Погоня за панкерой

– Я уважаю ваше мнение, сэр. Папа, здесь три камина… и никаких труб. Как? Почему?

– Зеб, я люблю камины, а в горах несколько поленьев могут спасти тебе жизнь. Но я не вижу причин обогревать окрестности и подавать сигналы о том, что мы здесь, и не желаю доверять искрогасителям, когда вокруг сплошные леса. Когда ты разжигаешь огонь в одном из каминов, автоматически включается вытяжной вентилятор. Дым и сажа удаляются электростатически, а фильтры автоматически очищаются, когда температура в вытяжке опускается ниже двадцати пяти по Цельсию. Горячий воздух проходит по лабиринту труб под ванными и под полами, проходит по всем этажам, оттуда в каменный радиатор под гаражом, затем в камеру, которая приводит в действие тепловой насос, что качает воду для дома. Когда воздух наконец выходит наружу вдали от дома, его температура почти не отличается от температуры окружающей среды, так что его может засечь только самый чувствительный теплоискатель. Тепловая эффективность плюс полная конфиденциальность.

– А если снег будет идти так долго, что ваше энергоблоки разрядятся?

– В запасе Франклиновы печи, трубы к ним и заглушки в стенах, которые можно убрать и подсоединить трубы к вытяжке.

– Папа, – вмешалась я, – а что у нас с Правилом Номер Один? Или его отменили прошлой ночью в Элко?

– Э? Президиум обязан заявить, что его действие приостановлено, пока Хильда не ратифицирует или отменит его. Хильда, любимая, много лет назад Джейн установила Правило Номер Один…

– Я его ратифицирую!

– Спасибо. Но сначала послушай. Оно имеет отношение к принятию пищи. Никаких новостей…

– Папа, – снова влезла я, – пока Правило Номер Один еще в подвешенном состоянии, может, у «Гэй Обманщицы» есть новости? Я на самом деле беспокоюсь!

– Нулевой результат, дорогая. Откуда вытекает тот забавный факт, что мы с тобой все еще считаемся погибшими дважды, и службы новостей, похоже, пока не заметили этого противоречия. Однако мисс «Гэй Обманщица» непременно сообщит нам, если появится новый бюллетень. Правило Номер Один никогда не применяется в чрезвычайных ситуациях. Зеб, хочешь, поставим интерком на ночь в вашей спальне?

– Я не хочу, но придется. Оперативное оповещение может спасти наши шкуры.

– Этот интерком я оставлю тут, а второй подключу параллельно в спальне и добавлю громкости, чтобы он мог тебя разбудить. Возвращаясь к Правилу Номер Один: никаких новостных программ во время еды, никаких газет. Никаких профессиональных дискуссий, никаких деловых или финансовых вопросов, никаких обсуждений здоровья. Никаких политических дискуссий, никаких упоминаний о налогах, внешней или внутренней политике. Чтение художественной литературы дозволено en famille, но не в присутствии гостей. Разговоры ограничиваются легкими темами…

– Ни скандалов, ни сплетен? – осведомилась тетя Хильда.

– На твое усмотрение, дорогая. Забавные сплетни о друзьях и знакомых, скандальные истории о тех, кто нам не нравится – ради бога! А теперь – желаешь ли ты ратифицировать, отменить, поправить или выдвинуть на обсуждение это правило?

– Я ратифицирую его без изменений. Кто-нибудь знает какой-нибудь свежий пикантный скандал, в который вляпался кто-то, кто нам не нравится?

– Мне известно кое-что о «Но Брэйне» – докторе Нейле Брэйне, – предложил Зебадия.

– Валяй.

– Я получил информацию из надежного источника, но не могу ее подтвердить.

– Не имеет значения, если это интересно. Вперед, Зебби.

– Ну, одна аппетитная студентка рассказала, что с ней случилось. Она попыталась предложить себя Брэйни в обмен на проходной балл по общему курсу математики, который требуется, чтобы получить хоть какую-то степень в нашем университете. Он рассчитан на то, чтобы выдающиеся, но не слишком умные спортсмены могли получать свои дипломы. Мисс Аппетитная ухитрилась завалить его, что требует исключительных способностей. Поэтому она явилась на прием к декану, именно к Брэйни, и выложила карты на стол. Он может давать ей горизонтальные уроки прямо здесь и сейчас, или на ее квартире, или на его квартире, или в мотеле, и везде, когда и где бы он этого ни пожелал. Но она должна сдать этот экзамен.

– Такое случается в любом кампусе, сынок, – заметил папа.

– Я еще не дошел до сути. Она всем растрепала эту историю, но ситуация ее не разозлила, а, скорее, оставила в недоумении. Она говорила, что так и не сумела донести до него свои намерения (по-моему, это невозможно, я видел эту девицу). Брэйни не принял ее предложения, не отказался, не выглядел оскорбленным и, похоже, вообще не понял, о чем речь. Он сказал, что ей лучше договориться с преподавателем о дополнительных занятиях и о переэкзаменовке. А мисс Аппетитная теперь всем рассказывает, что Брэйни у нас евнух или робот. Совершенно лишен сексуального чувства.

