Сын Нептуна

Хейзел вспомнила давние слова Плутона: «Потомок Нептуна смоет с тебя проклятие и подарит покой».

Он говорил о Перси? Возможно, но интуиция подсказывала Хейзел, что все будет далеко не так просто. Перси вообще может не пережить того, что поджидает их на севере.

– Откуда он пришел? – спросила она. – Почему привидения зовут его греком?

Прежде чем Нико успел ответить, по другую сторону реки затрубили горны. Легионеры собирались на вечернюю перекличку.

– Нужно поторопиться, – сказал Нико. – У меня такое чувство, что сегодняшние военные игры обещают быть интересными.

7. Хейзел

По дороге назад Хейзел споткнулась о золотой слиток.

Не стоило бежать так быстро, но она боялась опоздать на перекличку. Центурионы Пятой когорты были добрейшими во всем лагере, но даже они накажут ее за медлительность. А римские наказания суровы: тебя могут заставить отскребать улицы зубной щеткой или чистить бычьи стойла в Колизее, а могут зашить в мешке, полном злых горностаев, и бросить в Малый Тибр – ни один из вариантов не радовал.

Золотой слиток выскочил из земли прямо у нее под ногой. Нико попытался ее удержать, но она все равно упала и оцарапала ладони.

– Ты в порядке? – Нико присел рядом на колени и потянулся к слитку.

– Не трогай! – предупредила Хейзел.

Нико замер:

– Точно. Извини. Просто… ого. Эта штука огромная. – Он достал из кармана своей авиаторской куртки фляжку с нектаром и полил немного на ладони Хейзел. Царапины тут же начали затягиваться. – Можешь встать?

Он помог ей подняться, и они оба уставились на слиток размером с буханку хлеба, с вычеканенными серийным номером и словами «Министерство финансов США».

Нико покачал головой:

– Клянусь Тартаром, как…

– Не знаю, – печально отозвалась Хейзел. – Его могли закопать здесь грабители, или он упал с повозки сотню лет назад. А может, его притянуло сюда из ближайшего банковского сейфа. Все, что есть в земле вблизи меня, просто выпрыгивает на поверхность. И чем оно ценнее…

– …тем опаснее. – Нико нахмурился. – Может, его чем-то прикрыть? Вдруг фавны его найдут?

Хейзел представила себе поднимающееся над дорогой грибное облако и разлетающихся во все стороны обугленных и сваренных заживо фавнов. О таком даже думать страшно.

– Он должен погрузиться назад в землю, когда я уйду, со временем, но просто на всякий случай… – Она уже практиковала этот трюк, но никогда с чем-то столь тяжелым и плотным. Она указала пальцем на золотой слиток и сконцентрировалась.

Слиток взлетел. Хейзел направила в него всю свою злость, что было несложно – она ненавидела это золото, ненавидела это проклятие, ненавидела думать о прошлом и обо всех своих ошибках. Пальцы закололо. Слиток засветился, нагреваясь.

Нико сглотнул:

– Э-э-э… Хейзел, ты уверена?..

Она сжала кулак. Золото смялось как замазка. Хейзел заставила его изогнуться в огромное неровное кольцо, затем резко опустила руку. Ее «донат» стоимостью миллион долларов врезался в землю, уйдя так глубоко, что на случившееся указывал лишь свежий след в грязи.

У Нико округлились глаза:

– Это было… жутко.

На взгляд Хейзел, это было ничто по сравнению со способностью оживлять скелеты и воскрешать мертвых, но ей было приятно, что она смогла в кои-то веки удивить его.

В лагере затрубили горны. Когорты готовились начать перекличку, и Хейзел совсем не горела желанием оказаться зашитой в мешке с горностаями.

– Скорее! – сказала она Нико, и они побежали к воротам.

Впервые увидев легион в полном сборе, Хейзел так испугалась, что едва не юркнула назад в барак, чтобы спрятаться. Даже проведя девять месяцев в лагере, она не уставала поражаться этому зрелищу.

Первые четыре когорты, в каждой не меньше сорока ребят, выстроились ровными рядами перед своими бараками вдоль Виа Претория. Место Пятой было в самом конце, напротив принципии – их бараки ютились в дальнем углу лагеря рядом со стойлами и уборными. Хейзел пришлось бежать к своей шеренге через весь легион.

