Канатная плясунья

– Хозяин, то есть лорд, желает видеть менестреля, – сказал оруженосец.

Телор поднялся и перекинул через плечо свою лютню.

– Я – менестрель.

– А это твой шут? – спросил оруженосец, с явным удовольствием оглядывая Дери.

– Нет, это мой слуга, – ответил Телор, благодаря Бога за то, что костюм шута Дери надежно спрятал.

– Дери Лонгармз к вашим услугам, – Дери учтиво поклонился, без всяких выкрутасов и живой мимики лица, как делал, играя шута. – К сожалению, я не шут и никогда им не был, – добавил он. – Может быть, поэтому в моей жизни не все просто.

– У тебя двое слуг? – спросил оруженосец, взглянув на Кэрис и вдруг резко отвернувшись от нее.

– Это мой ученик, Кэрон, – объяснил Телор. – Он, правда, не всему еще успел научиться, поэтому...

– Тебе не нужно брать его с собой, – согласился мужчина, вновь скользнув взглядом по Кэрис и так же быстро опять отвернувшись. – Они с карликом могут поесть там, где ест прислуга. А где будешь обедать ты, тебе объяснит сам лорд.

Когда Телор и оруженосец ушли, отчасти для того, чтобы хоть как-то унять беспокойство разговором на другую тему, Дери спросил у девушки, как ей удалось заставить оруженосца с такой поспешностью отвести от нее взгляд. Кэрис быстро изобразила уродливое выражение и даже улыбнулась так, что Дери невольно вздрогнул и почувствовал, как у него мороз побежал по коже.

Не зная, что ему делать, смеяться или плакать, Дери воскликнул:

– Этот человек, наверняка, принял Телора за сумасшедшего, раз… – Кэрис предостерегающе махнула рукой и, понизив голос до шепота, карлик закончил: – Раз он взял себе ученика с такой внешностью.

Кэрис пожала плечами.

– Я не люблю людей, имеющих хоть какое-то отношение к войне, – сказала она тихо. – А здесь их так много, и все, о чем вы говорили с Телором, напоминает мне о том месте, где убили Ульрика. Люди здесь не такие озверевшие, я вижу, но все же...

Попав в главную залу, куда привел его оруженосец, Телор словно услышал слова Кэрис. Никакого беспорядка здесь не было. Слуги-мужчины накрывали столы к обеду, было даже несколько женщин служанок. Никто из слуг не выглядел обиженным или перепуганным, но Телор опять не увидел ни одного знакомого лица, а в воздухе почувствовал какое-то напряжение, заставившее его с подозрением и беспокойством относиться ко всему окружающему. Телор решил, что такое впечатление создавал мужчина, сидящий в кресле, придвинутом к камину, в котором догорали последние угли. Глядя на одежду этого человека, Телор догадался, что его бедро, рука, а возможно, и грудь перевязаны, но сказать это наверняка было нельзя. Значит, ему не так-то просто достался Марстон, подумал Телор, но потом поправил себя, вспомнив, что новоявленный лорд пытался захватить Креклейд и, может быть, именно там и был ранен.

Остановившись на значительном расстоянии от кресла, Телор почтительно, хотя слегка натянуто, поклонился, поскольку его собственные ребра хотя и не были перевязаны, но еще давали о себе знать.

– Я – лорд Орин, – сказал мужчина слишком громко, будто это могло сделать его слова правдой. – А ты, значит, менестрель?

– Да, мой лорд, – ответил Телор, у которого внутри все замерло, когда он понял, что человек, сидящий перед ним, – лорд Орин.

– Откуда ты едешь?

– Последний раз я был в Мальмсбери...

– Сегодня ты приехал не из Мальмсбери, – резко оборвал Телора лорд Орин. – Это ложь.

– Простите, мой лорд, – голос Телора был спокоен. – Яне собирался вам лгать. Я не понял вашего вопроса и решил, что вы хотите знать, в каком городе я был в последний раз, – Телор специально сказал «я» В надежде, что Орин не узнает о его спутниках. Менестрель подумал, что, даже если ему и не удастся избежать неприятностей, Орин не сможет дать никаких распоряжений относительно Кэрис и Дери, и им удастся выбраться отсюда рано утром, как только откроются ворота.

– Прошлой ночью, – продолжил Телор, – я находился в лесу, когда же сегодня утром пошел сильный дождь...

– Ты ночевал в лесу? Ведь ты едешь из Креклейда, разве нет? Из Креклейда!

