Яростный Дед Мороз. Рассказы

Вот и сейчас ей встретилась симпатичная пожилая лайка, с которой она беседовала под пристальным взглядом хозяина.

Парикмахер молча наблюдала, как Людмила Алексеевна разматывала волосы, уложенные в пучок. Волосы были тонкими, и в пучке их уместилось много. Они упали на спину, и концы их, покачиваясь, остановились ниже лопаток. Людмила Алексеевна не стригла их со времён развода, только расчёсывала.

– Точно отрезать? – спросила парикмахер, – Не жалко?

Людмила Алексеевна рассматривая своё отражение в зеркале, ответила не сразу:

– Отрезайте. И причёску сделайте.

– Какую?

– Модную, пожалуйста.

Парикмахер достала перекись водорода и плавательную шапочку с рваными дырками. Модные причёски делались у них по старинке.

На служебном входе театра артист Кудрявцев разговаривал с вахтёром. Двумя локтями он упёрся в стол, с каждым словом приближая к собеседнице своё красное, усатое лицо.

– Она умерла, понимаешь? Марусечка моя.

Жена Кудрявцева умерла почти два года назад. С тех пор он постоянно рассказывал об этом. Сначала люди сочувствовали ему, жалели, потом привыкли, а со временем усопшая стала сильно всех раздражать.

– Отстань, – сказала вахтёр спокойно. – Домой иди.

– Я ходил, – отвечал ей Кудрявцев серьёзно, – Там ещё хуже.

Мимо вахты неторопливо прошла Людмила Алексеевна с причёской в стиле восьмидесятых: прямой пробор, белые мелированные перья, волосы как два крыла залитых лаком.

– Добрый вечер, – вежливость Людмила Алексеевна почитала выше прочих добродетелей.

Кудрявцев, устало мотнул лохматой головой, мол, здрасте вам.

– Завлитша, – сказал он безо всякого выражения.

– Что это с ней? – удивилась вахтёр.

– А что такое? – Кудрявцев, как нормальный мужчина ничего не заметил.

Людмила Алексеевна уверено шла по коридору третьего этажа. Каблуки цокали по кафельному полу.

Время от времени она замечала, что сутулится, и выпрямлялась. Но ненадолго. Она повернула за угол и увидела, что дверь её кабинета открыта. От возмущения у завлита заложило нос.

Войдя, Людмила Алексеевна обнаружила, что драматург Миша устроился в её кресле. Опять. Сел прямо на тёплый платок, который она специально принесла из дома. Никто в театре ещё не садился в её кресло. Людмила Алексеевна недовольно прищурилась, но Миша, при её появлении сразу вскочил, ударился коленкой об стол и сел обратно. Развёл руками, мол, простите, вот такой я неуклюжий.

Пускай сидит, решила Людмила Алексеевна и жестом успокоила Мишу.

Он, всё-таки, хороший.

Завлит улыбнулась драматургу, слегка, чтобы не баловать. Но вдруг неприятный женский голос произнёс:

– Выйдите отсюда. Мы работаем!

– Это вы мне говорите? – спросила Людмила Алексеевна, оборачиваясь.

– Вам, конечно.

Перед завлитом стояла маленькая брюнетка с зелёными глазами. Шерсть на её кофте топорщилась, как иголки у ежа. Людмила Алексеевна смерила девушку взглядом. Она была ей не соперница.

– Что вы делаете в моём кабинете?

Брюнетка не сбавила обороты. Ответила с вызовом, сохраняя на лице особенное выражение, словно она из последних сил сдерживает улыбку.

– Мне дали ключи на вахте. Я беру интервью, и вы нам мешаете.

Ах ты дрянь наглая.

– Меня никто об этом не предупреждал. Михаил может остаться, а вас я не знаю. До свидания.

Брюнетка такого ответа не ожидала.

– Я из газеты «Водоканал».

Людмила Алексеевна молча расстёгивала пальто, неторопливо, пуговица за пуговицей, как хозяйка положения.

– Вам что, не нужен пиар? – спросила брюнетка.

– Такой. Не нужен.

Людмила Алексеевна знала что такое убийственная вежливость.

– Прошу простить, но у меня здесь ценные бумаги, договора, а с вахтёром, который выдаёт ключи кому не следует, поговорю.

Брюнетка покачала головой.

– Пойдёмте в фойе, – сказала она Мише.

– Хорошо, – ответил он кротко.

Когда они вышли Людмила Алексеевна хотела закрыть дверь, но решила не делать этого. Даже распахнула дверь ещё сильнее, так, чтобы та заняла половину коридора.

Пусть художник лопнет от злости

Затем она принялась открывать забитое гвоздями окно. Ей срочно нужен был свежий воздух. Рывок. Окно поддалось.

Сквозняк смахнул со стола бумаги. Дверь захлопнулась, словно кто-то выстрелил ей в спину.

Вахтёр разнёсла новость по всему театру:

– Завлитша-то замуж собралась.