Легионеры были экипированы для войны. Полированные кольчуги и наголенники блестели поверх фиолетовых футболок и джинсов. Шлемы были украшены изображениями мечей и черепов. Даже кожаные армейские ботинки выглядели устрашающе благодаря шипастым железным подковам – идеальным, чтобы шагать по грязи или наступать на лицо.

Перед шеренгами как огромные костяшки домино стояли красные и золотые щиты, каждый размером с дверь холодильника. Все легионеры были вооружены напоминающим гарпун копьем – пилумом, гладиусом, кинжалом и другим оружием общим весом в сотню фунтов[14 - Фунт – единица измерения массы, возникшая еще в Древнем Риме и использующаяся в некоторых европейских странах. Сейчас международный фунт равен приблизительно 0,45 кг.]. Если ты был в плохой форме до прихода в лагерь, жизнь здесь быстро это исправляла. Уже просто хождение в полном обмундировании приравнивалось к интенсивной тренировке.

Хейзел и Нико подоспели как раз к окончанию построения, поэтому их увидели абсолютно все. Их шаги эхом отражались от камней мостовой. Хейзел старалась не смотреть никому в глаза, но заметила усмешку Октавиана, стоящего во главе Первой когорты и выглядящего донельзя высокомерным в своем шлеме центуриона с гребнем и с дюжиной медалей на груди.

Хейзел все еще была вне себя из-за его шантажа. Глупый авгур с его даром прорицания – почему именно он из всех людей в лагере должен был узнать ее секреты?! Она не сомневалась, что он бы давным-давно ее сдал, если бы не решил приберечь это знание в качестве рычага давления. Жаль, что при ней нет того слитка золота – она бы врезала им ему по лицу.

Она пробежала мимо Рейны, легким галопом скачущей взад-вперед по улице на своем пегасе Сципио, из-за масти прозванном Скиппи – в честь производителя арахисовой пасты. По бокам от нее трусили металлические псы Аурум и Аргентум, за спиной развевался фиолетовый офицерский плащ.

– Хейзел Левеск, – сказала она, – я очень рада, что ты смогла к нам присоединиться.

Хейзел знала, что лучше не отвечать. Она не успела надеть доспехи и полностью вооружиться, но тем не менее поспешила занять свое место за Фрэнком и встать по стойке «смирно». Возглавляющий их когорту центурион, здоровый семнадцатилетний парень Дакота, как раз назвал ее имя – последнее в списке.

– Здесь! – пискнула она.

Хвала богам. Формально она не опоздала.

Нико встал рядом с Перси Джексоном, стоящим сбоку в компании пары стражников. Волосы Перси были мокрыми после терм, но, несмотря на чистые одежды, он явно испытывал дискомфорт. Хейзел понимала почему: его собирались представить одновременно двум сотням тяжеловооруженных ребят.

Лары появились последними. Их фиолетовые силуэты, подмигивая, плыли между рядами в поисках своих мест. У привидений была дурная привычка становиться наполовину внутри живого человека, из-за чего строй напоминал размытую фотографию, но в конце концов центурионы навели порядок.

Октавиан крикнул:

– Знаки!

Вперед вышли знаменосцы в плащах из львиных шкур, держа в руках шесты с отличительными знаками когорт. Последним свой штандарт вынес Джейкоб, хранитель легионного орла. Но орла на его шесте не было. Эта должность предполагала почет, но Джейкоб явно ее ненавидел. Рейна настаивала на соблюдении традиции, но всякий раз, когда пустой шест поднимался над рядами, Хейзел чувствовала волны стыда, прокатывающиеся по всему легиону.

Рейна остановила пегаса.

– Римляне! – заговорила она. – Вы наверняка уже слышали о сегодняшнем вторжении. Новоприбывший Перси Джексон утопил в реке двух горгон. Юнона лично привела его сюда и представила как сына Нептуна.

Ребята в дальних рядах вытянули шеи в сторону Перси. Тот поднял руку:

– Привет.

– Он хочет вступить в легион, – продолжила Рейна. – Что сказали авгуры?