Битва за Терабитию

Битва за Терабитию
Римъ Эдельштейн

Неизвестный бой на неизвестной планете между двумя непримиримыми силами.

Римъ Эдельштейн

Битва за Терабитию

Каскад выстрелов почти полностью утих с наступлением темноты, но одиночные хлопки ещё слышались. То близко, то далеко. Один раз бахнули с крупнокалиберного ружья. И кто-то надсадно кричал. Наверное, с оторванной ногой… Но пострадавший валялся не здесь, и до него никак было не добраться.

«Бизон» слышал хруст битого стекла под собой, хотя практически не ворочался. Впереди него – метров тридцать, не дальше – догорала подбитая БМП. Рядом с ней чернели тела неприятелей… Они лежали вразнобой, уронив рядом с собой свои автоматы. Один из них ещё шевелился, но уже не стонал, а только слабо хрипел. Форма его обуглилась вместе с телом.

В условиях города боевые действия гораздо тяжелее, чем в поле. В особенности это касалось техники. БМП, БТР, танки только так получали из гранатомётов в свои бока, а потом стояли и полыхали, пока окровавленная пехота шла на штурм вражеских опорных пунктов.

– Ты живой, «Бизон»?! – слабо послышалось со стороны.

Это «Чарли». Славный малый. Совсем ещё юнец. Девятнадцать лет только. Но уже попал в самый водоворот и едва не захлебнулся. Новичкам везёт, да… Молодой, да ранний. Это был его первый бой, к которому он ещё не был готов…

Сам «Бизон» уже нахлебался опыта: часов в бою у него имелось столько, что хватило бы на целую неделю. И каждый раз ему словно везло. То миномётный снаряд упадёт рядом, то его автоматная очередь оказывается шустрее вражеской.

– Живой, – ответил «Бизон», всё ещё держа на прицеле своего автомата полёгшую вражескую пехоту. Воздух как-то очень уж трудно выходил из груди… Одна из неприятельских пуль застряла где-то в бронежилете в районе груди. Легко отделался опять. – Ты как?!

– Я «трёхсотый», – выдавил «Чарли».

– Куда?

– В бедро и руку. Вернее, руке, кажись, совсем конец. Да, в бильярд не сыграешь.

«Чарли» истерически засмеялся, ещё до конца не понимая, выжил он в этом бою или ещё нет.

«Бизон» закрыл глаза, уронив голову на холодный асфальт. Каска слетела ещё в самом начале боестолкновения, а он так и не подобрал её. Как-то всё заварилось мгновенно… В такие моменты начинается страшная суматоха всегда и, как говорится, ты падаешь до уровня своей подготовки, а не поднимаешься на уровень своих ожиданий.

Они шли с отделением по затихающему городу, выносили раненых гражданских, и нарвались на засаду… Да, их подразделение закрепилось не здесь, но враг отсюда уже спешно перебрасывал силы западнее, готовился к полномасштабному отступлению.

Завязалась ожесточённая перестрелка, из брошенных магазинов вылетали стёкла, кто-то швырнул гранату. К ним на подмогу подскочила ревущая БМП, с которой запрыгал неприятельский десант. Их лица выглядели серыми точками отсюда, и никто бы не смог прочесть на них эмоции… Наверное, злость, ненависть. А у кого-то, может быть, и неизбывная тоска.

Так или иначе, теперь они валялись мёртвыми. И их переживания, мысли, желания, всё это уже не имело значения.

Где-то грохнул взрыв, оборвав мысли «Бизона». Застонал «Чарли».

– Терпи, я иду, – сказал ему «Бизон» и перевалился на живот. Стекло захрустело с новой силой.

Он приподнялся сначала на локти, а потом сел на корточки, не опуская автомата. Неизвестно, сколько патронов в нём осталось, но перезарядить было нечем – последний «рожок» он вдел аккурат пять минут назад. «Бизон» аккуратно поднял каску свободной рукой и нацепил её на голову. Даже в минуту затишья нельзя терять бдительность!

«Чарли» снова истерически рассмеялся и смачно выругался.

– Тише ты, – шикнул «Бизон», скрючившись в три погибели. – Терпи.

– Сука, всё в крови, – продолжал тот высоким и дрожащим голосом. – Володь, всё. Кажись, всё. Я приплыл!

– Тихо, тихо, – сказал «Бизон», как в трансе. – Я рядом уже. Терпи немного.

Тьма продолжала сгущаться, хоть глаз коли, но «Бизон» всё же смог дойти до раненого сослуживца. Тот и впрямь выглядел дрянно. Даже хреново. Он тоже лежал на спине, распластавшись у небольшой выжженной кафешки, только штанина его правой ноги почернела от пролитой крови, а лицо – сильно побелело. Горячечная улыбка не сходила с него ни на минуту. Сейчас он сильно помолодел, если так можно сказать. Глаза парня по имени Никита с таким забавным позывным «Чарли» бегали по лицу Володи «Бизона». Тот это почти физически чувствовал.

Тут же он увидел в этом молодом раненом парне всех остальных, с которыми уже стоял плечом к плечу. Например, был там такой здоровенный парень с позывным «Весельчак». Действительно, очень уж добродушный. Механик-водитель «Шишиги», который «на гражданке» работал на тракторе пять лет. Последний раз он его видел ловко заскакивающим в кабину. Он перевозил солдат к «линии соприкосновения», как ласково её назвали какие-то великие умы, и в один из дней наехал на мину. Мосты у «Шишиги» вырвало вместе с низом кузова, а вместе с ним и солдат, ещё не успевших вступить в бой.

– Это конец, – слабо повторил Никита, оглядевшись по сторонам с таким видом, будто забыл, что он тут делает.

– Никакой это не конец, – буркнул «Бизон» дежурным голосом, за что тут же себя отругал. – Сейчас «Промедол» тебе вмажем, и ты будешь, как новенький. На свадьбе ещё станцуешь. Моей.