Властелин Хаоса

– Когда я была принятой, любой девчонке, вздумавшей так разговаривать с Айз Седай, пришлось бы целый месяц драить полы, даже если бы через месяц ей самой предстояло стать Айз Седай.

Желая разрядить обстановку, Илэйн поспешно заговорила:

– Я уверена, она не имела в виду ничего дурного. Мы стараемся изо всех сил. Простите нас, Айз Седай.

Поскольку сама Илэйн ничего худого не сделала, можно было надеяться, что ее вмешательство поможет. Или, может статься, полы драить им придется обеим. По крайней мере, Найнив взглянула на подругу и, кажется, опомнилась – она попыталась придать своему лицу подобающее выражение, сделала реверанс и даже потупила глаза, будто и вправду смутилась. Не исключено, что действительно смутилась. Илэйн продолжала, словно Найнив сама извинилась перед Шириам и получила прощение:

– Я знаю, вы все хотите провести как можно больше времени там, так что, пожалуй, не стоит задерживаться. Попробуйте мысленно представить себе кабинет Элайды, каким видели его в последний раз. – В Салидаре никто не называл Элайду Амерлин, а потому и покои Амерлин в Белой Башне именовали несколько иначе. – Сосредоточьтесь на этом все разом, и тогда мы окажемся там вместе.

Первой кивнула Анайя, но, похоже, на этот отвлекающий маневр поддались даже Карлиния и Беонин.

Трудно сказать, то ли они двинулись вперед, то ли Тел’аран’риод обернулся вокруг них. Судя по тому немногому, что понимала Илэйн, действительности могло соответствовать и то и другое. Мир снов был бесконечно податлив. Только что они стояли на пыльной улочке Салидара, а в следующее мгновение очутились в просторной, богато отделанной комнате. Айз Седай удовлетворенно кивнули: опыта у них еще недоставало – и они радовались всякий раз, когда задуманное ими осуществлялось.

Подобно тому как в Тел’аран’риоде отражался реальный мир, в облике этой комнаты отразились пристрастия и вкусы женщин, властвовавших в Башне последние три тысячи лет. Золоченые напольные светильники на высоких подставках не были зажжены, но света в помещении хватало – того самого невесть откуда берущегося света, который всегда присутствует в Тел’аран’риоде, как и в настоящих снах. Высокий камин был сложен из золотистого кандорского мрамора, пол устилали полированные плиты из краснокамня, добытого в Горах тумана. Стенные панели из странного светлого, с узорчатыми разводами дерева были изготовлены сравнительно недавно – всего какую-то тысячу лет назад. Панели украшала причудливая резьба – изображения невиданных животных и птиц, существовавших, по мнению Илэйн, только в воображении резчика. Высокие стрельчатые окна, заключенные в рамы из отливающего перламутром камня, выходили на балкон, нависавший над личным садом Амерлин. Этот камень был спасен из безымянного города, во время Разлома Мира погрузившегося в Море штормов, – подобного ему не было больше нигде в мире.

Каждая женщина, занимавшая эти покои, оставила здесь след своего пребывания. В том числе и Элайда. Позади внушительного письменного стола, покрытого искусной резьбой в виде строенных колец, высилось массивное, похожее на трон кресло со знаком Пламени Тар Валона на спинке, выложенным из драгоценной поделочной кости. Столешница была пуста, если не считать трех расписных лаковых шкатулок алтарской работы, стоявших на равном расстоянии одна от другой. У стены на простом белом постаменте располагалась простая белая ваза, полная роз. Их цвет и количество менялись с каждым взглядом, но всякий раз это были именно розы. Подумать только, розы! В такое время года и в нынешнюю-то погоду! Вырастить их можно было лишь с помощью Единой Силы. Причем потраченной совершенно зря. Впрочем, Элайда поступала так же и тогда, когда была советницей матери Илэйн.

