Эффект Эмбера

– Да? Вы знаете латынь?

– Si. Даже немного болтаю. Como esta? Гуннар, вы продемонстрировали мне этот в буквальном смысле сногсшибательный эффект трижды, но я так и не понял, каким образом он достигается.

– Посмотрите на меня внимательно, Шелл, – улыбнулся Линдстром. – Тот, кого вы видите перед собой, строго говоря, вовсе не я.

– Только не уводите меня снова в Страну Чудес.

– Подождите, не перебивайте. Когда мы визуально воспринимаем какой-либо материальный объект, то по физическим законам это происходит вследствие отражения от него светового потока, создаваемого миллионами и миллиардами мельчайших точек на его поверхности. Этот отраженный поток попадает на сетчатку глаза, а точнее, на зрачки-линзы. На наши глаза воздействуют мириады световых колебаний, трансформирующиеся в электрохимические импульсы, передаваемые по нервным каналам двум зрительным центрам головного мозга. Именно воздействие этих импульсов на клетки мозга вызывает бинокулярное трехмерное изображение. Таков механизм видения.

– Но там же ничего не было...

– Было, Шелл, было. Правда, это было нечто нематериальное, неосязаемое. Только не путайте процесс осязания с процессом видения, при котором задействованы мириады световых колебаний, о которых я только что рассказывал. Точнее, происходит их четкое воспроизведение. Надеюсь, пока вам все понятно?

– Да... в общем. Если возможно генерировать световые волны, или как они там называются, "высекать" их из мириад точек, на поверхности какого-либо одушевленного или неодушевленного предмета, скажем человека, то у вас возникнет ощущение его присутствия, хотя в действительности никакого человека здесь нет.

– Суть вы уловили правильно. Конечно, вы не просто думаете, что видите тот или иной объект, а действительно его видите. Но пока хватит технических деталей. Да, еще одно... Помните, что я сказал вам вчера, когда вы извлекали звуки, нажимая крошечные кнопки Николы?

– Ага. Вибрация, вибрация...

– Точно. Все на свете вибрирует, излучает различные волны.

– Я предпочел бы не верить в это, даже если в действительности все обстоит именно так, – сказал я, подумав об Аралии, и все еще продолжал думать о ней, когда Гуннар стал объяснять дальше.

– Тогда вы легко должны понять, что одно из достоинств "Эффекта Эмбера" заключается в том, что он позволяет достигать точного трехмерного изображения предметов и интенсивности световых колебаний, о которых мы только что говорили. И все это достигается с помощью оборудования конструкции Эмбера, включающего три основных компонента: камеру, заранее отснятый фильм и проекционную установку. Вот, можете на них взглянуть.

Я внимательно осмотрел все три компонента, о которых сказал Линдстром и которые были совершенно не похожи на обычное фото-, кинопроецирующее оборудование. Пленка, например, представляла собой плотную толстую пластину из полупрозрачного пластика величиной восемь на восемь сантиметров, с нанесенными на ней какими-то едва заметными кривыми линиями, точками и пузырьками.

Видеокамера, во всяком случае ее основной блок, была отдаленно похожа на большую телевизионную камеру. Проектор же был более похож на дикую помесь ружья для подводной охоты и переносной зенитной установки "стингер".

Разглядывая это необычное оборудование, я задумчиво спросил:

– Это часть того, что приволокли вам Верзен с Хоуком в среду? Полагаю, этот проектор существует в единственном экземпляре?

– О нет! Существует с полдюжины различных модификаций, но все они основаны на едином принципе и единой базовой модели – той самой, которую Норман демонстрировал в Патентном ведомстве в Вашингтоне. Однако, кроме проектора, который вы видите здесь, иных образцов в природе не существует, поскольку проблемой трехмерного изображения, насколько мне известно, никто, кроме Эмбера, не занимался.

Он помолчал немного, а потом продолжил:

– Сколько бы ученые и изобретатели ни утверждали обратное, я считаю, что каждый великий прорыв в науке свершается, так сказать, сам собой. Или же, другими словами, тогда, когда приходит для него время. Так, получению трехмерного изображения такой удивительной точности должно было предшествовать изобретение лазера, голограммы, микросхем, усовершенствованных транзисторов и компьютеров, а также современный уровень развития технологии. Этот ваш трехмерный аквариум с рыбками, когда вы его видели?

– Довольно давно. Году, наверное, в шестьдесят девятом.

– Вы правы, – кивнул Линдстром. – В шестидесятые годы была впервые использована техника отражения лазерного луча от системы зеркал для получения трехмерных фотографий. А также первые движущиеся объемные изображения, проецируемые не на экран, а на свободное пространство, как в случае с вашим аквариумом. Но до недавнего времени, несмотря на заметный прогресс в этой области, желаемого изображения человека не получалось. Его пространственная сфера ограничивалась несколькими квадратными метрами, точно так же, как в двухмерных голливудских фильмах она ограничена размерами экрана. Кроме всего прочего, Эмберу удалось освободить трехмерное изображение, и теперь его можно распространить на значительное расстояние в любом направлении.

