Застрявшие, или Почём кошачье мурлыканье?

Оказалось, обратное превращение «мясорубки» в нуль-транспортировщик невозможно, так как Барсик избавился от лишних деталей. Когда он составил их перечень, Мурзик схватился за голову. Список занимал четыре страницы, и ничто из него не было простым. «Мясорубка» помочь не могла. От котоэпсилоновского УИКа она отличалась одним существенным моментом – была биоконвертером, то есть работала только с органикой. Сотворить из одной органики другую, самую невероятную, – это пожалуйста. А преобразовать обглоданные бараньи ребра в титановый или бериллиевый компонент нуль-транспортировщика – фиг.

Но настоящие масштабы беды я оценил лишь после знакомства с господином Петровым. Ну да, сразу было понятно, что практичный Барсик не мог выбросить на помойку редкоземельные металлы. «Колись, – сказал я, – и, может быть, получишь каплю валерьянки». Барсик шмыгнул носом и выдал имя. Кеша Петров, сборщик металлолома…

– Командор, – раздался снова голос Мурзика. – У господина Сидорова к вам вопрос.

«Ага, он все-таки пришел к нам не за кошачьими песнями под гусли», – удовлетворенно подумал я и открыл глаза. Несчастный вид клиента меня уже не удивлял. А вот Мурзик… Мурзик был чем-то встревожен, хотя старался этого не показывать.

– Э-э-э… – затянул клиент. – Мне говорили… э-э-э… у вас есть другие услуги. Экс… э-э-э… эксклюзивные.

– Эксклюзивные?! – От удивления я взмахнул хвостом сильнее, чем следовало. – Эксклюзивные? Впервые слышу.

Щеки клиента запылали, как файер футбольного фаната.

– Вы не думайте, – забормотал он с отчаянием человека, решившего кинуться в прорубь. – Я никому не скажу. Цена… цена меня не пугает.

– Вы путаетесь в словах, господин Сидоров. – Мурзик рассмеялся, но как-то ненатурально. – Хотели, наверное, сказать – «индивидуальные», те, что по спецзаказу. Они в конце прайс-листа. Я покажу.

– Подожди, – придержал я Мурзика, – надо разобраться. Кто говорил, что говорил.

– Да что тут разбираться, – неожиданно взбеленился главный программист. – Господин Сидоров спутал два сложных термина. Это бывает. – Схватив прайс, Мурзик махнул мне лапой. – Позвольте, командор, мне самому. Не беспокойтесь, все будет окей.

Я улыбнулся улыбкой Чеширского кота.

Мне было жаль моего друга.

Он не знал, что все кончено.

…Вытащив из Барсика адрес, мы с Мурзиком отправились к господину Петрову с деловым предложением.

Перед тем как постучать в дверь строения, кое-как сколоченного из кусков фанеры и неструганых досок, мы выкрутили ИПэМэХи на полную мощность и встали на задние лапы. Дверь распахнулась. На пороге стоял мрачный мужик в несвежей майке и растянутых тренировочных штанах. В руках он держал саперную лопатку. Держал, как знамя, – сверкающим лезвием вверх. Мужик покачивался. Вместе с ним угрожающе покачивалось и лезвие.

Увидев лопатку, Мурзик пискнул и рванул куда-то вбок.

– Гы, – сказал мужик. – Явились наконец. А то я заждался.

Наклонившись, он занес лопатку над моей головой. В окружавшей его густой смеси запахов я уловил нотки пота, жареных котлет и пива «Три медведя».

– Барсик предупреждал, что ты притащишься. – Мужик осклабился. – Прихлопнуть тебя сразу или дать помучиться?

Сзади меня что-то звякнуло, и противника ослепил солнечный зайчик. Лопатку мотнуло. Лезвие просвистело так близко к моему левому уху, что оно почувствовало движение воздуха.

– Командор, – прохрипел из-за спины Мурзик. – Разрешите. Всего пара взмахов.

Я обернулся. Главный программист миссии с автомобильным бампером наперевес готовился к прыжку. От солнечных бликов на хромированном покрытии автомобильной детали резало глаза. Откуда взялся бампер, я понял, заметив у забора проржавевший «Ford».

– Отставить! – скомандовал я. – Никаких военных действий. Только переговоры.

– Гы-гы-гы, – заржал сборщик металлолома. – Барсик говорил, что ты – этот… как его… рапа… пара… парафиновый интеллигент.

– Рафинированный, – машинально поправил я и поморщился. Шуточки Барсика достали меня еще три межгалактических перелета назад. – Побеседуем?

За беседой прояснилось, как далеко зашло коварство нашего гениального инженера. Благодаря его инструкциям, Кеша Петров знал, что в обмен на редкоземельные компоненты нуль-транспортировщика выжмет из нас что угодно. Никакие органические блага, которыми мы могли осчастливить его с помощью биоконвертера, ему были не нужны. Сборщик металлолома жаждал денег. Наличных. Кэша, как он выразился. Умопомрачительную, по моим понятиям, сумму. Зачем ему столько, он так и не раскололся.

На обратном пути Мурзик уговаривал меня решить проблему самым простым образом – путем ограбления господина Петрова. «Прокрадемся ночью, тряхнем его как следует, заберем свое, Барсик соберет нуль-транспортировщик, и – прощай, Земля!» Я слушал Мурзика в пол-уха. Он прекрасно знал, что ни на какое преступление – даже на кражу дырявой покрышки с ржавого «Fordа» – мы не пойдем – запрещено. Максимум, что дозволялось участникам миссий на чужих планетах, это защитить свою жизнь при смертельной угрозе, не превышая при этом пределы самообороны.

