Кофеварка

Глеб и Детектив

На террасе кафе, в уединении, сидели двое мужчин лет 40–45, связанных одной старой дружбой, это читалось в их неторопливом разговоре. Видно было, что оба преуспели в делах, один в коммерческих, другой в уголовных. Один был профессионально строг, другой нарочито расслаблен, один все время шутил, другому все время было не до шуток.

– И знаешь, что еще, мне нужно проследить одного человека. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать в этом щекотливом вопросе.

– Мужчина или женщина?

– Неужели женщина дороже? – продолжал шутить Глеб.

– Ты про деньги?

– Не только.

– Они дороги со всех сторон, особенно когда речь идет о чувствах. Ты ведь об этом?

– У меня давно этого не было. Я погряз в деньгах и делах.

– Так тебе изменяет жена?

– Не смеши. Зачем мне следить за женой?

– Чтобы верить, что любит только тебя.

– Мне ее любовь даром не нужна. Слишком дорого обходится. Мечтаю, чтобы у нее завелся любовник.

– Это будет дороже, – позволил себе шутку сыщик. – Ладно, кто?

– Даша.

– Это та заносчивая брюнетка, которая была на фотографии там, на яхте?

– С тобой невозможно. Ты все помнишь, дорогой мой Пинкертон.

Прозвище это привязалось к детективу еще со школьной поры и, скорее всего, стало той самой путеводной звездой, отправной точкой его жизни.

– Не могу поверить, человек с железной хваткой. Неужели и ты способен на страдания?

– Есть такое чувство.

– Да брось ты, куда она от таких денег денется, я хотел сказать – от тебя.

– Не знаю, периодически она пропадала из виду, но в этот раз как будто навсегда. В общем, мне нужно знать, есть у нее кто-то еще или нет, если есть, то кто, в общем, фото, видео, я хочу знать всё. Но даже не это главное. Главное – меня пугают мои чувства. Никогда со мной такого не было.

– Все мужчины рано или поздно становятся сентиментальными: кто-то в тридцать, кто-то в пятьдесят.

– Слезные проходы тоже требуют прочистки. Сантехника чувств. Невозможно сдерживать эмоции всю жизнь.

– Невозможно.

– Я так понимаю, за ценой ты не постоишь.

– Некогда стоять, поэтому к тебе и обратился.

– Почему ты решил, что она тебе изменяет?

– Еще не решил, поэтому и прошу разобрать задачку. Я не хочу копаться в телефоне любимого человека, слишком мелко для меня.

– Я бы сказал – дно. Представь, каково мне все время искать доказательства в чьем-то грязном белье.

– А ты стирай, а потом ищи, – улыбнулся Глеб собственной шутке.

– А как же улики?

– Да уж, грязная схема. Но тебе же это нравится?

– Да, этого не отнять. Так кто она? Снова модель?

– Ты же знаешь, я с детства люблю собирать модели.

– Еще бы, помню твою комнату, где все было заставлено и завешано моделями кораблей и самолетов. Но время изменилось, сейчас в идеальной модели все на микросхемах.

– Тебе объяснять не надо.

– Я подберу лучших ребят. Они сделают все незаметно. Но это будет недешево.

– Сколько?

– За всё про всё где-то миллион долларов в месяц.

– Была дорогая, а стала еще дороже.

– За такие деньги следить за своими бывшими. Неужели это того стоит?

– Хочу проверить.

– Я тебя никогда не мог понять.

– С некоторых пор я научился относиться к деньгам философски. Наблюдать за бывшими все равно что инвестировать в собственную ревность.

– Жил бы с женой. А чего тебе не жилось спокойно?

– С Жанной? Жилось до поры до времени, пока не началось все это где-то лет пятнадцать назад, когда она пошла работать в Красный Крест. Не сиделось ей у Христа за пазухой. Она, видите ли, вдруг стала праведницей, ей надоела эта благая жизнь и захотелось какой-то другой благородной, благотворительной. Уехала в Африку спасать детей от болезней. Усыновила там негритенка, – не обращал внимания Глеб на молодого смуглого официанта, который обслуживал их столик. – Ладно один пацан, хрен с ним, но на этом дело не закончилось. Жанна решила спасти всех детей Африки. Она построила там больницу, на мои деньги и деньги моего отца, которые начали туда улетать, как в трубу. В эту же трубу улетели и наши отношения, потому что я не люблю, когда мои деньги тратят без моего ведома черт знает на что. Но это было давно, нет смысла сегодня об этом вспоминать.

– Мне кажется, при разводе ты потерял еще больше, – заметил детектив.

– Ты все помнишь. Да, хотели меня развести на половину, благо вовремя подключил толковых адвокатов.

– Кому-то яхты, модели, острова, другим волонтерство, милосердие, Африка. Представляешь, сколько чернокожих детей могли бы пойти в школу, – нарочито вздохнул сыщик.