Жила-была девочка…

И вот наступил обед. Мама сварила суп и пригласила нас к столу. Сказала, что тот, кто не помоет руки, не будет обедать. Пока мы смеялись и брызгались, за что получили от мамы, она накрыла стол. Подала суп сначала Саше и сказала, что он у нас гость. Потом пошло по старшинству: старшему брату, младшему и мне. Мы с удовольствием приступили к трапезе. Но Саша громко завопил:

– Я это не буду есть!

Мы все недоумённо посмотрели на него. Нам всегда нравилось, как готовила наша мама, ничего не понимали.

– А почему? – спросила мама.

– Да потому, что хочу мясо в обед, а так как его здесь нет, не буду!

Мама не растерялась, наклонилась к нему и что-то начала шептать, я никак не могла услышать. Тот сидел улыбаясь, поглядывая на меня, потом взял ложку и начал есть. А мама подмигнула ему, когда он попросил добавки. Братья мои сидели улыбались, они поняли что-то, а я нет, и я обиделась, подумала, что они все в сговоре против меня.

После обеда я успокоилась, забыла об этом, так как никогда не любила сердиться долго.

На следующий день пришла тётя Тоня и чуть не плакала:

– Тасенька, скажи, каким супом ты потчевала моего Сашку? Не хочет мой, просит твой! Сказал, что вкуснее он ничего не ел! Я его спросила, он сказал что-то невнятное. Он сказал, что стал выше и сильнее твоей дочери прямо на глазах, когда поел этот суп!

Тётя Тоня сказала, что он у них плохо ест, вот они его убедили, что надо есть мясо, от него особенно мальчики быстро растут и становятся сильнее. Иногда приходится экономить, сварив мясо, она отрезает кусочек, чтобы на следующий день положить в его тарелку, даже если суп будет постным.

Мама засмеялась. Потом объяснила, что она сказала ему то же самое, а так как я, её дочь, небольшая любительница мяса, поэтому такая худенькая и маленькая.

– Просто, Тонечка, хочу сказать, там мяса вовсе нет! Это суп на поджарке, с галушками. Я ему сказала, что это голубиное мясо!

– Ну надо же! Ты меня выручила! Кстати, как ты это готовишь?

– Да просто! Сначала приготовь бульон на поджарке с овощами, а тесто на галушки готовлю так. В миску разбиваю одно яйцо, щепотку соли, добавляю две столовые ложки сметаны или простоквашу, что есть у тебя, перемешаю и потом муки три-четыре столовые ложки, тесто должно быть достаточно густым. Как овощи будут готовы, чайной ложечкой делаем галушки, чтобы они хорошо отходили от ложки, опускаем её в горячий бульон. И много в ложку набирать не стоит, так как они увеличиваются в объёме, я набираю примерно четверть чайной ложки.

– Только ты меня не выдавай! А то больше мне не поверит! – попросила мама.

Вот такая история была в моём детстве. Потом, когда ели такой суп, всё время вспоминали Сашу и голубиное мясо…

Мамино воспитание

Однажды бабушка попросила маму съездить к своей младшей дочери. Мамина сестрёнка жила в другой части города. В те времена машин было мало, перемещались в основном автобусом. Когда я узнала, что мама собирается к тёте, попросила её взять меня с собой, но она возразила и сказала, что ей некогда меня ждать, она спешит, иначе она опоздает. Мне шёл пятый год, и я этих вещей не понимала, просто очень хотела поехать. Быстро надела своё любимое платье, оно было единственное в тот момент такое красивое! Рукава-фонарики, на кокетке, широкий подол и всё в рюшечках, но главное достоинство для меня – это вышитые синие голуби по подолу и на кокетке, а ткань платья была белоснежная, просто искрилась от белизны, и поэтому мой любимый синий цвет голубей выделялся на белом. Скинула панамку, надела туфли и побежала за мамой, умоляя взять меня с собой. Я так спешила, что поскользнулась, там была небольшая лужица после дождя. Мама обернулась и увидела неописуемую картину. На её лице застыла улыбка с расстройством и негодованием. Я выглядела потрясающе, начиная с головы: после снятой панамки волосы растрёпанные, непричёсанные, красивое платье в пыли и грязи в районе подола, туфли, надетые наоборот, а лицо в слезах и пыли, поэтому чумазое.

Мама сказала:

– Тебе было сказано, что не поедешь! Иди домой, приведи себя в порядок и жди, скоро приеду!

