Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Том 1

Суббота, 17 декабря. 67°24? ю. ш., 177°34? з. д. Дрейф в продолжение 48 ч на S82, Е9,7'. Был сильный дождь, барометр падал, предсказывая шторм. Сегодня утром ветер усилился до 6 баллов.

К полудню кривая барографа пошла вверх, ветер слегка спал, и небо постепенно очистилось.

Сегодня довольно ясно, дует слабый юго-западный ветер. По-видимому, с запада должны бы начаться сильные бури в таких широтах. Я, кажется, в первый раз вижу дождь у Южного Полярного круга. Интересно знать, как он действует на таяние льдов.

Мы едва продвинулись в течение дня, но айсберги, которые стали за эту неделю нашими старыми друзьями, непрерывно находились в движении. Один из них приблизился, описав вокруг корабля почти полный круг. Очевидно, эти айсберги находятся в беспорядочном движении. В течение 48 часов их, видимо, несколько отнесло к востоку, как и нас. Другое интересное наблюдение, сделанное вечером, заключалось в том, что ряд толстых льдин медленно проплыл мимо судна, а более тонкий лед окружил его.

Цвет неба к югу как будто указывает на открытое море. Я с нетерпением жду возможности двинуться с места, и все же кажется, что благоразумнее еще несколько обождать. Я, наверное, так и решил бы, если бы не лошади.

Все удивительно веселы и бодры духом. Весь день слышен смех.

Нельсон закончил измерения температуры. Последнее наблюдение им было сделано сегодня на 1800 метрах.

Интересно, что температура самого нижнего слоя воды 20 декабря была на две десятых градуса выше, причем она равна температуре на соответствующей глубине 15 декабря.

Воскресенье, 18 декабря. Ночью было тихо, и льды разошлись. Между ними больше открытой воды, хотя не слишком много. В общем, то, что мы наблюдали при расхождении льдов, указывает на очень незначительное увеличение пространства открытой воды. Все же у нас создалось впечатление, что льдины не стремятся сдвигаться, а, скорее, имеют тенденцию расходиться. Они лишь слегка соприкасаются, и это обстоятельство благоприятно для судна в его попытках прокладывать себе дорогу, так как каждая льдина может сдвигаться, когда ее толкают.

Если ледяное поле ограничено открытой водой, то ясно, что незначительное увеличение его периферии или небольшое внешнее движение льдин должно сильно увеличивать пространства открытой воды и создавать условия для свободного передвижения.

В 3 ч утра сообщили, что лед разошелся. Тотчас же был отдан приказ разводить пары. Жребий брошен, и мы должны сделать решительный шаг в направлении к открытому морю.

С северо-запада идет большая волна; она поможет нам двигаться.

Вечер. Опять необыкновенные перемены. Сначала дело шло очень плохо. Понадобилось почти полчаса, чтобы двинуться с места, и почти час, чтобы пробраться к одной из больших льдин, о которых я говорил. Затем, к моему ужасу, судно остановилось. Снова с большими усилиями мы протолкнулись к трещине, проходившей через ледяное поле, но продвигаться в ней пришлось с большими усилиями и остановками. Затем нам опять пришлось повернуть к югу, чтобы избежать другую льдину больших размеров, но когда ее обошли, то стало легче. С 6 ч мы могли держаться постоянного курса, лишь изредка задерживаясь на пути перед какой-нибудь более толстой льдиной. К 7 ч стало еще легче продвигаться через молодой лед, а в 8 ч судно вышло на открытую воду. Некоторое время мы думали, что наши затруднения уже кончились, и радость была велика. Но, увы, она продолжалась недолго. К концу этой полосы мы снова попали в плотный паковый лед. Без сомнения, примесь этого льда вызывает появление открытых полыней, и я не могу не думать, что это ледяное поле Земли Короля Эдуарда. Мы направляемся на юго-запад насколько можем.

Какая это раздражающая игра! Никогда нельзя сказать, что может произойти через полчаса или даже через четверть часа. На один момент все как будто идет хорошо, но в следующую же минуту начинаешь сомневаться в успехе.

Новая рыба. Как раз в конце открытой полыньи сегодня вечером мы перевернули маленькую льдину и на верх другой соседней льдины выбросило рыбу. Остановились подобрать ее. Это оказалась красивая серебристая Notothenia. Как я думаю – новый вид.

Снежные шквалы налетают с промежутками. Постоянный северо-западный ветер. Сравнительно тепло.

Мы увидели сегодня вечером первого взрослого императорского пингвина.

Понедельник, 19 декабря. Невзирая на множество сильных толчков, судно в течение ночи прошло порядочное расстояние, но сегодня с утра условия такие ужасные, как никогда. Мы попали, по-видимому, в самую середину сжатых ледяных масс, простирающихся во все стороны до пределов зрения. Положение со всех сторон крайне опасное. Я решил продвигаться к западу, только бы выбраться из этого ужасного сплоченного льда. Громадное терпение представляет единственное средство в данном случае.

Это большая неудача.

Попали мы в эти толстенные льды в час пополудни и протиснулись через самые чудовищные, какие я когда-либо видал. Выдвинутые давлением гряды возвышались на 24 фута над поверхностью и погружались, наверно, не менее чем на 30 футов в глубину. Наносимые нами удары свидетельствовали о несокрушимости этих масс. К утру мы выбрались в узкие открытые расселины, покрытые тонким ледяным салом.

Благодаря этому мы несколько продвинулись. Боюсь, что повредили руль, он плохо поворачивается в одну сторону. Положение все же трудное во всех отношениях. Утро было солнечное и безветренное.