– В любом направлении, да? Я рад, что вы не додумались до... до того, чтобы мы обменивались рукопожатиями, шагая по воздуху под углом сорок пять градусов.

Линдстром улыбнулся.

– Я преследовал только одну-единственную цель – довести до вашего сознания важность и ценность последнего изобретения Эмбера.

– Считайте, что это вам удалось.

– Чтобы быть абсолютно точным, я должен объяснить, что, хотя получение такого изображения и передача его на любое расстояние теперь не составляет труда, само оно необязательно должно сохранять свои натуральные размеры. Их можно варьировать, задавая требуемую программу компьютеру. К примеру, для публики в театре изображения актеров можно увеличивать или уменьшать, создавая иллюзию их приближения к аудитории или удаления от нее.

– То есть как на плоском экране?

– Совершенно верно. И в запатентованных чертежах и схемах, и, разумеется, в опытных моделях Нормана четко прослеживается тенденция к оптимальной компактности его аппаратуры, что существенно облегчает ее массовое производство. Чтобы любой самый обыкновенный человек мог купить и пользоваться подобной установкой, манипулируя в соответствии с простейшей инструкцией пультом дистанционного управления. Он сможет, если пожелает, снимать свои собственные трехмерные фильмы так же, как сейчас делает двухмерные фотографии и фильмы. И это всего лишь начало. По моим самым скромным прикидкам, в ближайшие годы это новшество найдет широкое применение во всех сферах жизни и будет приносить в год не менее миллиарда чистой прибыли на каждый доллар.

В голове у меня роилось множество вопросов, но все они были отодвинуты на задний план последней репликой Линдстрома.

– Вы сказали – миллион? Вы хотите сказать – долларов? Зелененьких?

– Да, я имею в виду коммерческую выгоду. Только не миллион, а миллиард. В год.

У меня отвисла челюсть от удивления. Между тем Линдстром продолжал так, словно речь шла о чем-то вполне обыденном:

– Вы, очевидно, не вполне представляете себе возможные сферы применения этого научного открытия. Скажем, стену в квартире, увешанную творениями великих мастеров – Рафаэля или Леонардо да Винчи. Статуэтки, вазы, которым нет цены, драгоценности... Но на самом деле никакой стены нет – все это лишь картинка, спроецированная из аппаратной. Вместо стены, увешанной шедеврами Рафаэля, это может быть залитый солнцем внутренний дворик, озерцо в лесу, бурный, переливающийся всеми цветами радуги водопад – словом, все, что только способна родить наша фантазия.

– Н... да... Можно еще поставить несколько изысканных кресел, отнюдь не для сидения на них. И обойдется вам это всего в пять центов. Правильно?

– Да.

– Или фортепьяно... И даже нескольких гостей.

– Да, изобразить-то людей можно, если вы не будете пытаться беседовать с ними.

– Кажется, я начинаю понимать, Гуннар, что вы имеете в виду, говоря о неограниченных возможностях этой штуки.

– Но еще не до конца, как мне кажется.

– Ну почему же? Вот, например, так: "О дорогая, я так счастлив видеть вас у себя-я! Вон там, справа от нас, – знаменитая кинозвезда Тутси Тикл. И я просто сгораю от нетерпения представить тебе президента Соединенных..."

Я умолк, чтобы перевести дух, и чистосердечно признался:

– Знаете, Гуннар, вообще-то все это как-то жутковато.

– Но ведь это всего лишь начало, так ведь?

– Да, наверное. Всего лишь, сказали вы. Всего лишь.

– Что-то не так?

– Да нет, продолжайте надеяться. – Я помолчал, сосредоточенно соображая. – Гуннар, вы сняли этот короткий, но на удивление правдоподобный фильм о себе за те несколько минут, что я провел наедине с собой в вашем кабинете?

– Совершенно верно. На это ушло всего лишь полминуты, от силы минута. Как вы, наверное, уже догадались, в данном случае не требуется ни проявления пленки, ни каких-либо иных сложных операций, поскольку голографическое изображение в кубе возникает мгновенно. Для телевизионщиков эффект моментального телереагирования не в диковину. Большая часть ушла у меня на правильное сопряжение лазерного луча и куба, которые уже были подключены к источнику питания, или, другими словами, к проектору. Главное заключалось в том, чтобы изображение появилось в наиболее выигрышном и естественном для вас месте. А также – в точной синхронизации. Поэтому мне нужно было точно рассчитать время твоего появления в лаборатории, чтобы картина, что называется, "попала в цель".

– Вот почему вы послали меня за своим секундомером...

– Да.