Над камином висела картина, выполненная в новой манере – на холсте. Изображала она смертельную схватку среди облаков: двое противников, один из них с пламенным ликом, метали молнии. Вторым был Ранд. Илэйн, побывавшая в Фалме, не могла не признать, что все это недалеко от истины. Рваная дыра на лице Ранда – будто туда запустили чем-то тяжелым – была аккуратно, так что почти не осталось следов, заделана. По всей видимости, Элайда хотела, чтобы нечто постоянно напоминало ей о Возрожденном Драконе, но радости от подобного напоминания отнюдь не испытывала.

– Извините меня, – произнесла Лиане, прежде чем Айз Седай закончили кивать и переглядываться. – Я должна проверить, дошли ли мои распоряжения до моих людей.

Все Айя, кроме Белой, имели сеть глаз-и-ушей в разных странах, а многие Айз Седай заводили вдобавок и собственных осведомителей. Что же до Лиане, то, будучи хранительницей летописей, она ухитрилась создать сеть соглядатаев и в самом Тар Валоне – случай редкий, если не уникальный. Едва закончив фразу, Лиане исчезла.

– Не стоит ей разгуливать тут в одиночку, – усталым голосом обронила Шириам. – Найнив, отправляйся-ка следом. Побудь с нею.

Найнив дернула себя за косу:

– По-моему… я думала…

– По-моему, ты частенько не думаешь, что говоришь! – перебила ее Мирелле. – Делай, что тебе велено, принятая!

Бросив кислый взгляд на Илэйн, Найнив кивнула, подавила вздох и исчезла. Илэйн не особенно ей сочувствовала. Надо было в Салидаре вести себя сдержаннее, тогда, глядишь, и сейчас удалось бы объяснить им, что Лиане может находиться в любом месте города и найти ее сейчас почти невозможно и что сама она не раз и не два бродила в одиночку по Тел’аран’риоду.

– Ну-ка взглянем, что тут интересненького, – пробормотала Морврин, но никто и с места не успел двинуться, как в кресле за столом появилась Элайда.

Скорее импозантная, чем красивая, в кроваво-красном платье, с полосатым палантином Амерлин на плечах, она грозно сверкнула глазами и властным, суровым голосом изрекла:

– Как я и Предрекала, Белая Башня вновь объединится под моей властью. Под моей! – Она решительным жестом указала на пол перед столом. – На колени, несчастные! Кайтесь в своих грехах и молите о пощаде!

С этими словами она исчезла.

У Илэйн вырвался глубокий вздох, но она с облегчением отметила, что это случилось не с ней одной.

– Предрекала? – Беонин задумчиво нахмурилась.

В ее голосе не слышалось беспокойства, но основания для такового имелись. Элайда обладала даром Предсказания. Проявлялся он нерегулярно, но уж если на нее накатывало, то все предсказанное непременно сбывалось.

– Сон, – произнесла Илэйн и сама подивилась тому, как твердо звучит ее голос. – Она спит и видит во сне то, чего бы ей хотелось. Что тут удивительного?

«О Свет, хоть бы это действительно было так», – взмолилась Илэйн в душе.

– Вы заметили палантин? – спросила Анайя, не обращаясь ни к кому в отдельности. – На нем не было голубой полоски.

На накидке Амерлин должны были присутствовать цвета всех Айя.

– Это сон, – с нажимом сказала Шириам. Страха в ее голосе не было, но на плечах вновь появилась шаль с голубой бахромой, и она теребила ее край. Так же, как и Анайя.

– Как бы то ни было, – ворчливо заметила Морврин, – не помешает заняться тем, зачем мы сюда явились.

Ничто не могло испугать эту женщину.

Некоторые ухватились за слова Коричневой сестры, сочтя их хорошим поводом для того, чтобы улизнуть из этого помещения. Сама Морврин, Карлиния и Анайя выскользнули в приемную, где находился рабочий стол Алвиарин Фрайден, ставшей при Элайде хранительницей летописей. Как ни странно, Белой сестры – а ведь Амерлин и хранительница всегда бывали из одной и той же Айя.