Полдень. 67°54,5' ю. ш., 178°28? з. д. Хороший ход S34' W37'; мыс Крозье 606'. К полудню с юга потянул туман с очень легоньким бризом. Погода снова переменилась, но я, право, не знаю, к лучшему или к худшему.

Стало меньше старых, толстых льдов; с другой стороны, годовалые льды, страшно торосистые, заключающие в себе старые льдины, непомерно увеличились в объеме.

Мы прошли мимо ледяного поля, имеющего не меньше мили в поперечнике.

Из этого можно заключить, что до открытой воды очень далеко.

Сегодня утром продвигались, в основном придерживаясь курса, но перспективы снова плохие – лед как будто смыкается. Придется опять запастись терпением. Мы должны настойчиво проталкиваться вперед.

Мы в плену.

5 ч 30 м. Во время дневной вахты мы прошли мимо двух громадных айсбергов. Первый из них был неправильной столообразной формы. Слоистая поверхность у него явно отсутствует. Я предполагаю, что неровное дно бывает этому причиной, потому что оно придает неодинаковую выпуклость частям этого айсберга. Вторая гора имела купол и двойной пик. Эти горы все еще являются загадкой. Но я склоняюсь к своему первоначальному взгляду, что у них образуется купол, когда они выброшены на берег и изолированы.

Эти две горы оставили длинные полосы открытой воды в ледяном поле. Мы прошли через них, делая около 3 узлов, но, увы, в том направлении, которое нас увлекло несколько к востоку от юга. Трудно переходить с одного пути на другой, но сами эти пути совершенно свободны от льда. Я заметил с огорчением, что встречаемые нами льдины начинают принимать гигантские размеры. Одна или две из них были не меньше двух или трех миль в поперечнике. Это, по-видимому, указывает на очень далекую открытую воду. Но одно наблюдение доставило нам все-таки большое удовлетворение: мы заметили, что толщина льдин все уменьшалась. Первоначально они были сильно сдавлены и сжаты. Видны были полосы и груды льда, образованные в результате сжатия, усеивавшие поверхность крупных льдин, но по перевернутым обломкам было ясно, что в то время, когда произошли все эти пертурбации, льдины были тонкие.

Около 4 ч 30 м мы достигли группы шести или семи низких плосковерхих айсбергов высотою около 15 или 20 футов. Они были такие же, как на Земле Короля Эдуарда, и, вероятно, происходили оттуда. Три из них красивой однообразной формы, с плоскими верхушками и прямыми перпендикулярными стенками. Другие имели нависшие карнизы, а некоторые были покаты к краям. По другую сторону айсбергов не видно было открытой воды и нельзя было знать, что будет дальше.

Положение неожиданно опять изменилось к лучшему. По обе стороны от нас все еще большие льды, но торосов на них немного; на поверхности их имеются лужи, и проходы между ними заполнены ледяным салом; толстый лед встречается редко. Разница удивительная.

Тяжелый лед и гигантские айсберги вызывали чрезвычайно тревожное настроение, казалось совершенно немыслимым, чтобы судно смогло пробиться через них. Воображение рисовало всевозможные предположения, как, например, возможность продолжения дрейфа дальше на север и освобождение от льдов только в более позднее время года. То обстоятельство, что теперь окружающий нас лед немногим толще 2–3 футов, является огромным облегчением. Точно освободились от ужасного заключения.

Эванс сегодня дважды предлагал остановиться и выждать, а в трех случаях и я колебался в своем решении продолжать путь. Если условия не изменятся и в дальнейшем, нет надобности говорить, как мы будем рады, что продолжали упрямо стремиться вперед, несмотря на безнадежные перспективы. Удержится ли это положение или нет, но все же приятно, что позади нас остается проходимый лед…

Видел двух морских леопардов в воде, лениво нырявших под льдинами. У них красивые гибкие движения.

Я просил Пенцела составить карту плавучих льдов. Это даст понятие о происхождении разных видов льдов и об их общем направлении. Мне сдается, что выдвигаемые сжатием гряды по большей части образуются вследствие прохода айсбергов через сравнительно молодой лед. Я себе представляю так: при замерзании моря льды уносят с собой айсберги, но ясно, что скорость движения их различна. При частых остановках айсберги крошат плавучие льды. Это мнение подтверждается наблюдением. Большинство гряд состоит из обломков поля толщиной не более одного-двух футов. Кажется также, будто помятый, битый лед встречался нам большей частью там, где много айсбергов. Выдавленная сжатием гряда у встреченного нами вчера столообразного айсберга громоздилась с одной его стороны до 15 футов высотой. Вчера было много айсбергов и наблюдалось значительное сжатие. К вечеру их не было, и – сжатия почти никакого. Сегодня утром айсбергов мало и сжатие сравнительно незначительное. Все это указывает на то, что ничем не теснимые льды едва ли стали бы сильно сжимать судно.

Сегодня утром видел императорского пингвина. Когда я пытался его поймать, то у самого судна поднялся один из китов нового вида, описанного Уилсоном, имеющий острый спинной плавник. Я полагаю, что этот плавник был четырех футов высотой.

Приятно видеть, как ныряют снежные и антарктические буревестники на перевернутых и затопленных льдинах. Вода смывает со льдин «Euphausia» – род маленьких креветок, которыми питаются морские птицы. Антарктические буревестники ведут себя довольно робко.

Список прозвищ моих спутников

Эванс – Тедди;

Уилсон – Билл, дядя Билл, дядюшка;

Симпсон – Солнечный Джим;

Понтинг – Понко;

Кэмпбел – Помощник, Господин помощник;

Пеннел – Пенелопа;

Ренник – Парни;

Боуэрс – Пташка;

Тэйлор – Гриф и Кейр Харди;

Нельсон – Мэри и Бронте;

Черри-Гаррард – Черри;

Райт – Сайлас, Торонто;