Тобою дышать больно

Тобою дышать больно
Rimma Snou

Сорванная свадьба – это не самое тривиальное в жизни Аллы, скромной и раненной судьбой девушки. Осталась любимая работа, но одинокие вечера у окна готовы раздавить безысходностью. Только вечера эти станут вовсе не грустными…в компании сразу двух настойчивых мужчин. Из огня да в полымя… К чему приведет отчаянная страсть или это новая любовь?

Содержит нецензурную брань.

Rimma Snou

Тобою дышать больно

Глава 1

Алексей

Кроваво-красный диск заката катился по ясному горизонту под стук колес. Купе озарялось мягким светом, согревая и успокаивая мысли. Я почему-то любил поезда, суетливость вокзалов, неповторимый аромат железнодорожного полотна, прыгающие в окошке облака. Сапсан почти примчал меня к столице, а я так и не закончил наброски по новому проекту, отвлекаясь на колоритные деревеньки, полустанки, проснувшиеся весенние поля и пышные разлапистые ели. Работа спорилась, но отнимала почти все мое время, потому усталость давала о себе знать. Постоянные метания между Москвой и Питером выматывали и здорово сбивали режим. Даже в спортзале я был последний раз на прошлой неделе.

Потирая лицо, я убрал бумаги и ноутбук в портфель и вышел из вагона. Меня встречали водитель и начальник службы корпоративной безопасности, мои неизменные спутники последние годы. Отчасти я доверял им, но более опирался на профессионализм, выдержку и дружеские отношения.

– Как добрался, Алекс?

– Нормально, и сразу вопрос – что у нас с Василисой? Пробовали пробивать?

– Ребята еще занимаются, вчера ночевали в офисе. – отзывается Кирилл.

– Это замечательно! – выдыхаю и тихо радуюсь, потому что созданный мною электронный продукт вот уже сутки не могут взломать мои же программисты. – Давай в офис! – бросаю водителю.

– Сегодня останетесь?

– Думаю, да. Просто не доеду, надо поспать. – выдыхаю Кириллу, который сразу же замечает, что я вымотан и на пределе. – Сейчас с ребятами порешаем, и я спать. – признаюсь, скорее самому себе, что просто валюсь с ног.

В арендованном офисе на четыре этажа многоэтажки почти в центре города я задерживаюсь недолго. Основная жизнь кипит в северной столице, в Москву я только еще перебираюсь. Программисты встретили радостным улюлюканьем, поскольку даже самый опытный из них, Миша Боярцев, так и не смог взломать Василису. Так нежно я назвал свое детище – комплексную программу корпоративной безопасности, включающую ряд программных продуктов и огромное приложение для подключения камер наблюдения, электронных ключей и обработку всей информации с обновлением несколько раз в сутки. Собственно, ребята уже ломали голову над Василисой, но теперь пробовали взять ее не через удаленный доступ, а напрямую. И все равно не выходило! Значит, мой проект будет стоить очень дорого, когда заявит о себе на рынке.

Закончив принимать поздравление и выслушивать дифирамбы, я откланиваюсь, и водитель отвозит меня в отель, в котором я останавливаюсь уже не в первый раз. Небольшой, с уютными комнатами, высокими окнами и плотными шторами – вот, что мне нужно сейчас. В память вновь врезается тоска, которую мне так и не удается победить. Стоит увидеть хоть что-то напоминающее домашний уют, все возвращается вновь и мучает меня до утра, но только не во сне. Мой отшельнический образ жизни в последнее время сопровождается постоянной бессонницей, что уж говорить про эмоциональное одиночество.

Наверное, каждый человек к определенному возрасту имеет воспоминания, которые так или иначе влияют на его жизнь. Свои мне удается пока утихомирить или спрятать за маской безразличия и грубости. Эмоциональное одиночество, а вокруг сплошная кислая среда и токсичные люди, и даже если они не причиняют мне дискомфорт, то все равно чужие.

Меня воспитала тетка, сестра отца, душевная и славная, но ушла рано. Родителей я не помню, потому что был слишком мал, когда под обвалом в шахте погиб отец, а мама этого просто не пережила. Фотографии и воспоминания тети – все, что у меня осталось от семьи, теперь уже и своей собственной, также трагично сложившейся и оборвавшейся. Конечно, школа, универ… но что они сейчас значат в тридцать восемь? Поросшие мхом лет воспоминания? Сейчас я добился слишком многого и не имею, собственно, ничего. Горький парадокс, не более того.

