Волшебник Хуливуда

– Если вас не расстраивает разговор на эту тему, я могла бы назвать вам еще парочку, которых вы, скорее всего, не знаете.

– Вы профессионал?

– Сиделка в лос-анджелесском хосписе.

Эта информация, казалось, понравилась Боско еще сильнее, чем внешность девушки.

– Что ж, Свистун. Попросить ту компанию очистить твой столик?

– Нет, мне бы не хотелось. Мы посидим у стойки, пока его не освободят.

Боско, заложив страницу закладкой, слез со стула и отправился за стойку.

Выставил два прибора, две чашки, потянулся за кофейником.

– Вы хотите поужинать или просто убить время?

Свистун взглянул на Мэри.

– Вы пригласили меня только на чашку кофе, – сказала она. – А относительно ваших планов на вечер мне ничего не известно.

– Нет у него никаких планов на вечер, – сказал Боско. – А ваш столик освободится через пару минут.

Он собрал все необходимое на поднос и отправился с ним к столику в нише у окна, который сейчас действительно уже освободился. Собрал со стола грязную посуду, вытер клеенку влажным полотенцем. Все это он проделал с изяществом человека, победившего собственное увечье.

– На войне? – спросила Мэри у Свистуна. Он едва заметно повел плечом.

– Там, на улице. Вступился за малолетнюю потаскушку, которую истязал сутенер. Сутенер прострелил ему руку. Боско свернул ему шею второй.

– Его судили?

– Этого не потребовалось. Смысл происшедшего был всем ясен. И куча свидетелей. Дела даже не завели.

– А что стало с малолетней потаскушкой?

– Нашла себе нового сутенера.

– Сэр, прошу за стол, – из-за спины у Свистуна сказал Боско.

Откуда-то он ухитрился выкопать свечу. Зажег ее, укрепив в пивной бутылке. Перекинул через здоровую руку чистое полотенце. Конечно, он переигрывал, пытаясь рассмешить новую подружку Свистуна.

Мэри подыграла ему, усевшись за столик столь церемонно, словно дело происходило в самом шикарном ресторане на Беверли Хиллз, причем сам метрдотель решил выложить на стол омара.

– Тогда уж и матерчатые салфетки не помешали бы. Крахмальные, – несколько обескураженно заметил Свистун.

– Договорились, – ответил Боско. – Я бы рекомендовал вам бифштекс с запеченным картофелем, спаржу и салат.

И прежде чем они успели согласиться или возразить, прежде чем Свистун сообразил сказать, что предпочитает картофель фри, Боско удалился. Во всем этом было определенное волшебство: свеча горела на столе, за окном быстро смеркалось. Это был тот вечерний час, когда жизнь злачного квартала обретает кинематографическую четкость и согласованность и все, высыпавшие на панель, – проститутки мужского и женского пола, воры, сутенеры, тайные агенты, полицейские в форме, костоломы и налетчики, кто в красных слаксах, кто в мини-шортах в обтяжку, кто в тогах цвета элект-рик-блю, кто в крошечных кожаных юбочках, набедренных поясах из перьев и прозрачных шарфах и шалях, мужчины – выпятив наружу свои достоинства, женщины и девочки – прелести, – все они кажутся свежими, яркими, готовыми сыграть свою роль, едва раздадутся первые призывные аккорды экстравагантной музыки.

Мэри расстегнула верхнюю пуговицу белой блузки (под ней не оказалось рубашки с фирменным галстуком служащей хосписа) и теперь Свистун видел нежные округлости ее розовых грудей. Щеки у нее зарумянились, глаза засверкали, умело оттененные косметикой, волосы рассыпались по плечам. В кофейне вроде бы стало потише, как будто все присутствующие осознали, что начинается важное и проникнутое подлинной нежностью свидание. Боско, повертев ручку приемника, нашел камерную музыку в исполнении струнного квартета.

