Энтелехия

– Думаешь её вычислили?

– Скорее всего. Но мы не знаем с кем она должна была увидеться. Агент вели следствие состоятельно и обособленно.

– Вы дали ей такое право?

– Кадры отдела внутренних расследований вправе заниматься работой таким образом. Если это принесет результаты, то они могут годами быть в роли вонючего бездомного с нижнего уровня.

– Вы же теперь понимаете, что это конец? Он понял, что вы собираемся его дискредитировать. Либо он теперь сбежит, либо сделает всё, чтобы не выдавать себя.

– Отдел в любом случае продолжит работу. Какой бы тяжелой она не была.

Лицо Ринга побледнело несмотря на то, что пот стекал по лбу от духоты в помещении. Он тут же вернул жучок и быстрыми шагами направился к выходу.

Хороший, плохой, мёртвый

Густой туман белыми холстами стелился над Чарльзом. Но едва только солнце поднялось над землёй, его лучи, как ножницы, раскромсали белую холстину в клочья. Проснулся ветер и разогнал остатки тумана по низинам. И в свете солнечных лучей гладь реки величаво засияла небесными струями. Так трепетно. Он стоял на высоком каменном мосту и пытался придумать причину жить дальше. Ветер и звук льющейся реки шептали его ушам сладкую песнь природы. Он вдыхал ещё холодный утренний воздух, немного содрогаясь

– Лидман!

Слышался чей-то голос издалека. Но он даже не поворачивался. Ему было уже всё равно. Он пытался уловить каждый миг последних секунд своей жизни. Насладиться всем тем, чем пренебрегал и игнорировал. А ведь это настоящее блаженство.

– Стой! Не делай этого!

Вновь прозвучали крики позади него. Он поднял руки в стороны и бросился вниз с огромной скоростью. Через пару секунд послышался всплеск воды, но никто так из реки и не выплыл… Вороны словно поминая его, начали яростно каркать. А после летали над утренним Чарльзом, как будто ничего и не произошло.

***

На часах было уже полседьмого утра. Сон снова и снова одолевал его, притягивая к кровати. Выходной день для агент был уже почти мечтой. Арон уже и забыл когда, последний раз отдыхал, бесцельно валялся в кровати или смотрел туповатый фильм прошлых десятилетий. Сейчас уже ничего не снимали. Культура угасла как таковая, сменившись на культ эгоцентризма и развлечений. Ни фильмов, ни книг, ни картин. «Человечество потерявшее способность творить обречено на погибель». Это высказывание полностью олицетворяло собой настоящее время.

Собрав остатки своей расплескавшейся воли, он с трудом поднялся и сел. Молодой человек потёр ещё спящие глаза и скинул с себя тёплое одеяло. Утро начиналось как обычно: водные процедуры, завтрак, сбор вещей для тренировки. Периодическая боль в ребре ещё давала о себе знать при движении.

Во время еды он решил узнать, что происходит в городе и мире в целом. Арон выдвинул панель из-под стола, и перед ним образовался голографический экран. Он нечасто пользовался компьютером для развлекательных целей, наверное, из-за того, что его почти не бывает дома. А может быть, он просто считает это бесполезной тратой времени.

Смит кликнул на вкладку "новости" и перед ним выскочили самые интересные происшествия за последние двадцать четыре часа. "Один из членов влиятельнейшей организации "Demigods" был избит вчера вечером в туалете ресторана". "Не может быть, неужели они это выложили в сеть?", – заволновался Арон. Он перешёл по ссылке на эту новость, чтобы прочитать статью полностью. "Вчера около девяти тридцати вечера в уборной ресторана "Lountsea" был жестоко избит член организации Demigods и сын её председателя Грендел Ховард. Как сообщает сам потерпевший, всё произошло очень быстро, его взяли и ударили носом об керамическую раковину. Причём со стороны жертвы не было совершено никаких агрессивных действий. Камер в помещении установлено не было, поэтому нет никаких сведений о том, кто мог это сделать. Полиция шестого отдела начала работать над этим делом по просьбе потерпевшего". "Подумать только, разбили нос какому-то мажору, и весь город встал на уши", – недовольно пробурчал Арон.

Сегодня была на редкость солнечная погода, которая обещала хороший день. На голубом и бескрайнем небе резвились остатки облаков, напоминавшие разные животных. На улице, словно не было ни единого дуновения ветра. Арон мчал по воздушным просторам навстречу новым возможностям. Каждый день, мало по малу, он двигался к своей цели, медленно, но, верно. Именно решение человека становиться лучше и совершенствоваться, говорит о его сильном характере.

