Я заплакал от стыда и муки!..
Вор
у нас в деревне!
Мерзкий человек!..
Мне стоять с ним больно.
Мне дышать – противно!
Пусть не станет вора на святой земле!..»
Зашептались люди.
В общем, выходило:
кузнецу придется кончить жизнь в петле…
И тогда поднялся старец
(очень древний!)
От волненья вздрагивал седины венец.
Он сказал:
«Подумаем, жители деревни!..
Что украли?
Лошадь.
Кто украл?
Кузнец!!
Он у нас – единственный!
Нужный в нашей жизни.
Без него – погибель!
Бог ему судья…
Мы,
повесив вора, кузнеца лишимся!
Выйдет, что накажем
мы самих себя!
Вдумайтесь!..»
И люди снова зашептались.
Спорам и сомненьям не было конца…
И тогда поднялся самый главный Старец:
«Правильно!
Не надо вешать кузнеца!..
Пусть за свой проступок он заплатит деньги!..
А поскольку этот разговор возник, —
есть у нас два бондаря.
Двое!
И – бездельники!..
Лучше мы повесим одного из них…»
Умные селяне под домам расходятся.
Курят.
Возвращаются к мирному труду…
Кузнецом единственным
быть мне очень хочется!
Если ненароком
лошадь
украду.
Западнее
Париж, Франсуазе Саган
Пишу вам по праву ровесника,
уважаемая Франсуаза…
Возможно,
вздохнув невесело,
письмо вы поймете не сразу.
То,
над чем вы горюете,
вы знаете лучше всего…
Ходят по улицам
люди
возраста моего.
В Лондоне и в Париже
замашки у них одни.
Свое поколение
лишним
всерьез
называют они.
Они вас считают
знаменем
неверия и порока.
Они вас считают
снадобьем
и даже чуть-чуть
пророком.
Пророки обычно безжалостны,
но я не под богом
рос…
Ответьте, пророк, пожалуйста,
на очень нестранный
вопрос:
кому вы
все ж таки
лишние,
парни,
нарочно небрежные?
Девчонки,
модно подстриженные,
не слишком гордые,
грешные?
Зачем ваши души
выданы
в липкие лапы молвы?
Кому это все ж таки
выгодно,