Мотивы убивать

– Хватит с нас плохих новостей, давай хорошую! – крикнул кто-то.

– Хорошо, – кивнул глаголящий. – Не стану ходить вокруг да около, все мы прекрасно видим, что вот-вот уподобимся зомби в своем стремлении заполучить кусок мяса. Так вот: я нашел способ искусственно синтезировать его… – дальнейшие слова потонули во всеобщем ликующем ропоте.

Когда шум немного поутих, Скин продолжил:

– Мне жаль портить вам настроение, но вы забыли о плохой новости.

Я пытался воссоздать в лабораторных условиях не только мясо, но и растительную пищу, и просто питательный гомогенат вроде тофу, и много чего еще. Мясо оказалось наиболее легко и быстро воспроизводимым продуктом. Но для его изготовления мне нужен один ингредиент. Особый ингредиент.

Нужна мышечная ткань. От живого на момент ее взятия существа. Мне подошел бы любой зверь или птица, но я не смог найти ни единого экземпляра – все были вами съедены и успешно переварены. Поэтому биоматериал придется брать от человека.

Начался ад. Если до этого в воздухе витала надежда, то теперь там запахло жареным. Гневные вопли и угрозы смешались в единую сумасшедшую какофонию, и Шляпнику удавалось вычленить лишь немного реплик.

– И какая тогда разница! – истерично кричали в толпе. – Живого убить и пожрать или кусочки от него отрезать. Все едино: каннибализм!

– Так первым способом еще и гуманнее, глядишь, будет!

– Не будем вечными донорами!

– Прошу всех успокоиться! – возопил Скин. – Ткани мне нужно совсем немного, это разовая процедура, вам не нужно становится постоянным донором – это во-первых! А во-вторых, конечно же, полученный биоматериал не будет использоваться непосредственно для еды!

– Зачем он тогда нужен?!

– Для считывания структуры волокон моими машинами. И воссозданию этой структуры.

– То есть, в итоге все равно получится кусок человеческого мяса! И мы должны будем это есть?! Это отвратительно!

– Господи, – Скин измученно закрыл лицо руками. По его телу распространилось красноватое сияние – свидетельство резкого возрастания в крови норадреналина из-за сильного раздражения. –Никто. Не заставляет. Вас. Принимать. Эту пищу. – В голосе появился металл. Безобидный свихнутый ученый вдруг стал страшен в своем негодовании. – Друзья, я не понимаю вас! Вы противоречите сами себе: согласны убивать друг друга ради куска, но предложенную, почти бескровную, альтернативу яростно отвергаете! Вы правда думаете, что вынужденное питание синтезированным якобы человеческим мясом более отвратительно, чем, как вы выразились, "пожирание живого"? Что человек – это только мясо, и ничего больше? Если вы действительно так думаете, то мне вас искренне жаль!

Он резко развернулся на каблуках и унесся на второй этаж.

*

Тогда, во время первого зомбипокалипсиса перед оставшимися людьми тоже стояла дилемма: выживать зверем или умереть человеком. Эти коллективные муки выбора Скин запомнил навсегда.

«Времена другие, а проблема одна» – с тоской подумал он.

Пошли ли они в прошлый раз по пути нравственности? И да, и нет. Не у всех моральные принципы и сила воли высоки, без нападений, конечно, не обошлось. Другое дело, далеко не все стычки логично завершились собственно актом каннибализма.

«Конечно! – самодовольно думал он тогда. – Если у тебя духу не хватает, чтобы не начать превращаться в нелюдя, алкающего мяса, то и завершить этот процесс кишка тонка!»

Сейчас, сидя в своем кабинете, откинув голову назад под таким углом, что пейзаж за окном виделся перевернутым, он понимал, что те нападения, были, скорее, способом выражения отчаяния, нежели предполагали «завершение процесса". И то, что произошло несколько минут назад, это тоже было просто отчаяние.

В прошлый раз люди не выдержали этого отчаяния, собрались единой кучей и ушли в леса. До них внезапно дошло, что они за все это время за стены города не выходили ни разу. А там – природа-матушка, которая только и ждет, когда же ее неразумные дети про нее вспомнят. Вот они и вспомнили, странно, что не поздно.

Он пошел с ними, хоть и не боялся зомби – помогал адаптироваться к жизни на природе. Отличное было времечко! Все так привыкли к своим каменным клеткам, что не хотят их покидать, даже когда они открыты.

