Весна в душе

Молодой мужчина поднялся и сделал шаг навстречу хозяйке комнаты.

Он был хорошо сложен и изысканно красив. Светлые волнистые волосы достались ему в наследство от матери, а утончённые аристократичные черты лица – от деда, Филиппа Говарда, 20-го графа Арундела[18 - Исторически – сын казнённого Томаса Говарда, 4-го герцога Норфолка, святой Римско-католической Церкви, мученик, пострадавший во время английской Реформации.], имя которого он и носил.

Молчание продлилось несколько секунд – Сара поставила свечу на камин и поспешно покинула спальню своей госпожи, предпочитая не вмешиваться в дела сильных мира сего. Едва камеристка скрылась, Говард опустился на одно колено и поцеловал руку Анжелины:

– Рад Вас видеть, моя госпожа.

– Уже донесли? – медленно вынимая пальцы из рук гостя, прохладно спросила хозяйка комнаты и, развернувшись к мужчине спиной, прошла к камину, чтобы погреть ладони.

– Конечно. Вы забываете, где я служу.

– Отнюдь, – следя за пламенем, без эмоций возразила красавица. – Я это отлично помню. Сегодня просто не ожидала Вас видеть у себя, виконт.

Говард подошёл к девушке поближе и, заглядывая через её плечо в огонь, вкрадчиво и бархатисто произнёс:

– Я нежеланный гость в Вашей опочивальне именно сегодня, миледи?

Анжелина устало махнула рукой и направилась к кровати:

– Да оставайтесь, сколько хотите, – опустившись на покрывало, маркиза подняла взгляд на виконта и чуть заметно улыбнулась. – Но даже если Вы не будете меня стеречь, я никуда не поеду. Накаталась.

Говард опустился на пол рядом с прекрасными ногами маркизы и, сложив руки на её коленях, спросил:

– Моя госпожа устала?

– Не буду этого скрывать, Филипп.

– Тогда я Вас надолго не задержу. Только объясните мне – зачем? Зачем Вы были в Тауэре? Особенно меня интересует второй раз.

– А разве Вы сами не догадываетесь? – красиво изогнула брови и качнула локонами леди Линкольн.

Жёлтый отблеск свечи падал на её щёки, отчего они казались восковыми. Большие чёрные глаза затягивали, словно два омута. Виконт залюбовался собеседницей и ответил не сразу:

– Почему нельзя было попросить это сделать меня? Зачем было необходимо ехать самой? Да ещё и одной? Вы рисковали неоправданно.

– Не забывайте, виконт: Вы – мой козырь, и я не хочу Вас обнаруживать в каких-либо делах. Нас не должны видеть вместе. Не должны знать, что мы союзники.

Филипп Говард взял белую руку Анжелины Геррит в свою большую, мягкую ладонь и стал целовать по очереди её пальчики, приговаривая:

– Моя госпожа, кажется, забыла, как осторожно я умею действовать. Я самый тайный шпион нашего королевства, о чём не подозревает даже Его Величество…

– Я знаю, поэтому и берегу Вас. Что бы я делала, если бы йомены Вас пристрелили?

Мужчина остановился, отпустил руку красавицы и поднял на неё взгляд:

– Я возвращаю Вам Ваш вопрос, миледи. Ради кого мне было бы вести все эти игры, если бы йомены пристрелили Вас?

– Не смешите меня… Я была в Тауэре средь бела дня. Стали бы они стрелять в женщину?

– Ещё не хватало, чтобы Вы ночью туда пробрались! – поднялся на ноги Говард. – Ночью бифитеры точно не стали бы разбирать, кто перед ними: мужчина или женщина.

– Меня быстро узнали, и я этим воспользовалась. Всё шло по плану. Что мне ещё оставалось, если комендант отказал в помощи?

– Неподкупный, значит? – усмехнулся виконт, взглянув искоса на хозяйку покоев, и прошёлся по комнате. – Я это проверю. Но только почему Вы не замели за собой следы? Неужели так же неподкупны и обычные тауэрские йомены?

Филипп развернулся к Анжелине и, глядя ей в глаза, спросил:

– Почему Вы не дали охранникам Тауэра денег за молчание?

– А какой в этом смысл? Можно подкупить одного-другого, но меня видели многие, и догадаться, какого узника я посещала, им не составит труда. Кто-нибудь да всё равно проболтался бы. А тратить казённые деньги на то, чтобы закрыть им рты, не имело смысла. Пусть говорят, – устало махнула рукой красавица. – Это тоже часть моего плана.