– Нет, мой лорд, – попытался разуверить его Телор, он понял, что этот человек боится мести со стороны города. – Ваш оруженосец может подтвердить, что все мои вещи – ткань для шатра, одежда – все промокло насквозь. Даже если бы я в разгар этой бури ехал верхом из Креклейда, мои вещи не успели бы так сильно промокнуть. Я проезжал через этот город, но не останавливался там, хотя и шел дождь. Мне не хотелось искать там убежище от непогоды. Не думаю, что город, на торговой площади которого возвышаются две виселицы, примет артиста с распростертыми объятиями. Вряд ли кому захочется, чтобы ради развлечения его повесили.

Услышав о виселицах, лорд Орин затрясся в бессильной злобе. Это еще больше убедило Телора, что именно людей Орина повесили на следующий день после выступления Кэрис. Но прежде чем Телор успел сообразить, заставляя Орина вновь переживать мучительные моменты поражения, что он рискует обратить его гнев на себя, лорд расхохотался.

– Хорошенькое развлечение! – воскликнул он, продолжая дико хохотать. – Конечно, тебе этого не хотелось. Ведь ты ожидал, что тебе заплатят.

И он разразился еще более отвратительным, воющим смехом, от которого Телору стало не по себе. Но тут подошел оруженосец, который вызывал Телора из конюшни, и объявил, что обед готов. Лорд Орин взмахом руки отпустил Телора и удивил его, приказав найти себе место за столом и поесть. Менестрель чувствовал – в этом, новом, Марстоне ему совсем необязательно поддерживать свой престиж, он был уверен, что никогда сюда больше не вернется, по крайней мере, пока хозяином поместья будет Орин, поэтому направился в конец залы и сел среди прислуги. К тому времени, как Телор уселся, на возвышение перед креслом Орина поставили стол, и в залу стали входить помощники повара с огромными блюдами жаркого и котлами рагу.

Телор понял, что, желая придерживаться анонимности, он ничего не теряет. Всем подавалось одно и тоже – грубое, слегка прогорклое рагу. Всем, кроме Орина, хромого оруженосца и двух других, должно быть, помощников Орина; им полагалось жаркое и еще какие-то особые блюда, стоящие перед ними. Еды на столах было предостаточно, правда, не слишком хорошей. Телор обычно ел от случая к случаю, поэтому не особенно расстроился, когда неожиданно, едва приступив к еде, Орин постучал рукояткой ножа по столу и заорал:

– Менестрель!

Телор перекинул ногу через лавку, на которой сидел, и встал. Когда он направился к возвышению, Орин вскричал:

– Разве не должны менестрели петь во время обеда? Почему ты не поешь?

– Мне показалось, вы не хотите, чтобы я пел, – ответил Телор, кланяясь и со страхом размышляя о том, все ли в порядке у Орина с головой. Ведь он сам велел ему сесть за стол и есть. Неужели забыл? Нет, дело вовсе не в этом, понял Телор, охваченный презрением. Просто это ничтожество только что вспомнил, что менестрели должны во время обеда развлекать лордов, но к презрению Телора примешивалась и изрядная доля страха. Грубого, невоспитанного человека оскорбить гораздо легче, чем людей благородного происхождения, и, если Орин сочтет, что менестрель намеренно хочет выставить его на посмешище перед собравшимися, то это выступление может оказаться для артиста последним.

Эта мысль молнией пронеслась в голове Телора. Выпрямившись после поклона, он подошел к возвышению, еще раз поклонился и сказал:

– Как правило, менестрели поют не все время и не за каждым обедом. Часто лорд изъявляет желание поговорить за обедом о более важных вещах и не хочет, чтобы его отвлекали или чтоб его слова искажались из-за пения менестреля. Другие лорды просто-напросто вообще не переносят музыку. Если вы хотите послушать меня сейчас, я к вашим услугам.

– Позже, – умиротворенный Орин взмахом руки остановил его. – Итак, ты сказал, что приехал из Мальмсбери. Кто же был в этом поместье?

– Я не знаю, мой лорд, – уверенно ответил Телор, рискуя снова вызвать гнев Орина, если тот решит, что менестрель обманывает его. – Я останавливался у монахов, а они не в курсе событий. Но, прибавил он быстро, видя, как Орин снова медленно начинает впадать в ярость, – перед тем, как поехать в Мальмсбери, я был в замке Коумб, пел на свадьбе сына де Данстенвилла. Там было много знатных гостей, к примеру, лорд Уильям Глостер...