Криминальные способы добычи кэша вроде нападения на инкассаторов, взлома банкоматов или вырывания сумочек у прохожих были для нас закрыты. Откровенно говоря, до меня у котов на планете Земля была лишь одна возможность легального заработка – цирк. Я придумал еще одну и открыл Бюро добрых услуг «Котики напрокат».

Мой бизнес-план основывался на смелой гипотезе. Как известно, многие земляне активно верят в летающие тарелки и пришельцев. С другой стороны, земляне просто обожают котов. Достаточно на секунду заглянуть в любую социальную сеть, и голова пойдет кругом от миллионов фото кошачьих морд. Коты, конечно, мощные эмпаты. Они точно распознают эмоции своих хозяев и вьют из них веревки. Но одним этим все не объяснишь. Соединив и проанализировав факты, я сделал вывод, что, возможно, в незапамятные времена на Землю – среди прочих инопланетян! – залетали и представители моего родного КотоЭпсилона. Отсюда логично следовало, что любовь к котам намертво закодирована в людских генах, и этим нельзя не воспользоваться.

Шеф-повар «Кучерявого барашка» помог нам оборудовать в подвале ресторана офис «Котиков». Марсик вел переговоры с клиентами. Я решил поощрять их бонусами, и Барсика приставили к «мясорубке»-биоконвертеру – перемалывать содержимое мусорных баков в плитки швейцарского шоколада, букеты тропических цветов, дизайнерские флаконы из оргстекла и прочую органическую дребедень.

Я выполнял заказы.

Первым моим клиентом стал шеф-повар «Барашка». Ему давно хотелось иметь кота, но он не был уверен, что с ним уживется. Я установил свой программатор магнетической харизмы на максимум и за два часа продемонстрировал все, на что земные коты горазды. Даже пометил углы и мебель в его квартире. Однако заказчик все равно пришел в восторг. Он взял из приюта черного котенка и в мою честь назвал его Марсиком.

Таких сомневающихся, как шеф-повар, землян было много. Бюро добрых услуг «Котики напрокат» давало им шанс испытать себя в роли кошачьего хозяина. Меня охотно брали на пробу, а потом или шли в зоомагазин за постоянным котом, или разочаровывались в своей мечте. В любом случае позитивные эмоции наше бюро обеспечивало.

Через неделю работы я возненавидел безумную любовь землян к котам до приступов чесотки. Мне, национальному герою КотоЭпсилона, командору семи межзвездных и двух межгалактических миссий, приходилось днями напролет скакать, согласно прейскуранту, по настенным коврам в спальнях, уворачиваться от швабр пузатых отставных военных и сочинять сказки для маленьких девочек и мальчиков, которые меня не столько слушали, сколько тискали и тягали за хвост. Я проклинал своих предков, которых когда-то занесло на эту планету. Я не понимал земных котов: как, будучи существами гордыми, независимыми, гуляющими сами по себе, они выносят всю эту мерихлюндию?

Но деваться мне было некуда, пятилитровая жестяная банка из-под маринованных огурцов постепенно наполнялась кэшем от клиентов, и я терпел.

До вчерашнего вечера.

Сообщение Центра, что межзвездный переход для нашей миссии через считанные часы закроется надолго, привело меня в ярость. Кое-как пересказав новость товарищам и отметив ужас на морде Мурзика и довольную ухмылку Барсика, я подождал, пока они заснули, выбрал на кухне нож поострее и провертел в вязаной шапке шеф-повара дырки для глаз.

В белесом свете луны хибара сборщика металлолома выглядела жутким заброшенным замком из мультфильма ужасов. В ее окнах не светился огонь, из печной трубы не валил дым, изнутри не доносилось ни звука. Лишь тени деревьев тревожно метались по фанерным стенам, да мерещилось, что вот-вот с крыши взмоет туча красноглазых летучих мышей и с писком унесется в небо.

Поправив шапку, я ножом вскрыл замок и прокрался в знакомую комнату. Меня сразу насторожил запах. Ни пивом, ни котлетами в хибаре не пахло. Зато пахло старой, слежавшейся пылью, которую давно никто не тревожил. Включив свет, я обшарил комнату, потом «Ford», потом двор с кучами металлолома.

Угрожать ножом было некому.

Кеша Петров исчез.

Я взвыл, сдернул с головы шапку и за сорок семь минут превратил жилище господина Петрова в кучу мелкого хлама. Когда я закончил, двор был усыпан щепками, битой посудой, солью, сахаром, растворимым кофе, гречневой крупой и осколками кинескопа от старого телевизора, а в воздухе кружили перья из подушек и клочья ваты из старого матраса.

Ни титановых, ни бериллиевых, ни простых стальных компонентов нуль-транспортировщика в хибаре не нашлось.

Впервые в жизни я растерялся.

Какой бы заметной личностью ни был Кеша Петров, я не верил, что в оставшиеся несколько часов легко его найду и уговорю отдать детали. Пытать его я, конечно, и раньше не собирался. Хотел только припугнуть. А сейчас что ж… Он наверняка так запрятался, что, если не разнести город по кирпичику, до него не доберешься.

С досады я метнул нож в дверцу «Fordа».

В ответ на лязг до меня донеслось с забора утробное рычание.

Рычали коты.

Судя по звукам, их было не меньше шести. А судя по тому, что я их не видел, они были, как я, черными, значит, драться придется вслепую.