– Хорошо, – кивнул виконт. – На этот раз будем считать Ваши доводы весомыми. Но поклянитесь мне, миледи, впредь не делать ничего самой. Если Вы не готовы доверить тонкую работу кавалерам Ордена Подвязки, то тот, кто откроет любой замок и развяжет язык любому немому, всегда к Вашим услугам.

Виконт склонил голову.

– Благодарю Вас, Филипп, – ответила Анжелина. – И обещаю, если Вы понадобитесь мне впредь, я дам Вам знать.

Эвелина долго не могла заснуть в эту ночь. Она ворочалась с бока на бок, перебирая в голове мысли и события минувшего дня.

«И кто этот сердцеед? Кто же так глубоко проник в сердце моей всегда спокойной и невлюбчивой кузины? Знаю ли я его? Вдруг это кто-то из стражей?.. Может быть… методом исключения вычислить? Это, конечно, не старшие, но и не близнецы… Это явно не Джек и не Джон – они слишком угрюмы для неё. Рональд… роскошный гигант. Но они не прятали своей радости от встречи. Это не Робин – у него есть невеста. Джером? Но она мне сама сказала, что не Джером… Хотя в это я больше всего бы поверила. Он ослепительно красив, и они очень нежны друг с другом, что заметно издалека. Из оставшихся: красавчик Эрик, этот мальчишка Рой – вот не выходит он из головы у меня! И ещё Рич…

Ой, блондины-брюнеты, это всё не то… Вы хорошие, конечно, но никто из вас не смог бы задеть сердца наследницы английского престола.

Поищем при дворе? Братья Северские?.. Сколько их там – трое?.. Но в лидерах явно Стив – они всегда много времени проводили вместе, с детства это помню. Вот именно – с детства. Отпадает. Граф Арундел[19 - Имеется в виду 21-й граф, внук 4-го герцога Норфолка, сын 20-го графа Арундела.]? Ещё не старый и вполне симпатичный? Или его сын, виконт? Нет, он слишком юн…

Это, конечно, не противный канцлер, и не немой обожатель Анжелины герцог Берингтон, впрочем, как и остальные 11 кавалеров её личной свиты.

Может, это Ландешот? А что, он знатный и красивый. И умный. Правда, она всегда о нём отзывается нелестным образом почему-то…

Барон Лот женат, Ирена не могла бы полюбить женатого! А может, это её крёстный? Граф, несмотря на годы, просто очаровашка! Но он её второй отец…

Ох, Ирена, ну и загадка… Не разгадать мне твоего сердца…Что ж такого незаконного и преступного в этой любви, что о ней нельзя сказать даже мне?! – стукнув кулачками по одеялу, подумала Эвелина. И тут её осенила мысль: – О Боже… Преступной любовь может сделать только, если… Разбойник!.. Неужели Ирена влюбилась в своего несостоявшегося похитителя?.. И потому его так рьяно защищала?! Нет-нет-нет, Эви, прекращаем эти мысли… Зачем мне это надо? Всё – спать!»

День третий, 5 апреля

На следующее утро после завтрака принцессы снова немного проехались верхом вдоль Темзы – заставить Ирену отказаться от удовольствия провести хотя бы час в седле не смог бы даже внезапный снегопад. А день выдался хоть и не очень солнечный, но всё же по-весеннему тёплый. Проталины покрыли берег реки, и снег практически сошёл на нет.

К Эвелине прибыл посол от родителей, и ей пришлось оставить сестру, чтобы заняться семейными делами – девушка так надеялась, что наконец-то нашёлся претендент на её руку… Сложно быть младшей дочерью короля – достойных женихов хватает не на всех!

Понимая, что кузины долго не дождаться, наследница английского престола решила прогуляться по саду. Тёплое шерстяное платье серо-голубого цвета согревало и тело, и душу. Ирена не стала надевать помпезных шляп, ограничившись лишь тёплой белой шалью, которую привезла ей в подарок Эвелина.

Вдоль тропинок зажурчал ручеёк, Ирена улыбнулась ему – настоящая весна вступила в свои права. Внезапно чужой незнакомый голос назвал её титул:

– Принцесса!

Ирена оглянулась. Перед нею стоял симпатичный мужчина лет 25 на вид, с красивыми светло-зелёными глазами. Его золотистые чуть волнистые волосы в беспорядке лежали на голове, и лёгкий апрельский ветерок заметно их запутал. На незнакомце был довольно дорогой камзол из голубого шёлка, а поверх изящного наряда развевался небрежно накинутый на одно плечо сизый плащ на тёплом подкладе. У пояса на дорогой перевязи висела длинная шпага, а на ногах красовались кожаные ботфорты, начищенные до блеска.

– Чем обязана, сэр? Кто Вы?