Двойное счастье для Сластены

Его язык не перестает исполнять жаркое танго с моей горошиной, а я… улетаю в космос. И падаю в бездну… и это все так не важно, что именно происходит со мной. Потому что разноцветные искры. И бабочки. И сладкая дрожь до кончиков пальцев. И эти самые пальцы подогнутые, любовной судорогой сведенные.

Я даже опомниться не успеваю, как уже сама оказываюсь в той же самой роли, в которой был Громов до этого. Он возвышается надо мной со своим внушительным орудием наперевес и его намерения очевидней некуда.

– Теперь ты! – и это не просьба, но приказ.

И в этот момент дверь ректорского кабинета распахивается и в проеме появляется… мой второй кошмар! Высоченный. Опасный. Хищник. Нет, Зверь! Руслан Бадоев.

– Нихера себе! – ревет он, комментируя открывшийся вид.

Глава 12

На ходу расстегивает пиджак, оставаясь в одной рубахе. Я съеживаюсь. Прихожу в себя моментально. Передо мной раскачивается большой орган Громова. Блин. Вот это стыд! Вот это позор! Пытаюсь отползти, но сзади лишь спинка дивана, и бежать мне некуда. Властные руки Демида опускаются на мои плечи и фиксируют в таком положении.

– Свет! – негромко командует ректор бандиту.

Что? Какой свет?! Но, Бадоев, в отличие от меня целиком и полностью понимает своего подельника. Щелкает кнопка выключателя, погружая ректорский кабинет в полумрак. Еще несколько мгновений, и теперь уже опускаются шторы, отрезая дневной свет от окон.

Полумрак странным образом действует на меня успокаивающе. Наверно потому, что моей наготы не видно так уж слишком, да и вообще атмосфера ночи более соответствует тому, чем все втроем мы собираемся заниматься уже по умолчанию.

– Сейчас, Сластен, не бойся, малышка! – голос Бадоева из хриплого баритона превращается в бархатное гортанное мурлыканье. Наверно так бытается мурлыкать взрослый тигр, выделываясь, проявляя заботу к своей самке.

– У нее там болит, придурок, писечку не трогай! – предупреждает Демид, когда Руслан вжикает ширинкой вниз, и высвобождает своего богатыря на волю. – Отымели так оказывается, что через неделю не опомнится.

– Нет, Сластен, тогда не буду туда, не хочу своей девочке больно делать!

– Я тебе дам твоей, Русик! – рычит Громов, приподнимая меня над диваном и вертя, как куклу тряпичную, ставя меня в замысловатую позу, видимо чтобы всем троим было удобно. – Нашу девочку, сука-урка такая, НАШУ! Выяснили ведь, придурок все с тобой, чуть не подстрелил тебя, но пожалел, утырка.

Руслан при этих словах морщится, точно от боли. Что?! Они стрелялись за меня? Как на дуэли? Но… зачем? Поделить не могли и решили… не делить! А так можно было? Можно?! Я же живой человек, не товар! Почему моего мнения не спросили?!

– А какого черта ты сношаешь ее без меня, скажи?!

– Такого! Ждать тебя и звонить, разрешения спрашивать я не собираюсь! Ясно? На такое не подписывался! И так достаточно, что согласился делить ее с тобой!

Говоря все это Громов располагает меня на диване попой кверху, а вот лицом наоборот вниз, аккурат напротив своего ни на секунду ни опавшего друга.

– Малышка, действуй! – умоляет он. Взгляд совсем ненасытный, бешеный, голодный.

А я смотрю… головка шелковистая, влажная от смазки, блестящая… так и хочется дотронуться языком до той самой дырочки, откуда выступила приличная капля смазки. И я дотрагиваюсь. Громов дергается подо мной, опускает тяжелые руки на мой затылок, но я не хочу так. Не нравится мне, что он хочет контролировать меня. Верчу головой в знак протеста. Я впервые делаю это с мужчиной и требую к себе минимального уважения.

– Ух, норовистая! – с придыханием хрипит Громов, но руки свои убирает, позволяя мне полностью завладеть ситуацией.

А я?! А ничего, что я тоже человек? Поделили они меня, козлы фиговы! А может я не хочу ни с кем делить себя?! Что за шовинизм такой? Может, я вообще хочу лишь с одним быть! И не факт, что он будет их этой мерзкой парочки завоевателей! Резко отстраняюсь от Громова.

Глава 13

– Ну чего ты Сластен?! – Сильные пальцы, забитые татухами оглаживают мое полуобнаженное тело.