Суан испытующе посмотрела им вслед. Она сама утверждала, что из бумаг Алвиарин можно узнать больше, чем из переписки самой Элайды, ибо, похоже, хранительница о многом была осведомлена лучше той, кому вроде как служила. По словам Суан, ей дважды попадались свидетельства того, что Алвиарин отменяла приказы Элайды, причем без всяких последствий. Правда, что это были за приказы, Суан не рассказывала ни Илэйн, ни Найнив. Ее доверие имело свои пределы.

Шириам, Беонин и Мирелле собрались за столом Элайды, открыли одну из лакированных шкатулок и принялись рыться в бумагах. Элайда хранила здесь самые свежие письма и доклады. Шкатулка, украшенная схватившимися среди белоснежных облаков на фоне голубого неба золотыми ястребами, захлопывалась сама собой всякий раз, когда крышку отпускали, пока кому-то не пришло в голову придерживать крышку рукой. Порой документ не успевали дочитать до конца, а он уже оказывался совсем другим, но что поделаешь – содержимое шкатулки и в реальном мире постоянно менялось. Айз Седай раздраженно фыркали, досадливо вздыхали, но упорно продолжали свое дело.

– Вот донесение от Данелле, – пробормотала Мирелле, быстро пробегая глазами страницу.

Суан попыталась заглянуть в грамоту – Данелле, молодая Коричневая сестра, была одной из участниц заговора, приведшего к ее свержению, – но Беонин бросила на нее такой взгляд, что та поспешно отступила в угол, что-то ворча себе под нос. Суан еще и трех шагов сделать не успела, а Беонин вновь обратила свое внимание на шкатулку. Две другие Айз Седай ничего не заметили.

Мирелле продолжала:

– Она пишет, будто Маттин Стефанеос от всей души согласен, Роэдран все еще колеблется, а Аллиандре и Тайлин якобы говорят, что им требуется время на размышления. Здесь есть и приписка, сделанная рукой Элайды: «Надавить на них!» – Донесение, которое она держала в руке, растаяло, и Айз Седай цокнула языком: – Там не сказано, чего они добивались от этих четверых, но мы-то понимаем: есть только две возможности.

Маттин Стефанеос был королем Иллиана, Роэдран – Муранди, Аллиандре – королевой Гэалдана, а Тайлин – Алтары. И убеждали их, скорее всего, выступить или против Ранда, или против Айз Седай, не покорившихся Элайде.

– По крайней мере мы знаем, что Элайда еще не сумела их уломать, а стало быть, и у наших послов есть надежда на успех, – заметила Шириам.

К Маттину Стефанеосу послов из Салидара, разумеется, не отправляли; на деле власть в Иллиане принадлежала не ему, а лорду Бренду из Совета девяти, то есть Саммаэлю. Илэйн многое отдала бы за возможность узнать, что предложила Элайда Саммаэлю за его поддержку, точнее, за обещание поддержки от имени Маттина Стефанеоса. Она не сомневалась, что и все три Айз Седай очень хотели бы это знать, но сейчас они продолжали доставать из лакированной шкатулки бумагу за бумагой.

– Приказ об аресте Морейн еще остается в силе, – сказала Беонин и покачала головой, когда взятый ею листок неожиданно превратился в толстенную пачку бумаг. – Она еще не знает, что Морейн мертва. – Айз Седай поморщилась и выпустила бумаги из рук. Они разлетелись, кружась, как осенние листья, и растворились в воздухе, так и не коснувшись пола. – Элайда по-прежнему намерена построить себе дворец.

– Она построит, – сухо заметила Шириам, взяла еще одну записку, и рука ее дрогнула. – Шимерин убежала. Принятая Шимерин.

Все три Айз Седай бросили взгляды на Илэйн и вернулись к шкатулке, успевшей за это время захлопнуться. По поводу услышанного ни одна из них ничего не сказала.