– Он, конечно, глуп, – заметила тетя Хильда. – Но я никогда не встречала мужчин, которые не понимают намеков, если немного постараться. Они всегда реагируют, даже если не питают интереса к моей симпатичной тушке. Правда, я никогда не испытывала свои чары на профессоре Брэйне, поскольку меня не интересует его тушка.

– Но, Хильда, дорогая, тогда почему ты пригласила его на вечеринку?

– Что? Из-за твоей записки, Джейкоб. Я всегда делаю тебе одолжения.

– Но Хильда, я не понимаю. Когда я говорил с тобой по телефону, я попросил тебя пригласить Зеба, поскольку я думал, что он – его кузен Зебулон, и я сказал, что не помешают еще два или три гостя с математического факультета, чтобы наша встреча не привлекла слишком много внимания. Но я не упоминал доктора Брэйна. И я ничего тебе не писал.

– Джейкоб, у меня есть твоя записка. В Калифорнии. На бланке университета с твоим именем.

Папа печально покачал головой.

– Язва, – спросил Зебадия, – записка была от руки или напечатана?

– Напечатана. Но с подписью! Подожди, сейчас все вспомню. Мое имя и адрес были внизу слева. Имя Джейкоба тоже было напечатано, но рядом была подпись «Джейк»… Ага… Вот текст: «Моя дорогая Хильда, спешу уточнить по поводу вчерашнего звонка… Не будешь ли ты столь любезна, чтобы пригласить доктора Нейла О’ Брэйна, декана математического факультета? Не знаю, что на меня нашло, но я забыл его упомянуть. Должно быть, от радости, когда услышал твой милый голос.

Дити шлет тебе свою любовь, как и я. Всегда твой, Джейкоб Дж. Берроуз»… И сверху над именем подпись от руки «Джейк».

Зебадия сказал мне:

– Ватсон, вы знаете мои методы.

– Конечно, мой дорогой Холмс. Черная Шляпа. В Логане.

– Мы это и так знали. Что нового мы узнали?

– Ну… папа звонил из дома, я это помню. Значит, у нас в телефоне стоит «жучок». Стоял, я имею в виду, поскольку огонь его наверняка уничтожил.

– Да, «жучок». Пожар могли затеять ради того, чтобы уничтожить его и прочие улики. Но теперь мы в курсе, что «Парни в Черных Шляпах» знали, что твой папа – и ты, но их интересовал именно папа – были прошлым вечером в Калифорнии. «Убив» его в Калифорнии, они разрушили все, что могли, в Юте. Профессор, я предсказываю, что скоро мы узнаем, что ваш офис был ограблен прошлой ночью – кто-то унес все работы, посвященные шестимерным пространствам.

Папа пожал плечами:

– Они мало что найдут там. Я отложил работу над итоговой статьей после того унизительного приема, который получила моя предварительная работа. Я работал над ней только дома, или здесь, и всякий раз, когда мы сюда приезжали, привозил заметки, сделанные в Логане, в этот подвал.

– Тут что-нибудь пропало?

– Я уверен, что сюда никто не вламывался. Да эти бумаги и не имеют особого значения – я все держу в голове. И к континуумоходу точно никто не прикасался.

– Зебадия, доктор Брэйн – одна из Черных Шляп? – спросила я.

– Я не знаю, Дити. Он может быть марионеткой или наемником в чужой игре. Однако он точно участник заговора, иначе они не рискнули бы подделать письмо, чтобы провести его в дом Хильды. Джейк, насколько сложно украсть бланк с твоим именем?

– Это легко. У меня нет секретарши, а за стенографисткой я посылаю, когда она нужна. И я редко запираю кабинет, когда я в кампусе.

– Дити, можешь принести бумагу и ручку? Я хочу посмотреть, как Джейк подписывается «Джейком».

– Конечно, – я все принесла. – Подпись у папы простая, я часто за него расписываюсь. У меня же его доверенность.

– Простые подписи сложнее всего подделать так, чтобы одурачить эксперта. Но им и не требовалось одурачивать эксперта – куда сложнее было сформулировать текст записки… а ведь Хильда не заподозрила в ней фальшивку.

– Похоже на правду, сынок. Текст очень походит на то, что я сам написал бы, если бы решил обратиться к Хильде.

– Изготовитель фальшивки наверняка прочитал множество твоих писем и прослушал множество твоих разговоров. Джейк, напиши тут «Джейк» четыре или пять раз, так, как ты изобразил бы имя на записке к другу.

Папа это сделал, и мой муж принялся изучать образцы.