Путь Сантьяго: психоводитель

– Ну да, комната, кровать, какая разница…

– 15 евро с ужином. Но сейчас уже поздно, ужина не будет.

– И все равно 15 евро?

– Да.

И тут он входит вот в этот самый огромный средневековый ангар, битком набитый двухэтажными кроватями, на которых на все лады храпят пилигримы, и жизнь поправляет его ошибку.

Обувь пилигримов в альберге Ронсеваля. 24.08.2014. Фото Игоря Захарова.

Ронсеваль известен с Бог знает каких времен и внесен во все энциклопедии мира благодаря прославившей его битве 15 августа 778 года и гибелью в ней Роланда. Подумать страшно, сколько городу столетий! Но меня не это поразило, а то, как все-таки литература влияет на сознание человечества. Кто бы помнил этого молодого воина, если бы не «Песнь о Роланде», одна из самых известных и значительных героических поэм старофранцузского эпоса!

А что наделала книга Паоло Коэльо «Дневник мага»! В 1986 году, когда будущий писатель совершал свое паломничество, по Пути Сантьяго прошло всего 400 человек. На следующий год после публикации «Дневника мага» на Пути насчитали более полумиллиона пилигримов. Коэльо получил от Испании национальную премию за вклад в возрождение традиционного паломничества в Сантьяго-де-Компостела и был удостоен личной аудиенции Папы.

То же произошло в 1926 году с Памплоной благодаря роману молодого репортера Эрнеста Хемингуэя. Он описал бег быков в тогда никому не известном городе – и теперь каждый год 6 июля весь мир устремляется сюда на фиесту… Перечитывая «Фиесту» Хемингуэя, я, к изумлению, обнаруживаю в ней упоминание и о Ронсевале! Герои специально делают экскурсию в это крошечное селение, чтобы посетить знаменитый монастырь после рыбалки. Меня особенно насмешил этот эпизод, потому что он целиком и полностью про меня:

«Мы втроем отправились в Ронсеваль. Осмотрели монастырь.

– Это очень интересно, – сказал Харрис, когда мы вышли. – Но знаете, я как-то не умею увлекаться такими вещами.

– Я тоже, – сказал Билл.

– Хотя это очень интересно, – сказал Харрис. – Я рад, что побывал здесь. Все никак не мог собраться.

Мы стояли перед древней часовней монастыря.

– Скажите, не кабачок ли там, через дорогу? – спросил Харрис. – Или глаза мои обманывают меня?

– Смахивает на кабачок, – сказал Билл»[6 - Хемингуэй Э. И восходит солнце. /Избранные произведения. Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1960. С. 98.].

Вот она, неприглядная правда жизни: низменные потребности героев одержали верх над духовными устремлениями! Такая же точно история приключилась в Ронсевале со мной. Находясь в одном из самых важных пунктов Пути, я провела вечер не в монастыре, а в этом самом кабачке (других здесь нет)!

А дело было так. Спустившись кое-как с гор, мы вошли в селение, название которого я и выговорить-то не могла: Трансенвалис? Ронсельвалис? Пронизывающий холодный ветер в сочетании с палящим солнцем, огроменное серое каменное здание собора, монашки, пытающиеся закрепить постоянно сдуваемые ветром сушилки с бельем во дворе приюта – вот мои впечатления об известном (всем, кроме меня) историческом селении.

Гигантское альберге оказалось такого пуританского толку, что я вспоминала наш ночлег в Сен-Жан-Пье-де-Поре, как курорт. Еле отстояв очередь в душ, я замерзла на сквозняке из распахнутого настежь окна и отогрелась, только достав с самого дна рюкзака и надев прямо на мокрое тело пуховик. Придя в себя, поняла, что сил нет, нужно срочно поесть. В Ронсевале ужин для паломников начинается в 19:00, до ближайшего магазина 3 км – о, ужас! Мы кое-как отыскали местечко за столом на площадке перед тем самым трактиром, Игорь, не дождавшись официанта, сам принес оливки и чай, и мы пили чай с оливками, греясь на солнце.