– Ба! Эта новость уже устарела, – проворчал Орин. – Я обладаю более свежей информацией, – он резко засмеялся. – Лорд Уильям находится сейчас не дальше города Леглейда и кусает себе локти, оттого что его младший брат в порыве злобы грозится отдать Фарингдон королю Стивену. Уильям, без сомнения, отправился остановить лорда Филипа, но ему не удастся до него добраться, потому что граф Глостер не введет армию, чтобы свергнуть короля.

– Это, действительно, более свежие новости, чем мои, – сказал Телор, притворяясь восхищенным. Ему пришло в голову, что Юрион, узнав о близком местонахождении лорда Уильяма, мог отправиться к нему даже до того, как Орин напал на Марстон. Телору не давало покоя беспокойство за Юриона, и он решил, что может окольным путем спросить о нем.

– Я пробыл с монахами в Мальмсбери больше недели, – сказал он. – Благодаря их милости мне позволили слушать музыку и прибавлять их песни к своему репертуару. Но, честно говоря, я надеялся услышать больше музыки в этом поместье. Здесь был старый менестрель по имени Юрион, и он...

– Ты был здесь раньше?! – взревел Орин.

– Да, мой лорд, – ответил Телор, напустив на лицо удивленное выражение. – Я приезжал несколько раз, чтобы выучить песни старого Юриона.

– Выходит, тебе известно, что поместье захвачено и я его новый хозяин?

– Да, мой лорд, – снова сказал Телор, стараясь говорить учтиво, хотя едва сдерживался, чтобы не нагрубить подонку, сидящему в кресле. – Это, конечно, не мое дело, – Телор замолчал, но Орин на этот раз не прервал его, и он продолжил, стараясь, чтобы голос его звучал как можно вежливее. – Но мне хотелось бы знать, куда отправился Юрион, ведь он знает бесчисленное множество песен, которые я с радостью бы выучил.

Орин расхохотался, поддержали его и двое мужчин, сидящие рядом с ним.

– Ты очень скоро с ним встретишься, – с трудом выговорил Орин, продолжая дико хохотать. – Очень скоро, если ты так очарован его завываниями. Это же надо, он заявил, что будет петь для меня, если я сжалюсь над сэром Ричардом и сохраню тому жизнь, словно предлагал мне пригоршни золота и драгоценных камней. И ушел он туда, куда отправляются все менестрели, – в ад.

Введенный в заблуждение испуганным взглядом Телора, Орин решил, что менестрель буквально умирает от страха, и продолжал распространяться на эту тему, получая огромное удовольствие от кажущейся паники своей жертвы. Но Телор уже освободился от страха, внутри него все клокотало от гнева. Он сохранял спокойствие лишь надеясь, что Юрион все же жив, и хотел знать, какая участь ожидает его самого. Но как только Орин сказал, что учитель Телора мертв, менестрель взорвался.

Стремительным движением он сорвал с плеча лютню и с силой ударил ею по виску хромого оруженосца, который был к нему ближе всего. Сделав шаги упершись в стол, Телор отбросил разбитую лютню, схватил столовый нож и бросился на Орина, который при гнулся, когда менестрель швырнул лютню. Намереваясь нанести ему смертельный удар, Телор правильно оценил расстояние и длину ножа, лезвие которого должно было войти в шею Орина прямо под ухом, где проходит крупная вена. Но за столом сидели еще двое мужчин, набивших руку в сражениях, и нож Телора не достиг своей цели. Хромой после удара лютней упал с лавки навзничь и лежал неподвижно, как мертвый. Орин, отклонившись в сторону, чтобы увернуться от удара Телора, с трудом сохранял равновесие и казался совершенно беззащитным, но один из приближенных, зажав в руке сделанный из рога кубок, нанес сильный удар Телору в висок. Оглушенный, Телор упал боком на стол и сбил столешницу, на которой стояли блюда, она соскочила с опор и рухнула на пол.

Это спасло Телору жизнь на какое-то время. Когда стол развалился, мужчина выхватил нож и бросился на Телора, собираясь убить его, но промахнулся. Он хотел ударить ножом еще раз, но в это время Орин опомнился, вскочил с места и, схватив своего приспешника за руку, вскричал:

– Нет! – мужчина в недоумении уставился на него. – Быстрая смерть будет для него слишком легкой, – продолжил Орин злорадствуя и уже более ровным и довольным голосом. Взмахом руки он остановил нескольких воинов, которые вскочили со своих мест.