Вера, мышонок и другие

Во время этой тирады сеньора Суарес, стоявшая позади, не удержавшись, закатила глаза и вздохнула.

– Я хочу, чтобы у него была самая лучшая пища: овёс, пшеница, зерновые смеси, яблоки и морковь, а также прочее. Я лично составлю список продуктов, которые ему необходимы и полезны, – и осанка хозяйки дома действительно говорила о том, что она готова к решительным действиям по составлению списка. Как Вера поняла позже, госпожа, вообще была любительницей составления списков.

– Вера, ты не будешь против, если я иногда навешу твоего питомца? Я тебе не помешаю и приду в то время, которое тебе удобно. Можно? Хорошо. Как ты его назвала? Ещё никак? Тогда выбирай имя и сообщи мне о том – какое оно.

После этих слов сеньора Мендес выплыла из комнаты.

Глава 15

– Признаться, такого я не ожидала, – взглянула на Веру домоправительница, – но зато теперь, твой дружок находится под покровительством госпожи, и ему ничего не грозит.

– Откуда сеньора Мендес столько знает о мышах и крысах? – поинтересовалась Вера.

– Наверное, от мужа, ведь он был биологом. Из России. Он приехал сюда в девяностые годы, вернее, его привезла госпожа.

– А почему они не остались жить там?

– Кажется, то место, где он работал на родине, было закрыто, и он не мог найти работу, и семьи у него не было. Они с госпожой друг друга любили сильно – вот, видно, поэтому он и переехал сюда.

– Надо же как интересно, а я и не знала, – протянула Вера.

– Теперь ты можешь идти обедать, а после приходи ко мне, я дам тебе поручение. И передай сеньоре Диас, чтобы меня к обеду не ждала.

В коридоре Вера столкнулась с Розой, которой деваться было некуда, поскольку спрятаться ей уже не удалось бы, и они вместе отправились в столовую.

Вечером сеньора Суарес предупредила Веру, что завтра, то есть в воскресенье, у госпожи состоится сеанс, в шесть вечера. В это время в доме должно быть тихо, а Вере лучше находиться в своей комнате или пойти погулять.

На этом день закончился, и Вера пошла к себе с намерением придумать имя для мышонка.

Войдя, она забрала зверька из клетки и прилегла на постель, пустив его побегать на воле. Тот первым делом стал обнюхивать её лицо, смешно щекоча лапками и усиками нос, так что она в конце концов чихнула.

Мышонок за то время, что провёл в доме, уже успел сам почиститься, так что его не пришлось отмывать. Он имел светло-серую спинку и часть мордочки, а также уши, брюшко же и всё остальное было белого цвета.

– Наверное, тебя зовут Мигель, – произнесла вслух Вера. – Ты очень похож на Мигеля. Пусть ты будешь Мигелем, – обратилась она к мышонку, который хоть и ничего не ответил, но зато посмотрел на неё, что было истолковано как знак согласия.

– Ох, ну давай уже спать, Мигель, у меня глаза слипаются. Сегодня я не смогу с тобой поиграть, – сказав это, она посадила его обратно в клетку, в которую она уже успела положить кое-какие безделушки, с которыми Мигель мог возиться, пока её нет. Ведь как успела заметить Вера, он был очень любопытен и везде совал свой нос. Ещё она поняла, что, когда у неё наступает время сна, у мышонка начинается веселье, поскольку такие животные ведут ночной образ жизни.

Сегодня, как и вчера, Мигель встал на задние лапы, схватился передними за прутья и стал их трясти, отчего они слегка позвякивали. Он был похож на узника, который требует выпустить его на волю. Но дверцу в клетке Вера стала оставлять открытой, убедившись, что мышонок не проявляет никакого желания покидать комнату. Хотя на время своего отсутствия, она всё же закрывала клетку на первых порах. Так что Мигель не жаловался на неволю, но ему, очевидно, нравилось позвякивание прутьев. Впрочем, шумел он не сильно, и нисколько не мешал засыпать Вере, которая сейчас снова уложила Кенгуру и Вомбата рядом с подушкой.

Глава 16

Проснувшуюся утром Веру мышонок приветствовал позвякиванием. Она, всё ещё с закрытыми глазами, не вполне проснувшаяся, протянула руку и почесала его, а повернувшись на другой бок, уткнулась в плюшевого Вомбата. Поставив обоих сумчатых как положено, Вера заварила кофе и дала поесть Мигелю. Скоро нужно идти на рынок, где предстояло приобрести кое-что для угощения сегодняшних гостей госпожи. Кстати, надо ей сообщить о выбранном для мышонка имени. Также управляющая передала ей записку от сеньоры со списком подходящего корма для Мигеля.

По рынку Вера ходила довольно долго, поскольку не сразу удалось найти всё необходимое, да и посмотреть интересно, что продают на таком большом рынке.

Спутницы сеньоры Мендес в путешествиях по астральному миру были привередливы в еде, и простая грубая пища могла их расстроить и нарушить ту тонкую связь, которая соединяла их с иным миром. В первую очередь они пытались вызывать своих ушедших мужей, но могли прийти и родственники или даже просто скучающие духи, которых никто не навещает.

