Кот, который ходил сквозь стены

Надеюсь, вы пропустили все вышеизложенное. Небесная механика интересна лишь тем, кто применяет ее на практике.

Мистер Кондо – невысокого роста и явно японского происхождения – отличался предельной вежливостью. Мускулы его лоснились под кожей, словно у ягуара, и в манере двигаться было что-то от зверя. Даже без подсказки от доктора Шульца сразу становилось ясно, что с Тигром Кондо лучше не встречаться в темном переулке – если только он не оказался там, чтобы защитить тебя.

Поначалу он лишь слегка приоткрыл дверь, но когда я показал карточку доктора Шульца, нам тотчас же оказали довольно официальный, но теплый прием. Небольшое заведение было заполнено лишь наполовину. Основную часть посетителей составляли мужчины; не все из присутствующих здесь женщин были их женами, но и особами легкого поведения не являлись. Чувствовалось, что они профессиональные партнеры. Окинув взглядом нашу троицу, хозяин решил, что нам не место в главном зале, с обычными клиентами, и провел нас в маленькую комнатку или кабинку, где едва хватало места для трех человек вместе с багажом. Там он принял заказ. Я спросил, можно ли пообедать.

– И да и нет, – ответил он. – Есть суси, а также сукияки, которое готовит на месте моя старшая дочь. Могу предложить гамбургеры и хот-доги. Имеется также пицца, но замороженная, – мы не делаем ее сами и никому не рекомендуем. В основном это бар: мы подаем еду, но посетители не обязаны ничего есть. Можете играть всю ночь в го, шахматы или карты и ничего не заказывать.

Гвен дотронулась до моей руки:

– Можно мне?

– Пожалуйста.

Они с хозяином говорили о чем-то довольно долго, но я не понял ни слова. Однако лицо его просветлело, он поклонился и ушел.

– И что это значит? – поинтересовался я.

– Я спросила, не мог бы он обслужить нас так же, как меня в прошлый раз. Это не конкретное блюдо, а просьба: пусть мама-сан посмотрит, что есть под рукой, и приготовит блюдо на свой вкус. Если бы я не сказала, он никогда не подал бы виду, что я тут бывала – в тот раз я приходила с другим мужчиной. Еще он сообщил, что наш маленький питомец – лучший экземпляр сахарного клена, виденный им за пределами Японии. Я попросила его опрыскать для меня деревце, прежде чем мы уйдем. Он согласился.

– Ты сказала ему, что мы женаты?

– Не было необходимости. Когда я говорила о тебе, то использовала идиому, которая это подразумевает.

Мне захотелось спросить, где и как она выучила японский, но я не стал делать этого: Гвен сама расскажет, когда сочтет нужным. (Сколько браков разрушилось из-за неодолимого стремления знать всю подноготную супруга? Как человек, сочинивший множество «историй из жизни», могу заверить вас, что необузданное любопытство в отношении прошлого мужа или жены – прямой путь к семейной трагедии.)

Вместо этого я обратился к Биллу:

– Билл, это твой последний шанс. Если хочешь остаться в «Золотом правиле», самое время уйти. Когда пообедаешь, конечно. Но после обеда мы отправляемся на Луну. Хочешь, лети с нами, хочешь, оставайся здесь.

Билл удивленно уставился на меня:

– Она сказала, что я могу выбирать?

– Конечно можешь! – резко сказала Гвен. – Можешь полететь с нами… но тогда я потребую, чтобы ты вел себя как цивилизованный человек. А можешь остаться в «Золотом правиле», вернуться в свое болото и рассказать Фингерсу, как ты провалил задание.

– Ничего я не провалил! Это все он!

Имелся в виду, естественно, я.

– Все ясно, Гвен, – сказал я. – Я ему не нравлюсь. Не хочу даже находиться рядом с ним, а тем более помогать ему. Однажды ночью он подсыплет отраву мне в суп.

– Билл на такое не способен. Правда, Билл?

– В самом деле? – усмехнулся я. – Заметила, как быстро он отозвался? Гвен, сегодня днем он пытался меня застрелить. Почему я должен мириться с такими грубыми манерами?

– Ричард, прошу тебя! Не может же он сразу исправиться!

Бессмысленную дискуссию прервал мистер Кондо, вернувшийся к нашему столику, чтобы накрыть его к ужину… включая держатели для нашего деревца. Одной десятой земной силы тяжести вполне достаточно, чтобы еда оставалась на тарелке, а ноги касались пола – но лишь едва-едва. Стулья были прикреплены к полу и снабжены привязными ремнями. Я не стал пристегиваться, но ремень бывает нужен, когда приходится резать жесткий бифштекс. К стаканам и чашкам прилагались крышки и носики для питья. Последние были самым полезным приспособлением: когда берешь чашку кофе при силе тяжести в одну десятую, запросто можно ошпариться. Вес почти отсутствует, зато инерция нисколько не изменилась… и все выплескивается на тебя.

Раскладывая рядом со мной тарелки и палочки, Кондо тихо проговорил мне на ухо:

– Сенатор, а вы не участвовали в высадке у Солис Лакус?[23 - Солис Лакус – озеро Солнца, темная область на поверхности Марса размерами 500?800 км, из-за формы иногда называется «Окулусом» или «Оком Марса». Неподалеку от Солис Лакус в 1986 году высаживалась Первая марсианская экспедиция (единственный выживший – Валентайн Майкл Смит). – Примеч. С. В. Голд.]

– Конечно, дружище! – искренне ответил я. – Тоже там были?

– Имел честь, – поклонился он.

– Какое подразделение?

– «Неудержимые», Оаху.

– Старики «Неудержимые»… – уважительно проговорил я. – Больше всего наград в истории. Гордитесь!

– Благодарю от имени моих товарищей. А вы, сэр?

– Я высаживался с… «Убийцами Кэмпбелла».

Мистер Кондо втянул воздух сквозь зубы.

– Ах вот как! И впрямь можно гордиться.

Снова поклонившись, он быстро скрылся в кухне.

Я мрачно уставился в тарелку. Это был провал. Кондо узнал меня. Но если наступит день, когда в ответ на прямой вопрос я отрекусь от своих товарищей, можете не проверять мой пульс, можете даже не кремировать: просто выплесните вместе с помоями.

– Ричард?

– Гм? Да, дорогая?

– Ты не против, если я отойду?

– Конечно. У тебя все в порядке?

– Да, спасибо, но нужно кое-что сделать.

Гвен легкой походкой направилась в сторону коридора, который вел к туалетам и выходу. Это было похоже не столько на движение вперед, сколько на танец: при одной десятой g ходить по-настоящему можно либо в туфлях с магнитными подошвами, либо после очень долгой практики. Кондо обходился без магнитных туфель, скользя по-кошачьи.

– Сенатор?

– Да, Билл?

– Она злится на меня?

– Вряд ли. – Я собирался добавить, что буду очень недоволен, если он станет продолжать в том же духе, но промолчал. Угрожать Биллу, что его оставят здесь, – примерно то же самое, что бить младенца, не способного защититься. – Просто она хочет, чтобы ты вел себя достойно и не сваливал на других вину за свои поступки. И не искал оправданий.

Высказав свою любимую банальность, я вновь предался мрачному самоанализу. Я искал для себя оправданий, пусть и не вслух. Но все равно это поиск оправданий. Что бы ты ни делал, где бы ты ни был – вина, приятель, твоя и только твоя, на сто процентов.

Или заслуга. Вот только заслуг было чертовски мало. Давай признаемся честно.