Свадьба

Кеннеди спрятал кольцо в потайной кармашек на груди, повернулся на левый бок и, закутавшись в старый плед, закрыл глаза.

На дворе стояла глубокая ночь, но в комнате было светло: жёлтый глаз луны нагло заглядывал в окна, и даже плотные занавески не останавливали хмельной игры света и тени.

Медленно бывший атаман разбойников стал погружаться в сон. За окном ночная птица вспорхнула с ветки и жалобно прокричала одной ей понятный клич. Серое облако наполовину скрыло огромный лунный глаз, а мягкий сон окутал своими путами английского изгнанника…

Ровене казалось, что слушать Джерома можно бесконечно. Его рассказ о сказочной Шотландии с её глубокими озёрами и неприступными скалами, бородатыми кельтами в тартанах, согревающимися элем и виски, просто завораживал. Широко распахнутые глазки девушки, обычно тёмные, непонятного цвета, сегодня просто сияли зелёными лучами.

– Какая ты красавица, – вдруг произнёс Джером, любуясь юным личиком.

Ровена сразу опустила взгляд:

– Ну вот придумал…

– Ты – чистое создание, не испорченное временем. Эдвард прав, что рано тебе спешить взрослеть, – Джером отрицательно покачал головой. – Рови, оставайся такой, какая ты есть, всегда! Это ценно, это настолько ценно, что ничего ценнее быть в жизни не может!

Девушка подняла на рыцаря взор:

– Разве я уже достигла той вершины, когда можно гордиться?

– Гордыня – грех, – поучительно подняв палец, провозгласил молодой страж. – Задирать нос не надо. А вот сохранить эту душевную чистоту стоит попробовать. Если тебя не испортит жизнь, то до конца дней ты останешься сокровищем. И счастлив будет тот, кому ты станешь верной женой.

Ресницы снова опустились, и на личике девушки поселилось задумчивое выражение. Остин Вендер готов был поклясться, что в эту минуту лучница думает о Рое Фоксе.

Ночь в Амстердаме

Виконт Грендбер вновь вернулся в самовольно захваченный им полуразрушенный замок маркиза де Линкольна.

Он был, как прежде, молод, силён и привлекателен. Разве что-то может отпугнуть эту очаровашку с жемчугом в волосах? Решено бесповоротно – она достанется ему трофеем. Болваны притащили кучу глупых мещан, но стоит их простить за такой соблазнительный подарочек. Впрочем, рыжего зачинщика этого нелепого пленения за своеволие он уже застрелил, не желая даже слушать оправданий. А сейчас нужно приказать убить свидетелей ограбления, а потом как бы невзначай спасти девушку… И добиться её любви. Она должна оценить его «благородные порывы». Как это долго… Безумно долго…

– Я приказываю убрать всех свидетелей!

Визги. Так и думал…

Кеннеди подозвал к себе одного из лучших людей, чистокровного испанца, живущего в Англии под странным именем Токкинс…

– Джим, которая тебе приглянулась?

– Боюсь, та же, что и Вам, атаман.

– Хм… Ну тогда тебе не повезло, дружище. Если хочешь, выбирай другую, пока остальные не допущены до привилегий.

Чёрный Джон попытался улыбнуться – он знал, что у него это плохо получается, и улыбка наверняка вышла зловещей.

Тем временем всех мужчин уже увели – церемониться с ними разбойники не будут. Женщины визжат, словно их режут, хотя пока ещё никто никого не тронул толком…

Атаман картинно поднял правую руку, давая знак Громиле, чтобы тот освободил блондинку и подвёл её к «трону». Девушка не сопротивляется, не произносит ни слова, лишь бросает на разбойника странный взгляд. Несколько секунд, тянущиеся, как кисель, пока девица проходит расстояние, разделяющее их, кажутся Джону Кеннеди вечностью.

– А с Вами у меня будет долгий разговор, мисс… Уведи девочку, Джим.

Токкинс аккуратно прикоснулся к руке жертвы и кивнул, призывая её следовать за ним. Блондинка беспрекословно подчинилась. Испанец увёл её очень далеко, где не было слышно ни криков пленных женщин, ни ругательств бандитов. Тяжёлую дверь он запер на засов.

Ирена осталась совсем одна в богато убранной комнате, устланной персидскими коврами и завешенной парчовыми портьерами. Камин едва теплился. Девушка присела на кровать и стала ждать атамана.

Кеннеди не заставил пленницу томиться в одиночестве. Вскоре маленький сгорбленный человек принёс поднос с великолепным угощением. Но девушка не притронулась ни к еде, ни к питью. Через полчаса в дверь снова вошёл красивый испанец с английским именем. В руках его было женское платье из дорогого шёлка, сплошь украшенное жемчугом.

– Милая, рекомендую не сопротивляться. Атаман велел тебе слегка приодеться. Женщин у нас тут, кроме пленниц, нет, так что, извини, помогать тебе придётся мне.

– Я справлюсь сама, – ровным голосом ответила девушка, глядя в глаза мужчины. – От Вас потребуется лишь застегнуть крючки на спине.

– Хорошо, тем лучше – опыта в подобных делах у меня мало, но придётся учиться: отныне я приставлен к тебе вместо камеристки.

Мужчина странно улыбнулся.

Девушка приняла из рук испанца наряд, совершенно не изменившись в лице, зашла за ширму и не медля развязала серебристую шнуровку на своём лифе. Токкинс услышал лишь шорох упавшего к ногам блондинки платья.

– Как зовут тебя? Не могу же я всё время звать тебя милой и сладкой. Не моя привилегия – увы.

– Ирена моё имя. Впрочем, важно ли это?

– Молодец ты, Ирена. Отлично держишься. Никогда такого ледяного спокойствия в женщинах не видел.

– Подойдите, – отозвалась девушка, уже натянувшая на себя дорогое платье.

Испанец приблизился к пленнице сзади и аккуратно застегнул все крючки.

– У вас найдутся шпильки? – прикасаясь к растрёпанным светлым волосам, спросила блондинка.

– Сейчас посмотрим… – ответил мужчина и открыл ларец возле маленького зеркала. – Есть что-то… Посмотри, тут и гребень лежит.

– Прекрасно, – произнесла Ирена и как-то слишком грациозно для простой девушки подошла к туалетному столику, привычно приподняв длинный подол на необходимый уровень, чтобы не запнуться.

Джим, заметив это, смерил пленницу настороженным взглядом.

Несколькими ловкими движениями она распушила гребнем спутавшиеся волосы, прихватила их, скрутив в тугой жгут, и умело собрала на затылке шпильками. Получилась незатейливая, но очень милая причёска.

– Ты выглядишь словно… словно графиня какая-то.

– Глупости, – кинув на отражение испанца мимолётный взгляд, ответила девушка и вновь перевела взор на своё лицо. – Будь я благородного происхождения, то, можно подумать, умела бы сама одеваться и собирать волосы?

– Ты права. Но, вероятно, ты служила в каком-то очень богатом доме, поскольку весьма уютно чувствуешь себя в дорогом платье. Я никогда не видел, чтобы простая девушка так быстро справилась с таким странным корсажем и кучей юбок…

Ирена, бесстрастно глядя на своё отражение, закрепила жемчужную заколку в волосах и, красиво повернув к испанцу голову, спросила:

– Может быть, достаточно? Хватит придумывать истории про меня: то шпионка, то графиня, то служанка.

Её оголённые плечи блеснули в неясном свете свечей.

– Не хватает… жемчуга на шее, – едва переведя дух, ответил испанец.