по широким московским проспектам,
мы решили скрепить дружбу
крепкими напитками.
Зашли в кафе-бар
«Московские дворики»
раздавить южные коньяки
и вспомнить былое,
а вспомнить, уж поверьте, было что!
В завершение вечера
друг предложил позвонить девочкам
и поехать в сауну.
Я тоже был не против,
потому что был свободен,
как ветер в поле.
Пока мы спорили
кто будет платить по счету,
прозвенел дверной колокольчик,
и в заведение
под стук собственных шпилек
продефилировали
две гогочущие ночные нимфы.
Передо мной предстала ты.
Брюнетка с небрежными локонами,
с ярким вызывающим макияжем,
то ли в коротком платье,
то ли в длинном свитере,
в пошлых черных сапожищах.
Мне почему-то представилась картина
испанского художника Диего Веласкеса,
изображающая
полулежащую обнажённую Венеру.
Она смотрится в зеркало,
которое держит перед ней Амур.
Если сказать точнее,
то перед глазами появилось
демоническое отражение в том зеркале.
Меня передернуло,
и эта судорога сознания
отразилась на моем спокойном лице.
Нет, любовная рана уже затянулась,
остался только шрам от сигареты,
которую я притушил о свою руку.
Случилось это почти машинально.
Раскуренная сигарета
тлела у меня в руке,
огонь жадно ел папиросную бумагу,
пепельный снег
падал мне на брюки.
Я промахнулся,
целясь сигаретным столбом
в пепельницу,
но ожог,
который получило тогда
мое сердце
был болезненнее.
* * *
Неожиданный звонок
посреди ночи спустя несколько дней.
На заднем фоне орут «чурки»,
и твой смеющийся
бархатистый голос в трубке:
– Милый, это ты, милый?
Я тебя сразу узнала!
– Кто тебе номер мой дал? —
как можно спокойнее говорю я.
– Твой друг,
с которым ты в «Двориках» сидел,
помнишь?
Ты так быстро ушел!
Согрей меня, милый,
у меня в душе сквозняки гуляют!
Ты меня уже не любишь? —
продолжаешь ворковать ты.
– Не звони мне больше! —
как можно холоднее говорю я.
Потом достаю
с верхней полки книжного шкафа
белый конверт с надписью,
сделанной когда-то твоей рукой:
«С ЛЮБОВЬЮ,
ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ!»
Я разорвал конверт,
и из него выпал цветок,
но он был настолько хрупкий и ветхий,
что рассыпался у меня в ладони.
* * *
И я не знаю кто ты мне!
И слов обидных
не бросай на ветер!
Больней не будет!
Все равно
земля и небо,
когда горит
торф на болотах.
И я не знаю кто ты мне!
Ты тень из прошлого,