Рыбки в пятнах света

Денег было мало, и мы любили путешествовать пешком. Шли через незнакомые городки и деревни и разговаривали обо всем, что придет на ум.

Я держу в голове целую коллекцию видов, оставшихся от наших походов, прокручиваю их как кадры киноленты.

Крошечная тихая деревенька в горной долине. Облокотившись о перила каменного мостика, переброшенного через стремительный поток, он рассказывает о своем детстве. В горах темнота наступает быстро, но мы настолько увлечены разговором, что не замечаем, как она спустилась на деревню, а еще надо искать ночлег. Спотыкаясь во мраке на незнакомой дороге, мы названиваем в первый попавшийся дом, чтобы спросить дорогу.

Другая картина: мы, одетые в плащи, идем дорогой, проложенной через голые поля. Урожай только что собрали.

Ветра нет, на землю падает теплый дождь, но он нас не сильно беспокоит. Сырость, висящая в воздухе легкой дымкой, скорее освежает, чем тяготит. Мы вдыхаем полной грудью поднимающиеся от земли запахи весны. Кажется, так можно идти и идти, далеко-далеко, не останавливаясь.

Или: вечером на каком-то проселке нас застал ливень.

Мы со всех ног бросаемся искать, куда бы спрятаться, и укрываемся в крошечной будке, возле которой останавливался местный автобус. Стоим, обмотав полотенце вокруг головы, молчим и смотрим на струи воды, стекающей с крыши.

Такие моменты кажутся теперь очень далекими, потому, наверное, что тогда мы были счастливы. Не так уж давно все это было, однако мы больше никогда не увидим эти картины, запечатлевшиеся в моей памяти в тонах сепии.

Он постоянно рассматривал путеводитель по горам S.

Я много раз видела его за этим занятием, но никогда не пыталась присоединиться к нему, предпочитая спокойно листать путеводитель, когда оставалась одна. Бывая вместе, мы почему-то боялись говорить о том, как тянет нас в те места.

Как-то вечером, в конце лета – начале осени, когда воздух чист и безмятежно спокоен, мы сидели в сумерках, потягивая пиво, и разговор зашел о том, куда мы поедем в следующий раз.

Конечно, каждый знал, о каком месте думает другой.

Реликтовый буковый лес маячил в нашем воображении как далекая цель.

И при этом ни я, ни он не решались назвать пункт, к которому мы так стремились.

Потому что оба понимали, что это наш пункт назначения, конечная остановка.

Мы давно знали, что когда-нибудь этот день наступит, но не представляли, как все будет.

А потом было знамение.

Я хорошо помню этот момент.

Зима. Одна из первых зимних ночей.

У него появился новый шарф. Был выбран со вкусом – светло-серый, очень ему к лицу.

– Какой цвет! Откуда он у тебя? – спросила я мимоходом, протягивая руку, чтобы потрогать обнову.

Пушистый, местами прошитый блестящими нитями, шарф напомнил мне сладкую вату.

– Э-э… вот купил на днях, – пробормотал он в ответ, непроизвольно отстраняясь, чтобы я не могла дотянуться до шарфа.

Моя вытянутая рука повисла в воздухе.

Передо мной будто окно закрыли, я почувствовала себя покинутой и опустошенной.

В этот миг я все поняла.

Кто-то завоевал его сердце.

И этот шарф, похожий на сладкую вату, он получил от нее.

Было понятно, что она ему очень дорога. Вот почему он инстинктивно отвел мою руку.

Интересно, догадался он тогда, что я почувствовала?

Так или иначе, с того самого дня мы начали постепенно отдаляться друг от друга, и он тоже это понимал.

Зима близилась к исходу, понемногу уступая дорогу весне. Мы сидели в прозрачных сонных сумерках, в которых была разлита тревога.

Пили пиво и, заговорив о следующем нашем путешествии, решили, что отправимся в горы S.

И мы поехали. Это было прошлым летом.

* * *

Уж не помню, откуда у нас появилась идея немного изменить имена при бронировании тура. Проводников было несколько, шансы, что нам назначат именно того человека, были невелики. И мы поехали, не зная, какую соломинку вытянем – длинную или короткую.

Оглядываясь назад, я понимаю, какими мы были наивными. Наши головы были забиты сладостно-горькими фантазиями, совсем как у маленьких детей, погруженных в свои шалости. Мы рассчитывали устроить себе развлечение, когда можно будет вдоволь посмеяться вдвоем, наслаждаясь близостью.

Мы думали, а вдруг нам повезет, и жребий выпадет на него. Бывают же случайные совпадения. Слабая надежда у нас где-то теплилась, но вряд ли мы всерьез ожидали, что именно он станет нашим проводником.

Так я стала Акико Такахаси… Хироси Такахаси и Акико Такахаси.

Обычно мы называли друг друга Хиро и Аки. Записались под чужими именами, но выбрали их специально так, чтобы не сильно отличались от настоящих. Так легче реагировать, если кто-то вдруг окликнет.

Для незнакомых людей мы выглядели обычной супружеской парой. И мы не хотели, чтобы тот человек узнал, кто мы на самом деле. Перед поездкой мы об этом договорились.

Нам хотелось, чтобы эта поездка стала памятным событием. Для нас и ни для кого больше. Только и всего. И в мыслях не было, что он может каким-то боком вторгнуться в нашу жизнь.

* * *

Конечно, горы S приобрели для нас особое значение после того, как мы узнали, что он обосновался там.

От кого и где мы услышали об этом, сейчас уж и не припомнить.

Казалось, мы всегда знали, что тот человек служит проводником в горах, хотя мы прежде ни разу не встречались.

Но это не имело большого значения. Мы его никогда раньше не видели. Он не имел отношения к нашей реальной жизни, и нам было абсолютно безразлично, существует он или нет.

И тем не менее время от времени нам доставляло удовольствие поговорить на эту тему. С точки зрения возможности почувствовать себя персонажами фильма, описывающего в том числе и нашу скромную драму, от которой трепетали наши сердца.

Сказать, что, выбирая место для поездки, мы не ждали, что случится что-нибудь драматическое, – значит покривить душой. Однако мы искали лишь ощущения драмы, ее теоретической возможности, но не драмы как таковой. Теперь я это понимаю.

Но именно драма и ожидала нас впереди.