Бадоев опускается на диван рядом. Под ним образуется такая выемка, что я едва ли не скатываюсь к нему под колени. Но мне не дают этого сделать при всем моем желании. Пальцы кружат по спине, то же самое делают жесткие губы в обрамлении бороды и сильный гибкий язык, повторяя каждое движение, не давая ни единого шанса остаться чем-то не заласканному и не зацелованному.

Бадоев расстегивает мой лифчик, будто невзначай, и сзади, со спины продолжает вальсировать руками, подбираясь к заветным вершинкам налившейся сладкой истомой груди.

Я прогибаюсь в спине. Невольно. Сопротивляюсь. Но это бессмысленно. Против меня абсолютно все. Даже мое тело. И вот последний оплот окончательно падает, когда рука Бадоева, приласкав грудь опускается ниже. Это конец. Это бездна, в которую я пааю, благодаря стараниям двух варваров. Я теряю крохи разумных мыслей, что мелькали где-то, маячили призрачным светом. Я покоряюсь. Меня завоевали. Победили. И мое тело с упоением наслаждается собственной капитуляцией, деля с победителями пиршество и экстаз.

Не понимаю в какой момент Громов вновь завладевает моим ртом. Я делаю это неуверенно, неумело, но когда сзади бандит дает о себе знать в моем самом сокровенном местечке, я на секунду прихожу в себя.

– М-м-м… – протестующе мычу, ибо никаких других звуков мой занятый рот издать не в состоянии.

Но меня не слышат. Или не хотят, что скорее всего. Пальцы осторожно, но настойчиво кружат вокруг запретного. Мокрые и скользкие, невзначай поглаживая, срываясь в тугое колечко, отчего оно сладко сжимается, посылая всему моему телу нереальный кайф.

***

– Сластен, что случилось? – оба мужчины расслаблено развалились кто в кресле ректора, кто на кожаном диване. Сытые, довольные, важные. Еще бы! После всего, что мы вытворяли втроем в этом кабинете, тут сутки проветривать надо – уровень тестостерона в воздухе и эндорфинов в мозгах зашкаливает.

Молча и злобно собираю уцелевшие вещи по комнате.

– Сластен, обиделась? На что?

– Да пошли вы, оба! – пытаюсь справиться с бюстгальтером, но крючок как назло никак не попадает в петельку.

Громов подается ко мне. Ловко продевает, не забывая при этом прикусить затылок в рваном поцелуе.

– Да не трогайте меня! – сержусь я, отпрыгивая от неандертальца. – Взяли свое, что вам еще надо?!

Оба мужчины переглядываются меж собой многозначительно.

– Сластен, мы с тобой хотим быть! Что в этом непонятного? Нравишься нам обоим. – Это Громов. Он отошел от меня, когда помог с застежкой, и стоит на расстоянии вытянутой руки.

– У нас серьезно все, Сластен, – подтверждает Бадоев.

– Серьезно что? Подлавливать меня и трахать вместе? В любом месте? – нервно усмехаюсь я.

Бадоев хочет что-то возразить, но я уже полностью одета, и вышмыгиваю из кабинета, задавая деру от озабоченных мужиков. Хорошо, что тетя-секретарь Демида куда-то вышла из кабинета. Потому что я не уверенна что не орала, как чокнутая от наслаждения. Вернее уверенна, но как раз наоборот, что стонала, как самая последняя шалава! Да еще под двумя.

– Сластен, хватит брыкаться. Мы сейчас отвезем тебя куда скажешь! – полуголый Бадоев подается за мной, на ходу застегивая рубашку.

А я… Улепетываю еще сильней. Ну всё! С меня хватит! Больше не дамся им. Ни вдвоем, ни по одиночке. Они чокнутые. Маньяки! Зачем им делить одну девушку на двоих, когда на каждого пачками вешаются девки со внешностью топ-моделей! Зачем им серая мышь сдалась?!

Глава 14

– Не пойду Кать! – бурчу себе под нос недовольно. – Пожалуйста, скажи на работе, что я еще не выздоровела!

– Нет, Сластен! П*дор сказал, если не выйдет твоя сестра, то есть ты сегодня на смену – он уволит. Больше не пустит тебя в клуб.

Катька вставила зуб и наконец, больше не шепелявит. Интересно, надолго ли?

– Я не поступила, Кать… так что мне пофигу.

– Нет! – Катька садится ко мне на разложенный диван, где я сплю с того момента, как переехала к ее бабушке. – В свой Мухосранск вернешься теперь?!