Снова приходится встать и выйти на балкон, потому что без сигареты не могу успокоиться. Усмехаюсь, стоя в трусах и взирая на мерцающую огнями столицу. Я зарабатываю столько, что могу позволить себе любую шлюху, стадо шлюх и море увеселений, но мне не нужно ничего.

Кажется, хлопнула дверь в номере, потому что дрогнула занавеска у открытой балконной двери. Много теперь кажется…

Садистски сминаю окурок в пепельнице и возвращаюсь в номер, закрывая балконную дверь. Весна уже готова стать теплой, но ночи еще прохладные. На мгновение кажется, что мне мерещится запах алкоголя, но я точно знаю, что не прикасаюсь к бутылке уже… два года. Забираюсь в постель…

– Черт! – натыкаюсь на чье-то тело в постели и подскакиваю, как ужаленный, шаря рукой выключатель на стене и одновременно пытаясь разглядеть в темноте, кто или что у меня в кровати.

Взяв себя в руки, а так бояться обычного человека все же зазорно, щелкаю выключателем и охреневаю от увиденного. Поперек моей постели в джинсах и кроссовках лежит лицом вниз… девушка. Светлые волосы растрепаны, и лица мне просто не видно. Замечаю ключ от номера в руке. «Двенадцать», а мой как раз напротив, одиннадцатый. Двери я, вероятно, не запер… Вот от этой красавицы и несет спиртным…

Стою и почесываю затылок, потому что мерное сопение, доносящееся из подушек, свидетельствует о бесполезности разговоров и скандалов. Я рискую быть неуслышанным вовсе, пока она пребывает в нирване. Переворачиваю ее, взяв за грудки пухлой короткой курточки, и бедняга что-то мычит нечленораздельное. Глаза у нее как у панды, с размазанной тушью, на щеке след от помады, а топик под курткой красуется приличным пятном по середине груди, напоминающим красный сок или вино.

– Эээй! – шлепаю ее по щекам, но в ответ мычание.

Что же с тобой приключилось? По возрасту точно старше двадцати, не такая уж и юная, чтобы просто так налопаться в хлам. И как только она передвигалась? Неприятное подозрение закрадывается в голову, и я набираю Кирилла.

– Слушай, вижу, что поздно. У меня тут внештатка образовалась. Пока курил, в постель подбросили девку. – говорю и пытаюсь сообразить, что несу-то в принципе беспросветную чушь.

– В чем проблема? Она тебе не нравится? – тут же шутит Кир, усмехаясь.

– Кир, это не то совсем, что кажется. Она пьянецкая! В дрова!

– Так может, кофе или совместные водные процедуры, – зевая отвечает мужчина.

– Кир, она в отключке. Не понимаю, как в таком состоянии могла дойти. Пришла и отключилась!

– Так и что… Документы какие с собой есть?

– Ключ от соседнего номера в руке, а и погоди… пакет какой-то, – замечаю у двери картонный пакет с какой-то тряпкой, которую тут же вытаскиваю. – Со свадебным платьем…

Оглядываюсь на свою гостью и потом снова на платье, пытаясь сложить хоть какую-то картину и того, что вижу.

– Может, она со свадьбы сбежала? Бывает же? Ну, перебрала чуток… – пытается успокоить меня Кирилл.

– Похоже, конечно. И что мне теперь с ней делать?

– Ты у меня спрашиваешь? Если ключ от другого номера, то туда ее отнеси и спи спокойно.

– Ну, да, логично. До связи. – Заканчиваю разговор.

Подумав немного, решив, что появление этой алкоголички просто не может чем-то угрожать, я взял ключ и, натянув брюки, отправился в номер напротив. Там ожидаемо пусто, и мне ничего не остается, как вернуться к себе.

Время близилось в полуночи, сон как рукой сняло, а вот девушка тихо постанывала. И чего делать-то с тобой, а? Я стаскиваю с нее джинсы, кроссовки, курточку, оставляя в одном грязном топике и кружевных трусиках. Конечно, тело прекрасное… Но в сложившейся ситуации никакой другой мысли, кроме как привести ее в чувство у меня не возникло. Снимаю и заляпанный топик, таращась на красивый бюстик, и несу ее в ванную. Стаскиваю ногами свои брюки и забираюсь вместе с ней в душевую кабину, включая воду. Девушка послушно висит на мне, периодически угрожая выскользнуть из рук и упасть на мокрый пол душевой.