Гибель Лодэтского Дьявола. Второй том

Ортлиб Совиннак ждал в гостиной. Маргарита всегда вбегала туда, радуясь его приходу. Сегодня девушка зашла медленно, пряча глаза.

– Что случилось? – нахмурил брови градоначальник, скользнув взглядом по платку на ее голове.

– Ничего, – кусая нижнюю губу, ответила его невеста. – Но мне есть что сказать.

Они прошли в беседку, и там, во дворике, Маргарита поначалу проверила, не прячется ли где-нибудь Филипп: заглянула за поленницу и даже слазила на сеновал, а минуя голубоглазую Звездочку, не удержалась и погладила ее пятнистую морду.

– Младший брат нас подслушивает, – пояснила она свои действия.

– Это случилось? – хмурился Ортлиб Совиннак.

– Нет, не это…

Вернувшись в беседку, Маргарита присела на один из двух табуретов; Ортлиб Совиннак, опустившись рядом, повернулся к ней и, как всегда делал, взял ее за руку. Его глаза-щелки пытались прочитать мысли девушки. Понимая, что пока он рядом, она не сможет ничего сказать, Маргарита высвободила руку, встала и отошла к порогу беседки. Отвернувшись от своего жениха и ковыряя ногтем столб у прохода во двор, она произнесла:

– Я не могу стать вам супругой, господин Совиннак. Я это сегодня поняла…

Ортлиб Совиннак немного помолчал, затем он вывернул левую руку и уперся ею в колено широко расставленных ног.

– Могу ли я, мона Махнгафасс, узнать причину? – холодно спросил он, сильнее сужая глаза. – За свои старания я заслуживаю честный ответ.

Он сделал долгую паузу и, так как Маргарита молчала, продолжил:

– Не бойтесь, мона Махнгафасс, я не причиню вам зла. Кого бы вы ни выбрали, я буду уважать ваше решение и не стану вредить вам, вашей семье или тому мужчине.

Если бы Маргарита повернулась и увидела выражение лица градоначальника, то поняла бы, что его слова расходятся с намерениями.

– Вы полюбили другого?! – жестко спросил градоначальник.

– Нет! – не оборачиваясь, с жаром ответила Маргарита. – Я вас люблю… – прошептала она, закрывая пылающее лицо руками.

Градоначальник мгновенно расслабился. Он тяжело поднялся, подошел к девушке и мягко опустил руку на ее плечо.

– Что такое, любимая? – нежно спросил он, поворачивая невесту к себе.

Маргарита, раздвинув пальцы, увидела, что его темные глаза немного посветлели, стали ласковыми.

– Я не буду вам хорошей супругой, – ответила Маргарита, не отнимая рук от лица. – Я недостойна вас и вашего имени. Подруги сказали мне, что люди говорят… И что все знают… как я простыни стирала, как в кухне работала… О бочке знают! Я платья выбрать не могу, потому что не разбираюсь… Не знаю, как надо себя вести и как говорить. Мой орензский – ужасен, меридианский – тем более! Из-за такой супруги, как я, над вами будет смеяться весь Элладанн!

– Это всё? – еще нежнее спросил Ортлиб Совиннак.

– Ну да… Я так боюсь тебя опозорить!

Он взял ее за запястья и заставил опустить руки.

– Меня давно не заботит то, что говорят и что думают в Элладанне, – теплым голосом сказал он. – Люди будут болтать, будь ты кем угодно, – навыдумывают того, чего и в помине нет. И если мне нет дела до пересудов, то и тебе не должно быть.

– Но…

– Тихо, – прошептал он и впервые ее поцеловал.

Уверенно прикасаясь своим губами к ее губам, он целовал девушку всё глубже. Его усы щекотали Маргариту под носом, но словно гладили кожу вокруг ее рта. По мере того как длился поцелуй, она слабее стояла на ногах – даже обхватила мужчину за плечи, чтобы не упасть, а Ортлиб Совиннак будто бы и топил ее в своих могучих объятиях, и будто бы держал на поверхности, не давая исчезнуть в бездне.

– Нос чешется? – чуть отстраняясь, негромко спросил он.