И мама поспешила на остановку.

К приезду мамы я отмылась, расчесалась, полы даже протёрла как могла и, самое главное, постаралась постирать платье, но поняла, что не могу очистить пятно на подоле, положила его в чистую воду.

В НАШЕЙ МАМЕ СОВМЕЩАЛОСЬ ВСЁ: И СТРОГОСТЬ, И ДОБРОТА, И СПРАВЕДЛИВОСТЬ, И ПОНЯТЛИВОСТЬ. Она не стала меня ругать. Постирала платье, оно опять засверкало. И я была счастлива, что у меня такая мама.

Яблочки

На нашей улице, через три дома от нас, жили наши соседи-дедушка и бабушка. Деда звали Колей. У них во дворе росли мелкие ранетки. И вот однажды мои друзья мальчишки предложили набрать этих яблочек, они такие кислющие, можно сказать – вырви глаз, но они были за забором, в закрытом доступе, а потому и притягательные, особенно для мальчиков, ну и нам, девочкам, они тоже нравились – дети любят такие яблочки.

Так как я росла в семье со старшими братьями и в моём окружении тоже были в основном мальчики, то я даже не понимала, что чем-то отличаюсь от них. Мои друзья по одному перелезли через забор. Я, конечно, полезла тоже и наверху повернулась спиной, чтобы спуститься… и тут меня подхватили тёплые добрые руки дедушки Коли, а мальчики сиганули обратно. Я оказалась одна в его руках. Он поставил меня на землю и, улыбаясь в усы, сказал:

– Дочка, идём, я покажу калитку, она всегда открыта! Приходи и набирай яблочек, сколько хочешь! Негоже девочке лазить по заборам. Это, во-первых, опасно, вдруг упадёшь, ну и ещё это допустимо для мальчиков, они наши защитники и должны тренировать свою силу. Конечно, надо это делать по разрешению, ну что с ними поделаешь?! Они мальчики! Мы с бабушкой каждый день наблюдаем, как они перелезают через забор, но они молодцы – собирают яблочки с земли, а тебе я разрешаю собирать их с дерева! Так что приходи с ведёрком!

Я стояла ни жива ни мертва, боялась, что он расскажет маме. ОНА У НАС ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ – ЧУЖОГО НЕ ТРОНЬ! Но всё обошлось, он ей ничего не рассказал, но выводы я сделала сама и тогда же стала задумываться, что я девочка. НАЧАЛА ПРИМЕЧАТЬ ОТЛИЧИЯ ОТ МАЛЬЧИКОВ: они были сильнее меня, более неряшливые и не обращали внимания на раны, они этим гордились. И я тоже старалась не плакать, даже когда сильно ушибалась и шла кровь.

Вот такой урок я получила от своего соседа дедушки Коли.

Моё рукоделие

Вспоминаю одну ситуацию и всё думаю, как бы я поступила на месте мамы. Просто поражает её мудрость. Денег не хватало, нас, детей, всё-таки было трое, папа работал на двух работах, а мама занималась подработкой: отбеливала, крахмалила, а потом натягивала на пяльцы тюль для окон (тюль был из ткани, которая очень мялась и после стирки была бесформенная, поэтому его надо было обязательно натягивать на специальные пяльцы, которые сделал папа). Пяльцы были сделаны для тюля разных размеров, мы их с мамой переставляли для разных моделей. Ещё были тюлевые покрывала для кроватей (тогда это было модно), маме принесли для приведения в порядок такое покрывало, привезённое из Германии. И вот в один из вечеров моя бабушка попросила меня принести лезвие от безопасной бритвы, она не боялась, что я порежусь. Тогда так не принято было переживать, что ребёнок может себя поранить, а если это и произойдёт, то считалось, что это урок, который пригодится в будущем.

А я в то время была натуральным источником энергии, и чем бы ни занималась, у меня в ушах постоянно звучала музыка, и потому всегда и везде танцевала, дирижировала, просто скакала и делала различные пируэты. Через некоторое время мама решила посмотреть, не высох ли тюль. И вдруг слышу её грозное:

– Ну-ка иди сюда!

Это ничего хорошего не сулило, её любимое коронное выражение. Я зашла и увидела бледную маму. Оказывается, я лезвием «продирижировала» по натянутому тюлю, сама того не замечая, безо всякого злого умысла порезала его. Просто у меня было хорошее настроение. И я налево и направо размахивала этим лезвием. Мама взяла нитки, иголку, крючок и стала исправлять положение. А мне она сказала:

– Пока не закончу, отсюда не уйдёшь!

