Дон-Кихот!
Дон-Кихот!
Дон!
Дон!
Дон!
Дон!
«Плюньте на изящный ореол…»
Плюньте на изящный ореол,
даденный певцу во время оно.
Жалко мне поэта,
если он
занят
подновленьем ореола…
Пусть он лучше в доме
сор метет.
Спорит о классических газеллах.
В булочную ходит.
Снега ждет.
Застывает
у витрин газетных.
Пусть он режет хлеб.
Кричит во сне.
Морщится
от строчки неудачной.
Мчится по делам.
Звонит жене.
С дочерью колдует над задачкой.
Покупает яблоки ранет.
Разминает в пальцах сигарету…
Ничего таинственного
нет
в жизни
настоящего поэта…
Вот он на огонь глядит в упор.
Вот он разговаривает с кем-то.
Вот с друзьями едет на футбол…
И не носит
нимба.
Носит кепку.
Поэты
М. Луконину
«Поэтам – что?
Они —
в хрустальных башнях.
Они на мир взирают свысока.
Они нигде не числятся
в «опасных».
Им только вечность звездная близка».
И человек,
наслушавшись про это,
все сравнивая
с собственной судьбой,
встречает неожиданно поэта
и говорит:
«Давай, приятель, пой!..
Чего молчишь?
Приятно и спокойно
по клавишам души
пройдись едва.
И выдумай
про что-нибудь такое
красивые-красивые слова…
Начни, дружок!..»
А солнце
в море тонет.
Тревожны и темны
глаза земли.
И колятся слова.
И на ладонях
от этих слов
вспухают волдыри.
Тугой закат
на горизонте медлит.
С тяжелым звоном
колосится хлеб.
И люди над газетами немеют,
раздумья
кулаками подперев.
Рокочет эхо отдаленных гулов.
Слепые ливни по асфальту бьют.
И вырастают мальчики из курток.
И трудные вопросы
задают.
Но если б только это!
Если б только!..
«Начни, дружок…
Давай, приятель!
Пой!..»
И все ж таки
за этот мир жестокий