Йондро, второй повар, превзошел себя и приготовил изумительные стейки, едать что-нибудь похожее здесь Свистуну еще не доводилось. Боско извлек из того же заветного сундучка, в котором нашлась свеча, бутылку красного вина и бокал. Мэри заметила, что Свистуну бокала не подали, однако от комментариев воздержалась.

Кофе оказался горячим и крепким.

Они беседовали. Через какое-то время обоим начало казаться, будто они знают друг о друге все на свете или, по меньшей мере, все, что нужно знать.

Воспоминания о других ужинах, проведенных в другой компании, наплывали, создавая некий фон, благодаря которому Свистун воспринимал происходящее сейчас с особой остротой. Он потянулся было за напитком, которым следовало завершить такую трапезу, и вспомнил, что не пьет, полез в карман за отсутствующими там сигаретами и вспомнил, что не курит; все привычки, от которых он давным-давно отказался, внезапно напомнили о себе с новой силой, все когдатошние ритуалы, которыми он обставлял получаемое удовольствие.

– Хотите проверить, кто выиграл пари? – спросил Свистун.

– Что еще за пари?

– Ну, вспомните. О том, что у меня дома невероятный бардак.

На мгновение она смерила его взглядом, затем непроизвольно прикоснулась к вороту блузки, словно давая понять, что одета неподобающим для первого свидания образом, и наконец покачала головой.

– Почему бы не дать оркестру исполнить еще пару тактов, прежде чем мы отправимся танцевать?

– А зачем вам понадобился весь этот хлам? Рааб откусил курятины, не скрывая того, что считает ее совершенно безвкусной.

– У мертвеца есть тысяча способов разгласить живущим свои секреты. Но я, разумеется, не о собственных секретах беспокоюсь. – Искусственные зубы Кейпа обнажились в волчьей ухмылке. – То, что я поручил вам, всего лишь мое одолжение одному другу. А больше я вам ничего не скажу.

– Вот как? – безучастно вроде бы, хотя и не без сарказма заметил Рааб.

– А вы что, не слышали, что я постоянно делаю людям одолжения? Строго говоря, это мое ремесло. Одолжениями я зарабатываю себе на хлеб, на одолжениях сколотил капитал, – заворковал Кейп, упиваясь звуками собственного голоса, да и слова эти он, судя по всему, произносил не впервые. Этакая безобидная старческая похвальба. – Может быть, сделать какое-нибудь одолжение и вам?

– Я в этом не нуждаюсь, – возразил Рааб. -Пока мне платят, я больше ни о чем не прошу.

Кейп извлек из нагрудного кармана рубашки тщательно сложенный чек.

– На этот раз, Рей, ваш счет показался мне несколько завышенным, – заметил он.

Рааб развернул чек, проверил сумму прописью, цифры, подпись.

– Убийство умирающего дорого стоит, и куда труднее убить того, кто прикован к кровати и постоянно находится под опекой, чем того, кто разъезжает с места на место, подвергая свою жизнь множеству опасностей. Вам следовало бы об этом не забывать.

– Пусть так, – возразил Кейп. – Но мы с вами уже довольно давно партнерствуем в самых разных делах. Разве все на свете сводится к долларам и центам?

Рааб посмотрел на собеседника с невольным изумлением. Разве не этот человек умеет извлекать выгоду из каждого вдоха, не говоря уж о выдохе? Разве не он рассчитывает собственные услуги и плату за них с точностью до миллиграмма? Или на старости лет он решил обзавестись чем-то вроде дружеских отношений?

– Поверьте мне, – Рааб, в свою очередь, сложил чек, – цену я назначил нормальную.

– Что ж, тогда назначьте мне и еще одну. -Кейп передал Раабу сложенный листок. – Сколько вы запросите за это?

Прочитав имя, написанное на листке, Рааб часто заморгал. На какие еще услуги готов Кейп ради своего анонимного друга и сколькими еще убийствами это обернется? Он положил «дипломат» на колени и щелкнул замками.

– А с ужином вы уже управились?