Всё это ремонтировалось несколько часов. Я стояла рядом, а мама то сидя, то стоя, то лёжа работала. Мне было её жалко и потому очень стыдно за свою проделку. Она, как обычно, на меня не кричала, всё делала молча и так аккуратно, что в результате её стараний даже не было видно моего «рукоделия». После этого мама не отказывала этой женщине, постоянно принимала её покрывало для приведения в порядок, хотя этим уже не занималась. Каждый раз она зашивала, завязывала, прятала петли, которые убежали на тюле.

И буквально через несколько дней после этого случая мама обнаружила, что я испортила шикарное шерстяное одеяло (это была редкость в то время, так как хороших вещей было мало, в основном у всех были байковые одеяла). В углу (хорошо ещё, что не посередине) я вырезала грузовик! Для чего? Не знаю. Наверное, очень хотелось. Хотя сделала я это давно, открылась проделка только сейчас, после моего «творчества» с тюлевым покрывалом. В это время у нас жила тётя Надя, дальняя родственница, вот она-то и прятала «моё творчество» от глаз мамы. Она заправляла постель и вставляла одеяло в пододеяльник. Получилось так, что тётя Надя уехала домой в отпуск и мама сама поменяла постель. Между делом хочу сказать о постельном белье. Оно было обязательно белоснежное, накрахмаленное и поглаженное! Когда я повзрослела, мама учила меня, как крахмалить и особенно гладить его: чтобы утюг не приклеивался в ткани, в крахмал надо было добавить немного соли.

Вскоре всплыло ещё одно моё «творчество»! Мои братья вышили картинку, которую я отчётливо помню: это была девочка в шляпе, а в руках у неё – корзинка с грибочками. Так вот, они собирались поместить эту работу в рамочку, но не тут-то было: я обрезала края этой вышивки до самого рисунка. Все были просто в шоке, и мама в сердцах тогда сказала:

– Ты девочка, а доставляешь хлопот больше, чем наши мальчики!

Я не помню, что мною руководило тогда, но знаю, что я не хотела никому вредить. Скорее всего, это была, как сейчас говорят, банальная гиперактивность.

Когда я немного подросла, пошла и записалась в танцевальный кружок в Доме пионеров имени В. Дубинина. Мне очень хотелось научиться танцевать, но мама, памятуя моё пристрастие к «рукоделию», сказала:

– Иди лучше в вязальный кружок, ногами дрыгать и так умеешь!

Вот так жёстко она решила. Поэтому танцевать я училась сама. Да и вязать тоже, я не пошла в вязальный кружок, мне там было не интересно.

Пальто и фартук

Мама подарила мне фартук, да не простой был этот фартук. Он мне предназначался для сбора картофеля, который моя мама перекапывала на совхозном поле после того, как урожай был собран. Мы на мамином велосипеде доезжали до места сбора картофеля, а оттуда мы шли пешком, перекинув два мешка с картофелем на велосипед, и это был хороший «улов», маме было тяжело, но я ей помочь не могла, слишком мала была. Но было по-разному: то густо, то пусто, зависело от урожая и недобросовестных уборщиков. Иногда мы могли собрать только полмешка картошки, но мама не отчаивалась и говорила:

– Завтра будет лучше!

Вот мама и сшила мне фартук серого цвета, с большими карманами, чтобы удобнее было собирать. Не представляете, как я БЫЛА БЕЗУМНО РАДА ЭТОМУ ПОДАРКУ! Сбором этой картошки мы пополняли бюджет семьи, лишнюю картошку реализовывали.

Я была в гостях у своей тёти, у старшей маминой сестры, у которой было три сыночка и не было дочек, поэтому она очень любила своих племянниц. Я, конечно, помогала ей по возможности: то посуду помою, то сепаратор (у них была корова). Меня дядя приучил к парному молоку, говорил, что это полезно. И чтобы они не сердились на меня, я начала пить это молоко, а потом и самой понравилось. Вообще мне нравилось у них гостить. И когда приехали мои родители, я испугалась, что они за мной, спряталась под большую лавку. Когда взрослые вошли в дом, меня не сразу смогли найти.

– Да здесь она была только что, – сказала моя тётя.

– Доченька, ты где? – мама позвала, а я молчала.