А в лесу можно глубоко дышать. Там есть вода – дополнительная защита от умертвий. Есть грибы, ягоды, орехи… И кров легко найти или построить самому. Есть, конечно, и законы. В отличие от человеческих, они имеют силу, придерживаться их нужно неукоснительно, ибо лес не прощает нарушителей.

Жаль, сейчас нет такой возможности – кругом пустырь, трава выше одного сантиметра не растет. Все уничтожили, выжгли сменяющиеся поколения. Да и согласились бы они? Если даже «скопированное» с человеческого мясо есть не могут, пошли бы они на куда более опасную авантюру?

«Проблема одна, а люди – другие»

В дверь осторожно постучали. Он сразу узнал эту манеру здороваться.

– Входи, Рима!

– Скин, – девушка неуверенно переминалась с ноги на ногу, но взгляд ее был решителен. – Я хотела бы поделиться своим биоматериалом. Скажешь им, что поймал крысу. Или свинью.

***

– Скин, – Алистер прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. – Что ты скажешь мне о Риме?

– Да как – что? – ученый пожал плечами и налил себе еще чая. – Смышленая девчонка, все требуемое от нее выполняет.

– Она становится одержимой своими часами, неужто не заметил? Да не ври. Эта зависимость от ритмов слишком нездорова, чтобы ее и дальше игнорировать. Кроме того, немотивированная агрессия усиливается.

– Усиление агрессии? Не фиксировал такого, признаюсь, при мне она всегда держит себя в руках, расскажи подробнее. Нет, подожди, дай угадаю – люди?

– Люди. Это перешло уже в фазу холодной ненависти. Мне кажется, еще чуть-чуть – и она готова будет идти собственноручно их убивать. Причем ее саму пугает такой негатив без видимых на то причин, и от этого Римка переживает и злится еще сильнее. Подожди, ты что, записываешь за мной?!

Скин, оторвавшись от строчения в блокноте, быстро и сердито взглянул на собеседника.

– Ну естественно! Ведь тут каждую мелочь надо учитывать для дальнейшей модификации препарата, это важно.

– Рима – вот что важно, а не твои препараты! Признавайся: ты знал о таких побочных эффектах? Почему это с ней происходит, она раньше такая жизнерадостная была, а теперь знай себе твердит под нос: «ритмы, часы, ненавижу людей»

– Естественно, – пожал плечами Скин. – Я же сделал из нее, по сути, хранительницу ритмов. Это тонкие материи, дабы как следует понимать их, ей нужно отречься от всего остального, что мешает сосредоточиться, в частности – от ритмических обладателей. Ну а сопровождение трансформации сознания агрессией – процесс, действительно, побочный. Вероятно, это проявление индивидуальных свойств – у Римы, судя по всему, пробудились и усилились какие-то детские неприятные воспоминания, нынешние страхи, предрассудки – все это сейчас гиперболизировано и способствует более яростному отречению. Сама суть ее существования меняется, а тебя смущает усиление раздражительности?

– Экспериментатор хренов! И даже в нос ведь тебе не дашь – без толку, псевдокожа защитит, – Алистер с силой сжал руки в кулаки.

– Да, – Скин погладил себя по щеке. – Удачное изобретение, надо патентовать. А теперь серьезно – моральные нормы и этические рамки стерты для меня уже очень давно, ты знаешь. Я просто исследователь, и действую беспристрастно. Если мне понадобится в целях получения результата кого-то убить – что ж, иногда жизнь коротка, так бывает. Сострадание, чувство вины, любовь – я давно забыл, что это, отшельничество хорошо вычищает эмоции, знаешь ли. Существует только научный интерес.

А кроме того, Алистер, не потому ли ты так злишься, что сам привел ее ко мне?

– Я хотел помочь, – буркнул зомби, глядя себе под ноги. – Она искала работу, а ты – помощника. Помощника, Скин, а не объект для исследований!

– И она помогает! И очень хорошо справляется со своей задачей. Друг мой, я же не просто так выдернул первого попавшегося подростка из толпы и усадил его к часам, ты не представляешь, сколько я их пересмотрел, сколько перепробовал – ни один не вписывался так хорошо. Как скрупулезно мы готовили ее к трансформации, вспомни. Изначально это и для тебя был просто интересный эксперимент, кто ж знал, что внезапно прорежутся отеческие чувства к подопечной?

Рима – не случайный выбор. Она наконец-то нашла свое место, сама ткань времени обнимает ее.

– Главное, чтобы не задушила.

***

Бум! Дзынь-дзынь-дзынь! Шмяк!

Подобные звуковые эффекты в лаборатории Скина обычно сопровождают либо провал, либо триумф. В первом случае еще доносятся проклятья.