Зал, как всегда, был пуст с утра. Складывалось ощущение, что туда и вовсе никто не ходит, но, конечно, это было не так. После пары упражнений, Арон перешёл к большой боксёрской груше, которая висела посреди помещения. Он надел кожаные перчатки, встал в нужную позицию и начал яростно наносить удары один за другим. Спортивный агрегат качался из стороны в сторону, словно убегал от своего бойца, а он всё равно настигал его. Удар справа, уход, двойной удар, снова уход, удар коленом, удар правой рукой, шаг вперёд удар локтем, шаг назад, удар голеностопом прямой правой ногой. Молодой человек выплёскивал всю злобу на этой несчастной груше. При каждом ударе он тяжело выдыхал, чтобы поддерживать ритм. Через двадцать минут силы были на исходе, и он стал снимать перчатки. А груша так и висела на своём месте, как ни в чём не бывало. Ни вмятин, ни царапины, ничего. Ты бьёшься, прикладываешь силы, а всё напрасно. Её не победить, невозможно. Зачем тогда вообще это нужно? На самом деле суть не в том, чтобы победить, а, чтобы стать сильнее в процессе битвы. И Арон это прекрасно знал. Изнурённый, он принял холодный душ, скоро переоделся и поехал на работу.

Тем временем Ринг уже был в отделе. Напарник бесшумно, без лишнего внимания, перебирался с одного этажа на другой, словно какой-то вор. Полицейский дошёл до своего кабинета и открыл его. Он рассчитывал на то, что там никого не будет. Стремительно подойдя к шкафчику коллеги, Ринг начал в нём что-то искать. Глаза его горели пламенем, в них была одержимость преследуемой цели. "Да где же он?", – злобно шептал полицейский себе под нос.

– Ринг? – издался знакомый голос. – Что ты делаешь?

Агент искромётно поднял голову и произнёс:

– Ничего.

– Тогда зачем роешься в моём ящике?

Коллега молчаливо стоял, как будто ему отрезали язык. Ком тревоги подкатил к его горлу, и он с трудом сглотнул слюну.

– Ну, так? Чего ты там делаешь?

– Мне нужно было кое-что, – еле выдавил из себя Ринг.

Выражение лица Арона оставалось прежним, он не мог понять, что Ринг потерял в его рабочем шкафчике. И только потом до него дошло. Ему нужен был энергон.

– О, нет… Боже мой, Ринг, – вскричал Арон, – только не говори этого.

– О чём ты?

– Зачем тебе нужен энергон?

– Для работы, – ответил он неуверенно.

– Ты понимаешь, что совершил энергетическое преступление четвёртой категории? Четвёртой! Если об этом узнают, ты сядешь в изолят на пятнадцать лет!

– Я этого не делал! – оправдывался Ринг.

– Кто-то ещё знает? – продолжал Арон.

Ринг понял, что отвертеться ему уже никак не получится: он создавал наркотические средства с помощью энергона.

– Ты понимаешь вообще, что ты натворил? – всё больше и больше заводился Арон.

– Тебе то какое дело? Только не нужно делать вид, что я не безразличен тебе. Ты ни разу не назвал меня другом, за все четыре года. Тебе плевать на меня, так что хватит строить из себя старшего брата.

– Если я тебя сейчас не сдам, то пойду в изолят вместе с тобой, за укрывательство преступления.

– Я скажу, что ты ничего не знал.

– Думаешь, они тебе поверят? Они скорее поверят тому, что я делал это вместе с тобой.

– Ну, тогда иди, сдай меня, – кричал Ринг и махал рукой.

– Какой же ты идиот…

После этих слов Арон закрыл дверь и сел на ближайший стул. Контроль служащих всегда обеспечивался контролем других. Даже если это самое элитное подразделение. Ведь, чем больше у человека власти, тем больше искушения ею злоупотребить. Такое случалось на каждом шагу. Морально зрелые молодые люди и девушки превращались словно в собачек перед которыми трясли сочный кусок мяса, когда появлялся соблазн наживы.

– Кто-нибудь ещё в курсе? – спросил он.

– Нет, больше никто.

После недолгого молчания Арон заявил:

– Давай договоримся так: я никому не скажу об этом, а ты начнёшь лечиться от этой дряни.

– Хорошо.