Улисс три тысячи лет спустя. Современный миф

В разговор встревает маленькая старушка в розовых шортах, малиновой футболке и красной кепочке:

– Я очень люблю читать Хейли, а больше всего роман «Аэропорт»!

Пенелопа улыбается:

– Это другой Хейли, который детективы писал. А наш Хейли написал роман-сагу «Корни», в котором проследил историю своей семьи вплоть до африканских предков.

Туристы разочарованно переглядываются. Однако Пенни не дает себя сбить:

– У нас жил и работал всемирно известный русский писатель Владимир Набоков, он потом стал ещё и известным американским писателем, поэтом и переводчиком: как нормальный русский аристократ, он знал английский с детства как родной, ну, и французский, конечно, тоже, а на английском вообще научился читать раньше, чем на русском. И ещё он был учёным, изучал разных бабочек, описал в своих романах больше 570 их видов. Его четыре года подряд номинировали на Нобелевскую премию по литературе, но так и не дали.

– Почему?!

– Ну-у… решили, что его роман «Лолита» очень уж неприличный.

– А про что роман?

– Ну-у… там мужик немолодой влюбляется в девочку двенадцатилетнюю… и у них совершенно взрослая любовь…

Самый пожилой турист слегка передразнивает Пенни, с жадной тоской глядя на нее снизу вверх:

– Ну-у… теперь такие девочки лихие… особенно наши, американские…

Пенни строго замечает:

– Всё равно, для шведов такая любовь неприличная. А зато наш знаменитый учёный Петер Дебай получил Нобелевскую премию по химии. Правда, он родом из Голландии. А ещё у нас жил и работал самый вообще замечательный американский учёный – Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии по физике, который атомную бомбу делал. Он тогда был молодой, весёлый… Его родители – евреи из Польши и Белоруссии…

– Ну вот, ещё и Белоруссия какая-то непонятная…

– И ничего не непонятная, это была часть Российской империи. И Польши. И Литвы. Только в разное время.

– Да уж, доходчиво объяснила…

– Но ведь это правда! Наша Итака стала родиной – или новой родиной – потрясающих талантов! Здесь родился Юджин Шулер – пример настоящего ковбойского духа: учёный, писатель, путешественник и дипломат, первый американский дипломат в Средней Азии, – той Азии, что внутри Российской империи. Служил в Турции, Румынии, Сербии и Греции. А когда в сентябре 1863 года русская военная эскадра стояла в гавани Нью-Йорка – демонстрировала Британии, что Россия поддерживает президента Линкольна и Северные Штаты, – то Шулер подружился с офицерами русского флагмана «Александр Невский» и выучил русский язык, да так хорошо, что перевел на английский романы Тургенева и Толстого! А потом он был консулом в Москве, долго там мёрз, зато ему все вокруг было интересно…

– А что у вас ещё есть, кроме усопших великих?

– Одни усопли, другие народятся, такой уж у нас город! Да я сама никогда в жизни не смогла бы отсюда надолго уехать, ни в какой распрекрасный Париж или, не знаю, что там ещё считают прекрасным. Ничего нет прекраснее Итаки, вот! И, между прочим, у нас можно слушать разную музыку на бесплатных концертах хоть весь год. У нас пешеходная зона в центре города, вы сейчас на ней стоите и видите вокруг рестораны, бары, художественные галереи, магазины и отели.

– Ну да, всего по два – и того, и сего, и третьего, и четвертого… Однако смотрятся миленько, особенно галерейки эти с глиняными раскрасками…

– У нас изумительные водопады, хоть они и поменьше какой-нибудь там Ниагары, но зато их много, и они так прекрасны! И еще у нас на берегах озер Кайюга и Сенека свои винодельни не хуже калифорнийских, я вас всех отведу после обеда продегустировать наши сухие вина – рислинг, каберне, мерло. Не хуже даже французских, вот!

Вдруг в разговор врывается юношеский басок:

– А нам всё равно, что виски, что вино: нам по возрасту не нальют! А вам старость в радость в любом баре!

