Последний повелитель Марса

Я уселся под колесо телеги, постелив на землю какой-то пустой мешок. Достал было трубку, но, вспомнив недавний инцидент, спрятал обратно. Откусил кусочек от плитки табака, задвинул языком между нижней челюстью и губой. Откинулся на колесо и стал смотреть на звёзды.

Вот ведь, как интересно получается… Сейчас я сижу на земле, находясь на Земле, и смотрю на небо, тщетно пытаясь выискать красную точку Марса. А менее чем через две недели, может быть, буду так же сидеть на земле Марса и искать глазами Землю и то место, откуда я смотрел на Марс. Или не буду, ввиду того что с грохотом перейду в мир иной – и такое тоже не исключено. Но оба эти пути объединяет одно: я буду первый, кто посетил другую планету или расстался с жизнью в попытке сделать это.

Ну, или первый после мистера Уэллса, как посмотреть. Ведь это его затея, а я лишь ассистент, фигура второго плана. Но всё же, я доволен – мне с лихвой хватит и того, что я увижу, чего никто не видел до меня. Будет о чём рассказывать внукам.

Небо постепенно светлело. Звёзды поблёкли, на горизонте наметилось зарево восхода. Я зашёл в контору, подошёл к камину. Подкинул опилок в почти холодные угли, подул на них, слегка расшевелив щепкой. Зарделся алым уголёк, несколько искорок попали на опилки и те занялись. Я подложил щепок и поставил джезву на решётку, не дожидаясь, пока огонь наберёт силу.

Когда кофе начал подниматься, я снял джезву с огня и разлил напиток в две деревянных кружки. Нарезал сыр и ветчину грубыми ломтями, разломил хлеб. Поместил всё на поднос и вышел будить Уэллса.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

где всё оборачивается катастрофой

К шлагбауму на въезде в карьер мы прибыли задолго после часу дня. Массу времени заняло перекладывание нашего скарба в таинственные ящики, занимавшие место в конторе, назначение которых мне теперь открылось с полной ясностью.

Уэллс приписывал этим сборам большое значение. По его объяснению, в небесной машине вся свободная от приборов стена представляет собой этакий шкаф, в который эти ящики вставляются. Для того чтобы имущество экспедиции не загромождало кабину, оно помещается в них и любая вещь доступна одинаково непринуждённо.

Я признал эту систему мудрой и, вне всяких сомнений, удобной. Долгие часы мы укладывали вещи в ящики, а Уэллс вёл их учёт в толстой тетради с обложкой из бычьей кожи. К концу погрузки я хорошо ориентировался в том, где что лежит, поскольку всё запоминал – а на память я не жалуюсь.

После погрузки я запряг лошадь в фуру и мы тронулись к месту расположения небесной машины. Как уже упоминалось ранее, это был старый угольный карьер, открытые работы в котором почти что и не велись, поскольку весь поверхностный пласт был выбран и работы сместились в шахту, вход в которую был расположен в дальней стороне карьера. Однако сам карьер был охраняемым по причине того, что на его краю располагалась контора и склады с оборудованием для добычи угля. Владельцем шахты был некий виконт Харрингтон, вхожий в научное сообщество и очевидно считавший себя знатным учёным. Знакомство с ним дало Уэллсу возможность проводить свои опыты и строить машину в относительно защищённом и уединённом месте.

Уэллс спрыгнул с козлов и с видом завсегдатая пошёл к конторе. Шагов через десять обернулся:

– Мистер Дрейк, пойдёмте со мной. Будете представительствовать как мой ассистент.

Я огляделся, решая, можно ли оставить наше имущество без опаски. Контора находилось довольно далеко от въезда – ярдах в пятистах или около того. К ней наискось вела тропинка, вытоптанная в чахлой траве. Рядом с будкой охранника сидел чумазый пацан лет двенадцати. Я кинул ему фартинг: “Следи за телегой в оба”, затем пошёл вслед за Уэллсом к конторе.

Мы обошли здание конторы с единственным зарешёченным окном и остановились на крыльце. Уэллс выглядел несколько взволнованным.