Видоизмененный углерод. Такеси Ковач: Видоизмененный углерод. Сломленные ангелы. Пробужденные фурии

– Всем занимается отель, еда подаётся из люка. Что ты хочешь?

– Я хочу что-нибудь приготовить. – Отчаявшись отыскать что-либо в холодильнике, она закрыла дверцу. – Ты получил, что хотел?

– Думаю, да. Назови отелю список ингредиентов. Кажется, вон в том шкафу есть сковородки и всё остальное. Если что-нибудь понадобится, спроси у отеля. А я тем временем займусь списком. Да, Кристина, чуть не забыл.

Ортега направилась было к указанному мной шкафу, но остановилась и обернулась.

– Голова Миллера не здесь. Я спрятал её в соседнем номере.

Она стиснула губы.

– Я знаю, куда ты спрятал голову Миллера, – сказала она. – Но я искала не её.

Пару минут спустя, сидя на подоконнике с распечаткой в руках, спускающейся до пола, я услышал, как Ортега вполголоса разговаривает с «Хендриксом». Последовал какой-то грохот, опять приглушенный голос, и затем на сковороде аппетитно зашипело масло. Удержавшись от желания закурить, я снова склонился над распечаткой.

Я искал то, что в молодые годы видел каждый день в Ньюпесте; места, где я провел отрочество, тесные кабинки с дешёвыми голограммами, обещающими «наслаждение, недоступное в реальном мире», «широкий выбор сценариев» и «осуществление самых безумных желаний». Для того, чтобы основать виртуальный бордель, нужно совсем немного: фасад с вывеской и помещение, где размещены саркофаги для клиентов, – вертикально, чтобы сэкономить место. Стоимость программного обеспечения варьировалась и зависела от оригинальности содержания и количества подробностей. Но машины, на которых всё это крутилось, покупались на складах армейских излишков по бросовым ценам.

Если Банкрофт находил время и деньги на то, чтобы посещать биокабины Джерри, в подобных заведениях он чувствовал себя как рыба в воде.

Я успел пройти две трети списка, всё больше и больше отвлекаясь на аппетитные запахи, исходящие из кухни, когда мой взгляд вдруг упал на знакомые строчки. Я застыл.

Перед глазами возникла женщина с длинными прямыми чёрными волосами и ярко-алыми губами.

Я услышал голос Трепп:

«…голова в облаках. Я хочу попасть туда до полуночи».

Ответ водителя со штрихкодом на голове:

«Без проблем. Сегодня вечером береговая охрана отдыхает…»

Потом женщина с алыми губами:

«Голова в облаках. Вот на что это похоже. В жизни ты не поднимешься на небеса…»

После чего апофеоз нарастающих голосов: «…из „Домов“… из „Домов“… из „Домов“…» И бесстрастная распечатка у меня в руках:

«Голова в облаках»: аккредитованный на Западном побережье «Дом», реальный и виртуальный продукт, мобильная воздушная установка за береговой чертой…

Я быстро пробежал взглядом текст, чувствуя, что голова звенит так, будто сделана из хрусталя, по которому нежно стукнули молотком.

Навигационные и аварийные системы закреплены за Бей-Сити и Сиэтлом. Членство ограничено, разборчивый подход к клиентам. Результаты обычных проверок: ничего противозаконного. Ни одного зарегистрированного уголовного дела. «Дом» действует по лицензии холдинга «Третий глаз»…

Я сидел и думал.

По-прежнему недоставало некоторых кусков. Я словно смотрелся в зеркало, повисшее на зазубренных осколках: достаточно, чтобы получить общее изображение, но до цельной картинки ещё далеко. Я пристально вглядывался в неровные границы того, чем располагал, пытаясь заглянуть за края, получить общую картинку. Трепп везла меня на встречу с Рей – с Рейлиной – на «Голову в облаках». Не в Европу. Европа была ширмой; мрачная тяжесть базилики специально рассчитана на то, чтобы подавить мои чувства, не дать увидеть очевидное. Если Кавахара замешана в этом, она не будет наблюдать за происходящим, оставаясь на противоположном конце земного шара. Кавахара находилась на «Голове в облаках» и…

И что?

Интуиция чрезвычайных посланников представляет собой форму подсознательного восприятия, усовершенствованную реакцию на мелкий узор, который в реальном мире слишком часто стирают, стремясь получить чёткое изображение. Имея достаточно свидетельств последовательной смены событий, можно совершить прыжок, позволяющий увидеть целое как некое преддверие настоящих знаний. Работая в этой модели, недостающие части можно дополнить потом. Однако для того, чтобы подняться в воздух, необходим определённый минимум. Как для старинного винтового самолета, нужен разбег, а у меня его не было. Я буквально чувствовал, как тщетно подпрыгиваю вверх, судорожно пытаясь ухватиться за пустоту и неизменно падая вниз. Того, что есть, мне недостаточно.

– Ковач?

Подняв взгляд, я вдруг увидел то, что искал. Словно на погасшем экране вдруг появилось изображение.

Передо мной стояла Ортега, держа в руке миксер, с волосами, собранными в свободный узел. Её футболка кричала на меня яркой надписью.

«РЕЗОЛЮЦИЯ НОМЕР 653».

«Да» или «Нет», в зависимости от того, как прочитать.

Оуму Прескотт:

«Мистер Банкрофт пользуется большим влиянием в суде ООН…»

Джерри Седака:

«Старушка Анемона у нас католичка… Мы охотно берём к себе таких. Порой это бывает очень удобно».

Мои мысли понеслись вперед, словно огонь по бикфордову шнуру, воспламеняя цепочку ассоциаций.

Теннисный корт.

Налан Эртекин, судья Верховного суда ООН.

Джозеф Фири, член Комиссии по правам человека.

Мои собственные слова:

«Насколько я могу предположить, вы здесь для того, чтобы обсудить резолюцию номер 653».

«Пользуется большим влиянием…»

Мириам Банкрофт:

«Мне одной будет трудно отваживать Марко от Налан. Кстати, он кипит от бешенства».

И Банкрофт:

«Неудивительно, если учесть, как он сегодня играл».

Резолюция номер 653. Католики.

Мой рассудок вышвыривал информацию, словно обезумевшая программа поиска, перебирающая огромный список файлов.

Бахвалящийся Седака:

«У нас есть диск с её заявлением под присягой. Клятва полного воздержания, заверенная Ватиканом… Порой это бывает очень удобно».