Пенелопа, забыв о туристах, радостно бросается в объятия неожиданно появившегося Улисса – высоченного молодого парнишки могучего атлетического сложения; за ним бежит большой лохматый толстопятый веселый щенок, золотистый ретривер с величественным именем Феокрит:

– Ули, мой Ули, ну что ты решил?! Тебя же везде приняли, куда ты пойдёшь – в университет, в колледж, куда?

Улыбка сходит с лица Ули, он осторожно отодвигается от Пенни:

– Мы потом поговорим…

Туристы взволнованно перебивают друг друга:

– Нет, сейчас, сейчас! Расскажи, парень, вы женитесь, что ли? Вот как раз и выпьем за вас на дегустации!

Ули опускает голову:

– Я в армию ухожу. А в университет когда-нибудь потом вернусь. Тогда армия мне учебу оплатит!

Пенни шепчет еле слышно: «Дурак ты, дурак, война же наверняка скоро, мы же наверняка поучаствуем, какое тут потом…» – и вдруг изо всей силы с размаху бьет Ули под дых тяжёлым кулачком. Сраженный мощным хуком, Ули хватается за живот, сгибается и падает. Щенок Феокрит пытается грозно зарычать (но срывается на детский визг), подпрыгивает, чтобы укусить обидчицу (но слишком она высокая для такого малыша, да и зубки у него не очень-то острые), и в результате злобно бодает голую ногу Пенни лобастой мохнатой головой (чего Пенни не замечает в пылу обиды). Туристы заинтересованно переглядываются и восхищенно посматривают на Пенни. Пенни отряхивает руку, гордо выпрямляется и… Экскурсия продолжается.

***

Вечером на берегу тихого озера Кайюга Ули и Пенни лежат на расстеленном на траве клетчатом пледе, крепко обнявшись. Пенни всхлипывает:

– Ты мог бы стать адвокатом…

– Сидеть весь день над документами?!

– Ну-у, тогда программистом!

– Сидеть весь день перед монитором?!!

– Ну-у, тогда инженером – дома, туннели или мосты строить!

– Сидеть весь день над чертежами?!!!

– Да уж, нашел отговорку, в армии, небось, не посидишь.

Ули утешает девочку:

– Ну не хочу я учиться пока что! Я хочу действовать, двигаться, сражаться! Я же всегда, во всех соревнованиях побеждал, я же здоровый как этот… ну как его… как Тарзан! И умный я тоже, и хитрый, и ловкий, мы же с тобой с первого класса рядом сидели, я ради тебя этих проклятых отличных оценок A плюс всегда добивался! Я и оттуда вернусь победителем, мне что в джунглях, что в пустыне любой марш-бросок с полной выкладкой нипочём! Я к тебе вернусь всегда! Ты ведь помнишь мою последнюю балладу, ты ее понимаешь:

Не стану отдыха искать от странствий; допью

Жизнь до конца.

– Ули, мой Ули, ты умный, ты хитрый, ты ловкий, но ты такой глупый, ты такой ужасно глупый… Я так тебя люблю, глупого такого… Я так с тобой счастлива…

– Пенни, солнышко моё ясное, какая ты сладкая… Пеннипеннипенни…

…Ули и Пенни заснули поздней ночью при ослепительном свете огромной медной луны под яростный стрёкот цикад, но они не слышали пения цикад, не слышали лёгкий плеск рыбёшек в озёрных водах, не слышали шорох мелкой лесной гадюки, проползающей совсем рядом с их головами… а проснулись поздним утром, когда набравшее силу солнце припекло им затылки и даже роса на траве уже высохла. Одевались спросонок торопливо, не сразу попадая ногами в штанины. Ули подхватил клетчатый плед, Пенни – объёмную сумку, и они помчались по домам, навстречу родительским попрекам. И еще не знала Пенни, но всем сердцем предчувствовала, что во тьме и тепле ее юного лона начинает зреть желанное семя Улисса – их будущий сын Телемак.

Глава 2. Читатель вместе с Пенелопой, её родителями, родителями Ули и другими его родственниками, их соседями и друзьями попадает в тренировочный лагерь для новобранцев, где не без приключений происходит короткое венчание Ули и Пенни, а новобрачный Ули приносит присягу и вскоре получает первое боевое назначение