима по экономическим вопросам. Они должны разнести предложение в пух и прах прежде, чем оно заработает. С Торгово-финансовой палатой все улажено.