– Немного, – прошептала Маргарита, открывая переполненные счастьем зеленые глазищи.

– Ты быстро привыкнешь, – чмокнул он ее в кончик носа, затем крепко прижал к себе, вдавил в свою уютную, мягкую грудь, точно такую же, как у дядюшки Жоля. Маргарита, полулежа на его круглом животе, закинула голову вверх и улыбнулась.

– Не будем ждать до конца восьмиды, – сказал Ортлиб Совиннак, глядя на свое отражение в зеленых зеркалах. – Венчание случится в первый день Венераалия. Я смогу получить у епископа Камм-Зюрро разрешение на супружескую близость в пост целомудрия: за заслуги Экклесия дает послабления… Еще семнадцать дней ждать, – улыбнулся он в ответ на ее улыбку. – Должно быть, моя русалка, я ждал тебя пятьдесят три года и не хочу ждать дольше…

________________

Так венчание перенеслось на двадцать пять дней, и должно было произойти уже двадцать третьего дня Целомудрия, а не второго дня Любви. Свадебное платье спешно украшали вышивальщицы, родня невесты тоже засуетилась с нарядами. От Маргариты лишь требовалось появиться на венчании в храме Пресвятой Меридианской Праматери – градоначальник женился во второй раз и хотел справить свадьбу в кругу семьи, но тем не менее желал иметь роскошную церемонию, как заслуживало его положение, поэтому выбрал уединенный и самый значимый храм города.

С приближением Венераалия Маргарита нервничала всё больше и больше. Утром дня юпитера она так сильно захотела поговорить с братом Амадеем, что не удержалась – отправилась в храм Благодарения. Праведник работал в саду и будто бы вовсе не удивился явлению девушки, пропавшей более чем на четыре триады.

– Проходи, сестра, рад видеть, – поприветствовал ее брат Амадей.

Маргарита едва не заплакала от радости, увидав его таким, каким привыкла вспоминать: босые ноги, капюшон на голове, выбритые щеки и полуулыбка на губах. Вот только розы в саду больше не цвели – близилась мокрая лиисемская зима.

– Здравствуйте, брат Амадей. Вы не удивлены?

– Нет, ты же должна высадить розы… – направился он к келье, отведенной под хранилище, и позвал с собой Маргариту. – Я ждал тебя.

Он показал ей ящики с землей, из каких торчали слабые, короткие стебли с парой тонких веточек и листочков. Маргарита дотронулась до ростков, слабо веря в то, что уже следующей весной растения превратятся в молодые кустики; некоторые, возможно, даже подарят первые цветы.

– Тебя, как и меня когда-то, поразит желание живого существа жить, – сказал брат Амадей и взял из угла лопату. – Как розы, эти недотроги и неженки, чтобы прорасти ближе к солнцу вверх и пустить корни пониже в землю к воде, способны преодолеть зиму, так и человеку по силам вынести страшные невзгоды, вытерпеть любые испытания, что ниспошлет Наш Господь.

Маргарита высадила два черенка розовых роз на могилу Иама, росток желтой розы она подарила могиле Фанжа Толбо, священнослужителя, гонителя демонов и бродяги по прозвищу Блаженный.

– Вы ничего не скажете о моем венчании, брат Амадей, – спросила Маргарита, глядя на квадратный камень с именем нищего. – Или вы не знаете?

– Оо, – широко улыбаясь, показал ровные белые зубы брат Амадей, – кто же в Элладанне не знает о предстоящей свадьбе нашего градоначальника? Да еще и в празднество любви!

– Думаете, я неправильно поступила? Но это не так! Я его люблю!

– Хорошо, – кратко ответил брат Амадей.

– Тогда что не так?

Брат Амадей развел руками.

– Я дал тебе совет: «Не спешить с новым супружеством». Ты к нему не прислушалась… Сейчас это уже не важно.

– Я и не спешила…

– Зная градоначальника уже двадцать лет и вспоминая, как ты прятала глаза на прощании с душой супруга, я думаю, что Ортлиб Совиннак сделал тебе предложение еще до сожжения тела, а ты его приняла. Не переживай, – ровным голосом добавил священник, – с Марленой не поделился своими наблюдениями и не стану этого делать.