Илэйн стиснула зубы. Они с Найнив говорили им, что Элайда низвела Шимерин, Желтую сестру, до принятой, но они, конечно же, не поверили. Айз Седай можно было заставить принести покаяние, отправить ее в изгнание – но лишить звания Айз Седай, не усмирив! О таком никто прежде не слыхивал. Однако для Элайды закон Башни был не писан. Точнее, она присвоила себе право писать его.

Илэйн и Найнив рассказывали этим женщинам многое, во что те отказывались верить. Да и как они могли придавать значение словам молодых девушек, не удостоенных звания полноправной сестры. Считалось само собой разумеющимся, что принятые в силу скудости своих познаний легко принимают на веру и пересказывают всяческие небылицы. Илэйн едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой. Принятая получает лишь то, что соблаговолит дать ей Айз Седай, и не вправе просить того, чего Айз Седай предпочитает не давать. Например, извинений – этого от них не дождешься. Внутри у Илэйн все кипело, но она старалась не подавать виду.

Суан проявила меньшую сдержанность. Она бросала на Айз Седай негодующие взгляды, правда лишь тогда, когда была уверена, что они этого не заметят. Стоило хоть одной сестре обернуться, и Суан тут же изображала кротость и смирение. В этом она здорово поднаторела. Лев выживает потому, что он лев, а мышка потому, что она мышка, – так она говорила Илэйн. Говорить-то говорила, но все же мышка из нее получилась неважная.

Илэйн показалось, что в глазах Суан промелькнуло еще и беспокойство. С тех пор как Суан убедила Айз Седай в том, что может пользоваться этим кольцом, – правда, Илэйн и Найнив втайне давали им с Лиане уроки, – сбор информации стал ее главным делом. Ее и Лиане. Потребовалось немало времени на то, чтобы восстановить связь с осведомителями в разных странах и убедить их направлять донесения не в Белую Башню, а в Салидар. Если же теперь этим займется сама Шириам или кто-нибудь из ее сподвижниц, Суан уже не будет им необходима. До сих пор в Башне не бывало, чтобы сетью глаз-и-ушей руководила женщина, не являвшаяся полноправной сестрой. Правда, в пользу Суан говорил ее огромный опыт: еще не будучи Амерлин, она возглавляла шпионскую сеть Голубой Айя, а получив верховную власть, завела еще и множество личных лазутчиков. Однако Беонин и Карлиния открыто заявляли, что не пристало им в столь важном деле зависеть от женщины, больше не являющейся одной из них, да и другие скорее разделяли их мнение. Кроме того, говоря по правде, всем им было не по себе в обществе усмиренной.

Илэйн и самой оставалось лишь стоять в стороне. Айз Седай могли говорить, что берут у нее уроки, могли даже на самом деле так думать, но девушка знала: вздумай она поучать, когда об этом не просят, ее живо окоротят. Она находилась здесь, дабы отвечать на вопросы, если таковые возникнут, и не более того. Илэйн подумала о табурете, и он, с ножками, украшенными резьбой в виде виноградных лоз, тут же появился у ее ног. Илэйн скромно присела и принялась ждать. Кресло, конечно, было бы поудобней, но принятой вряд ли пристало рассиживаться в кресле в присутствии Айз Седай, не то те, чего доброго, решат, что она мается бездельем. Поразмыслив, Суан улыбнулась Илэйн, бросила гневный взгляд на спины Айз Седай и сотворила себе точно такой же табурет.

Когда Илэйн впервые посетила эту комнату в Тел’аран’риоде, перед украшенным богатой резьбой столом полукругом стояло более дюжины подобных табуретов. С каждым новым визитом их становилось все меньше, и наконец не осталось ни одного. Что-то за этим крылось, но что именно – ей было невдомек. Наверное, Суан тоже обратила на это внимание. Возможно, она даже смекнула, в чем дело, но, коли и так, своими догадками ни с Илэйн, ни с Найнив не поделилась.