Через час пришли возбужденные Женя с Димой, я восприняла это как чудо, но сейчас знаю, что некуда им было деться, кроме как прийти сюда. И через два часа, заплатив по 9 евро с человека, мы заняли столик на четверых в одном из залов ресторана, битком набитого пилигримами. Суп из чечевицы, жареная рыба с картошкой и первый в Пути бокал вина вернули мне, наконец, природное любопытство, и мы пошли обследовать местность.

Мы зашли на экскурсию в ангар к Жене с Димой и позавидовали: верхние кровати устремлялись прямо к аркам древнего потолка, и всю спальню наполняли звуки органной музыки. Меня тронула эта традиция: в 6:00 нас точно так же разбудила органная музыка из колонок проигрывателя.

Больше я ничего не помню в Ронсевале: ни Королевскую соборную церковь Девы Марии Ронсевальской с ее образом XIII – XIV вв., ни надгробия короля Наварры Санчо VII Могучего, украшенного его фигурой в боевом облачении, как утверждают, в натуральную величину. Если это правда, то рост его был 225 см. И в доказательство его силы рядом на подушечке звенья той самой цепи, окружавшей шатер предводителя мавров, которую он разорвал в боевом задоре голыми руками в освободительной битве 1212 года… Все это я то ли не видела, то ли напрочь вытеснила из памяти, хотя что-то мы такое посещали вечером. Усталость, сон, еда, перенасыщенность впечатлениями первого дня – вот прямое доказательство верности известного тезиса, что бытие определяет сознание.

10. Альберге

Альберге (приюты) отличаются друг от друга, как люди, но в каждом есть стандартный набор удобств: кухня с посудой и печкой, кран с ванной/раковиной для стирки (мыло свое) или платная стиральная машина (цикл стирки 10 минут, стоимость от 2 евро и выше).

Есть, разумеется, и частные альберге с удобствами, есть даже отдельные комнаты на двоих, есть вообще райские уголки, в которые зашел и остаешься, потому что понимаешь, что это твое.

Наш любимый альберге с гостеприимной хозяйкой Кристин, которая готовит для пилигримов вкуснейшие ужины за пожертвование. Фото Игоря Захарова.

Но в каждом припасен какой-то подвох, на который я сначала раздражалась до бешенства, потом покорилась, а к концу Пути даже радовалась радостью коллекционера, раздобывшего очередной ценный экспонат.

Оскара получает, конечно же, последний в нашем путешествии приют Acuario – в самом Сантьяго-де-Компостела. Причем, по трем номинациям. Во-первых, он построен в глубокой яме, и чтобы в него попасть, нужно с Пути, помеченного ракушками, спуститься по крутой длиннющей лестнице с несколькими поворотами вниз на перебинтованных ногах, протопавших 800 километров. Даже Игорь, который не приветствовал мое ворчание в адрес людей с юмором, разместивших альберге в яме, и тот вяло ухмыльнулся:

– Вот как они так додумались?

Во-вторых, воду из водопроводного крана на кухне этого альберге может добыть только очень сообразительный человек. Обследовав всю мойку вместе с краном без вентиля, я в бессилии выразилась по-русски в сердцах. В наступившей тишине одна из паломниц, поперхнувшись ужином, на чистом русском языке произнесла:

– Надо нажать на педаль!

Вон оно что! Пока жмешь ногой на педаль, из крана течет вода. Так-то, экономно, конечно. Но видели бы вы, где находится эта педаль! Для коленки она низко, для стопы высоко; в любом случае ты стоишь раскорячившись на протяжении всего того времени, пока пользуешься водой. А русскоговорящая девочка оказалась из Польши.

Третий прикол – печка. Это счастье, что она вообще была, потому что нередко в кухне есть только микроволновка для разогрева полуфабрикатов. Короче, включить ее не смогла не только я, но даже Игорь с его высшим электротехническим. Еще бы, она включалась только за деньги: бросаешь евро в отверстие монетоприемника – и пользуйся в течение получаса. И об этом доходчиво предупреждает надпись по-испански на стене.

