Элегия забытых богов

– Пойду маму проведаю, тэйн управляющий, – почтительно, как того требовал этикет, ответила Летта.

– Твоя мать – Кривая Ташка? Так она уж несколько лет, как померла, – равнодушно ответил он. – Жди, пока я освобожусь. Насчёт тебя есть особые распоряжения, – после этих слов опять развернулся к телеге и нерадивым работникам.

Умерла. Её непутёвая мать умерла. Какой бы она ни была, но она была матерью. Это стало понятно только сейчас. Теперь не стало и такой. Сколько ей было лет? Три десятка? Чуть больше? Оно конечно, дворовые бабы долго не живут, и такой же старой Летта станет не скоро, но ведь господа живут намного дольше. И неплохо живут. Значит, можно. Вот и ещё один повод уйти из замка. Ну да, уйти, самой стать госпожой, а потом жить долго-долго, хоть до самой смерти.

– Вот и всё, – тэйн управляющий отряхнул руки, как будто он сам единолично разгрузил телегу, – теперь пойдём! – приказал он и, не оглядываясь, пошёл внутрь.

Летте не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Не на кухню же отправляться. Хотя, никто не обещал, что её не отправят как раз на кухню.

***

Знакомый кабинет. Сейчас-то её зачем сюда привели? Управляющий осторожно постучал и, дождавшись ответа, зашёл, оставив Олетту за дверью. Впрочем, одна она оставалась совсем недолго, позвали почти сразу.

Граф Доррей не то, чтобы постарел, даже седины в волосах не прибавилось, но как будто ещё заматерел. Взгляд стал тяжелее и… неприятнее? Отчего бы это так?

Олетта вежливо присела, как учили жрицы-наставницы, и опустила глаза вниз. Очень удобный приём. Вроде бы выказывает скромность и почтительность, но и одновременно помогает прятать мысли.

– Олетта? – приветствовал его светлость. И чего спрашивает, как будто сам не видит. Или забыл? Она вот сразу его узнала. – Свободен! – это относилось уже к управляющему. Тот с готовностью исчез.

Тэйн Доррей приподнялся и вышел из-за стола. Подошёл, протянул руку и резко сдёрнул платок с её головы.

– Так лучше, – пояснил он. – Распусти волосы!

Летта в недоумении приподняла взгляд. Это ещё зачем? Странно, в его глазах как будто клубится тьма. Оно понятно, тэйн Доррей тёмный маг, и все его предки были тёмными. Но как же тяжело смотреть ему в лицо. Рука машинально метнулась к груди, к тому самому месту, где у неё была подаренная Ниэлой пуговка. Стало легче.