Всех больше для связи с добрыми духами подходили кондитерские изделия: торты, пирожные, сладкие пироги и конфеты. Если же потреблять тяжёлую и жирную пищу, то могут слететься тёмные духи.

Выполнив поручение, Вера дошла до зоомагазина, где купила зерно для Мигеля, десерт же был куплен для него на рынке – морковь и яблоки.

По дороге Вера заприметила маленькую то ли кофейню, то ли кондитерскую. На улице, за каменным заборчиком, располагались четыре столика, почти целиком скрытые за зарослями кустов с розовым цветочками. Но это не были роскошные, тщательно подстриженные заросли, а просто заросли, за которыми никто не следил, – да оно и к лучшему. Она захотела зайти посмотреть.

В маленьком помещеньице были выставлены на витрине с заклеенным скотчем стеклом всякие сладости. Цены оказались невысокими. Можно будет зайти сюда вместе с Марисолью, а сейчас – бегом домой, она и так задержалась.

На входе Веру встретила сеньора Диас и потребовала доложить о результатах похода на рынок. Особенно её интересовала группа экзотических приправ, названия которых Вера не могла запомнить, и искала их, сверяясь со списком. Убедившись, что всё исполнено, сеньора Диас забрала сумки и ушла на кухню.

Вера пошла проведать Мигеля. Тот спал в домике, но услышав её, высунул мордочку. Она дала ему кружок моркови и прилегла на пять минут, чтобы позвонить Марисоли.

После обмена любезностями Вера сообщила:

– Я поговорила с сеньорой Суарес, и оказалось, что рядом живёт её знакомая. Ты можешь пожить там – она сдаёт комнату, и недорого.

– Ой, как хорошо! Так говоришь это рядом?

– Если идти пешком, то минут 15-20, – ответила Вера.

– Ну, кроме моих двоих, у меня ничего нет, – засмеялась Марисоль. – Значит, когда мы будем выходить навстречу друг дружке, то сможем встретиться уже через десять минут?

– Точно, – радостно подтвердила Вера. – У тебя ничего не изменилось, ты приедешь во вторник?

– Да-да, приеду часа в два. Более ранних рейсов сейчас нет. Ты меня встретишь?

– Обязательно, и провожу к дому той женщины. А потом мы сможем гулять и разговаривать, – ответила Вера, – но сейчас я должна идти, мне нужно кое-что сделать. Пока, до вторника!

Глава 17

Сейчас ей нужно сходить в сад, который располагался перед главным входом, и срезать цветов. В цветах она не особо разбиралась, зная лишь самые простые и распространённые, но сеньора Мендес об этом позаботилась, и в переданной ею записке рядом с названиями цветов и требуемым количеством было их краткое описание. Сеньора Суарес показала, где находятся садовые инструменты. Вере оставалось только принести цветы, а уж домоправительница сама их расставит.

После обеда настало время пройтись по второму этажу, чтобы стереть пыль. Постепенно Вера дошла до коридора, обшитого деревянными панелями, в котором находилась спальня и будуар госпожи. По обеим сторонам коридора висели портреты. На них, по всей видимости, были изображены предки госпожи, и это были самые обычные портреты. Но один привлекал внимание, так как производил жуткое впечатление. На нём была изображена седовласая женщина с очень худым лицом и глубоко посаженными чёрными глазами, с кожей, бледной, словно воск. Она была одета, видимо, в дорогое платье, но при этом в фартуке, что само по себе показалось странным. И помещение, в котором она находилась, определённо было кухней.

«У представительниц высших сословий не имелось привычки заходить на кухню, а уж тем более надевать фартук», – подумала Вера, исходя из прочитанного ею в книгах о той поре.

На стене, позади той женщины на портрете, среди пучков каких-то высохших трав висел окорок, по виду напоминающий окаменелость. Его цвет был точно таким же, как цвет лица этой женщины. Больше ничего на портрете не было написано такими красками, что сразу фиксировало внимание на этих двух участках картины.

«Но для чего хранить окаменевший окорок (во всяком случае он так выглядит), если только это не семейная реликвия?» – подумала Вера.

Будучи воспитанной в семье, где мать была истовой католичкой, а дедушка, хоть и атеист, но атеист научный, имевший значительные познания по вопросам религии, Вера, знала, что реликвии порой бывают самыми экстравагантными. Однако больше всего в этом портрете привлекало внимание именно лицо седовласой, в котором проглядывали злоба, жестокость и бессердечность. И вообще, если бы Вере сказали, что на картине изображён вампир, то она бы сразу поверила.

– А-ах, тебя заинтересовала Кристобальда Мендес, – послышался справа голос привидения. Вера и не заметила, как сеньора Мендес выплыла из спальни.

– Считается, что она была отзывчивым и милосердным человеком, благотворительницей, – добавила сеньора и посмотрела на Веру. – А также одной из образованнейших женщин своего времени.

Та, сглотнув, пискнула, боясь показаться неучтивой:

– Понятно.

– Но это неверно. Привлекательный образ создали те, кого она подкармливала, при этом держа нож у их горла. Она была демоном в женском обличье. Она – самое грязное пятно в истории нашей семьи. К тому же, Кристобальда была груба и невежественна – несколько её писем я всё ещё храню в подвале.