Все это очень весело, если ты не валишься с ног от усталости, не хочешь в туалет, не потен, не голоден. Тогда ты прикалываешься вместе с теми, кто повсеместно поставил датчики движения. Сидишь на унитазе – и раз! – кромешная тьма. Куда щемиться? А это просто вышло расчетное время пользования туалетом. Надо помахать руками или чем там еще, чтобы свет снова зажегся.

Или стоишь в душе – и раз! – вода кончилась. А это, оказывается, нужно изо всех сил нажать на тугой вентиль крана, расположенного на уровне затылка, чтобы снова полилась порция воды. И ты, конечно же, рано или поздно, путем проб и ошибок, найдешь решение, когда мыльная пена перестанет щипать глаза.

Еще прикольно, если ночью приспичило в туалет, а ты на верхней полке. Ты аккура-а-атненько, стараясь не травмировать мозоли, нащупываешь ступеньки лесенки, на планках которой ночью сушатся мокрые полотенца, носки и майки, твои и соседа снизу, а потом идешь по незнакомому коридору в поисках заветной двери, и по ходу твоего движения с характерным щелчком вспыхивают лампы, освещая путь, пардон, слепя глаза…

И главное – невозможно подготовиться, учесть прежний опыт. Скажем, приходишь в очередное альберге и, глядя в глаза госпитальера, с подозрением спрашиваешь:

– А кухня у вас есть?

– Есть!

– А печка в ней есть?

– Конечно!

Платишь за постой, селишься, покупаешь продукты в ближайшем магазине, предвкушая на ужин домашний обед, вносишь на кухню и… где мойка с водой?

– А вон там, в саду, видите, труба со шлангом проходит? – дружелюбно показывает из окна второго этажа госпитальер. Та-та-да-да-дам.

Другое развитие событий. Начало то же: «А кухня у вас есть?» – «Есть!» – «А печка в ней есть?» – «Конечно!» Платишь за постой, селишься, покупаешь продукты в ближайшем магазине, предвкушая на ужин домашний обед, вносишь на кухню и… «Пользоваться посудой можно, если только вы купили наш ужин за 10 евро!» – дружелюбно поясняет госпитальер, закрывая перед вами дверь в кухню. Та-та-да-да-дам.

Но вообще альберге – это большой дружный дом, в котором царит атмосфера взаимопомощи. Здесь стерильная чистота, поддерживаемая самими паломниками. Доверие друг другу, позволяющее оставлять вещи без тревоги, что они пропадут. Щедрость, когда вы приходите голодный и без сил, а на кухне вас ждет пол-арбуза, початая бутылка вина или кастрюля с горячей пастой, заправленной болоньезе, с сопровождающей надписью «Free!» (бесплатно).

В альберге вы за месяц неизбежно разовьете свою креативность, например, отыскивая способ высушить белье на ветру без прищепок (мы, в конце концов, сообразили носить с собой булавки, занимающие мало места) или готовя себе чай в кружке на пятачке пола возле кровати с помощью кипятильника (предмет неизменной зависти иностранных паломников).

Это место, где вы не просто научитесь обходиться минимумом, но и наслаждаться тем, как мало человеку нужно. Вы обретете свободу от вещей – тем дороже для вас станут вечные ценности. Вы полюбите с новой силой те вещи, которые невозможно унести с собой: краски переменчивого заката, открывшийся за поворотом вид, отражение леса в уснувшем озере, облако, на мгновение обретшее очертания ангела. Вы научитесь их проживать здесь-и-сейчас и отпускать без сожаления, потому что теперь, когда вы научились видеть красоту, она будет сопровождать вас везде, где бы вы ни были. Говорят: красота в глазах смотрящего.

11. Сконцентрированное чудо

– Игорь, какое чудо этот мостик: просто цельный камень, положенный через ручей! Сфотографируй его, пожалуйста!

– Да чудо, конечно, согласен… Здесь все чудо. Вытаскивать фотоаппарат вот только долго, да еще останавливаться, время теряем, потом по солнцу идти… Ладно, подержи палки!