Перси Джексон и последнее пророчество

«Здорово, шеф, – сказал голос у меня в голове. – Классная тачка!»

Это был пегас Пират, мой старый друг, поэтому я постарался не слишком сердиться из-за четырех вмятин, которые он оставил на капоте, хоть и подозревал, что отчим будет не в восторге.

– Пират, – вздохнул я. – Что ты…

Тут я заметил, кто сидит у пегаса на спине, и понял, что мой день будет гораздо более насыщен событиями, чем я предполагал.

– Как делишки, Перси?

Спустя пять минут общения с Чарльзом Бекендорфом, старостой домика Гефеста, большинство чудовищ начинали звать мамочку: здоровенный, мускулистый благодаря работе в кузнице каждое лето, на два года старше меня, один из лучших кузнецов-оружейников лагеря. Он искусно изготавливал всякие механические штуки. Месяц назад он заложил зажигательную бомбу, начиненную греческим огнем, в туалет туристического автобуса, перевозившего кучку монстров через всю страну. Взрывом уничтожило целый легион злобных тварей Кроноса, стоило первой гарпии нажать на слив.

Оделся Бекендорф как для сражения: бронзовый нагрудник и боевой шлем, черные камуфляжные штаны, на боку висит меч, через плечо перекинута сумка со взрывчаткой.

– Пора? – спросил я.

Он мрачно кивнул.

У меня в горле встал ком. Я знал, что это время придет, ведь мы все планировали неделями, но в глубине души я надеялся, что этот миг никогда не наступит.

Рейчел посмотрела на Бекендорфа снизу вверх.

– Привет.

– О, здрасте! Я – Бекендорф, а ты, наверное, Рейчел. Перси рассказывал… хм, то есть упоминал о тебе.

Рейчел выгнула бровь.

– Правда? Это хорошо, – она быстро оглядела Пирата, цокающего копытами рядом с «Приусом». – Я так понимаю, ребята, вам пора отправляться спасать мир.

– Это точно, – согласился Бекендорф.

Я беспомощно посмотрел на Рейчел.

– Ты не могла бы передать моей маме…

– Я передам. Уверена, она уже к такому привыкла. И все объясню Полу насчет капота.

Я благодарно кивал. Предполагаю, что сегодня Пол одолжил мне машину в последний раз.

– Удачи, – прежде чем я успел как-то отреагировать, Рейчел меня поцеловала. – А теперь отправляйся, полукровка. Вперед, поубивай ради меня чудовищ.

Пират летел вверх кругами, все набирая и набирая высоту, унося нас с Бекендорфом в небо, а я смотрел на Рейчел, сидевшую, скрестив руки, на пассажирском сиденье машины и глядевшую нам вслед. Я гадал, о чем Рейчел хотела со мной поговорить и проживу ли я достаточно долго, чтобы это выяснить.

– Итак, – сказал Бекендорф, – полагаю, ты не хочешь, чтобы я упоминал об этой маленькой сцене при Аннабет.

– О, боги, – пробормотал я. – И думать забудь.

Бекендорф хмыкнул, и мы полетели над Атлантикой.

Уже почти стемнело, когда мы достигли цели: на горизонте засиял всеми своими огнями огромный лайнер «Царевна Андромеда». Издалека казалось, что это просто обычное круизное судно, и не скажешь, что это – штаб-квартира владыки титанов. Подлетев поближе, вы бы заметили гигантскую фигуру темноволосой девы в греческом хитоне, скованной цепями, с искаженным от ужаса лицом, словно она чувствовала вонь всех чудовищ, которые находились на борту.

При виде корабля кишки у меня завязались узлом, ведь я дважды чуть не умер на борту «Царевны Андромеды», а теперь этот корабль направляется прямо в Нью-Йорк.

– Ты знаешь, что делать? – прокричал Бекендорф, чтобы перекрыть свист ветра.

Я кивнул. Мы проделывали учебные вылазки в Нью-Джерси, используя в качестве целей заброшенные корабли. Я знал, что времени у нас в обрез, но знал также, что это самый подходящий случай пресечь вторжение Кроноса до того, как оно начнется.

– Пират, – позвал я, – высади нас на самой нижней палубе.

«Сделаем, шеф, – откликнулся пегас. – Елки-палки, даже смотреть на это корыто противно».

Три года назад Пират был пленником на «Царевне Андромеде», пока мы с друзьями не помогли ему сбежать. Полагаю, он скорее дал бы заплести свою гриву в косички, уподобившись маленьким пони[1 - Персонажи мультсериала «Мой маленький пони».], нежели вернулся бы обратно.

– Не жди нас, – велел я.

«Но, шеф…»

– Верь мне, – повторил я. – Мы сами выберемся.

Пират сложил крылья и черной кометой спикировал к кораблю, так что у меня в ушах засвистел ветер. Верхние палубы патрулировали чудовища: драконицы (женщины-змеи), адские гончие, гиганты и человекоподобные морские демоны, известные как тельхины, но мы проскочили так быстро, что никто из них не поднял тревогу. Мы подлетели к корме корабля, и Пират, развернув крылья, легко приземлился на самой нижней палубе. Я слез с пегаса, чувствуя тошноту.

«Удачи, шеф, – напутствовал меня Пират. – Не дай им превратить себя в рубленую конину!»

Сказав это, мой старый друг взлетел и исчез в ночной тьме. Я достал свою авторучку, снял с нее колпачок, и Анаклузмос вытянулся во всю длину – в полумраке засветились три фута смертоносной небесной бронзы.

Бекендорф вытащил из кармана листок бумаги. Сначала я подумал, что это карта, или что-то вроде того, потом понял, что это фотография. Он посмотрел на карточку, и в тусклом свете я различил улыбающееся лицо Селены Боргард, дочери Афродиты. Они начали встречаться прошлым летом, а до этого мы все хором твердили: «Ребята, да вы же нравитесь друг другу!» Несмотря на множество опасных заданий, этим летом Бекендорф выглядел счастливым, как никогда.

– Мы вернемся обратно в лагерь, – пообещал я.

На какую-то секунду мне показалось, что в его глазах промелькнуло беспокойство, потом он снова уверенно улыбнулся и кивнул:

– А как же. Пошли, еще раз раскокаем Кроноса на миллион кусочков.

Бекендорф шел впереди. Мы миновали узкий коридор и вышли к служебной лестнице, в точности как во время тренировок, как вдруг впереди послышались голоса, и мы замерли на месте.

– Плевать мне, что тебе говорит твой нос! – не то сказал, не то пролаял какой-то тельхин. – В прошлый раз ты тоже твердил, будто учуял полукровку, а оказалось, что это просто большой сэндвич с мясом!

– Сэндвичи с мясом вкусные! – прорычал другой голос. – Но это – аромат полукровки, клянусь. Они на борту!

– Ну конечно, а твой мозг за бортом!

Чудовища продолжали спорить, и Бекендорф ткнул пальцем в сторону лестницы. Мы двинулись вниз, так тихо, как могли.

Когда от тельхинов нас отделяло два этажа, их голоса начали стихать.

Наконец мы подошли к металлическому люку. Бекендорф одними губами проговорил: «Машинное отделение».

Люк оказался заперт, но Бекендорф вытащил из сумки пару кусачек и так легко перекусил задвижку, словно она была сделана из сливочного масла.