Бумеранг

Суслик отошёл на пару шагов назад и с надеждой посмотрел на Бумеранга, который дружески хлопнул Погона по плечу:

– На этот раз не надо. Но в следующий можешь даже не спрашивать.

Погон остался доволен перспективой и нарочито демонстративно почесал костяшки правого кулака себе по подбородку, с ехидной ухмылкой глядя на Суслика. Тот поспешно отвернулся. Вован, наблюдая эту картину, лишь пожал плечами с видом «Сами разберётесь».

Ещё через несколько минут, проверив обмундирование и определив порядок построения группы, сталкеры уже шагали за пределами базы «Свободовцев».

Глава 5

Вода в чайнике, стоящем на старой газовой плите, кипела, пар мощной струёй вылетал из носика и пытался скинуть крышку, отчего та то и дело подскакивала и звонко клацала. В комнате стоял стол, накрытый полиэтиленовой клеёнкой, разлинованной крупными зелёными полосками. На столе стояла сахарница и два пустых стакана с пакетиками чёрного чая. Холодильник в углу брякал раздолбанным компрессором, будто хотел доказать чайнику, что он круче и шума от него больше. За окном ветер раскачивал одинокий фонарь, светивший неприятным жёлтым светом, выхватывающим из темноты холодный пустой двор. Моросящий дождь под аккомпанемент набиравшей силу непогоды ударялся в стекло и стекал мелкими струйками. Форточка была открыта, и часть холодной ночной влаги то и дело мелкими порциями пыталась остудить уютное домашнее тепло и разделаться с ним.

Она стояла, смотрела в окно, молча курила. Длинные каштановые волосы, худые плечи, точёная фигура с изящными манящими изгибами, она напоминала ему лесную нимфу. Он любил её, любил с первого взгляда, с первого поворота головы, с первой улыбки. Правая рука с подрагивающей сигаретой, почти не отрывавшейся от её губ, опиралась на заведённую под локоть левую, пальцы которой нервно теребили материю лёгкого домашнего халатика. Он сидел за кухонным столом и смотрел на неё. Такая беззащитная, хрупкая, родная и такая далёкая. Хотелось развеять эту повисшую в воздухе напряжённость, сказать слова любви, подойти и обнять её. Но она почему-то не хочет понять его и то, что он делает это ради неё и только ради их благополучия. Ну разве она не видит, в каком убожестве им приходится жить! Он злился, погружаясь в праведную гордыню, раздувающую чувство собственной правоты. Стена в их отношениях становилась крепче и выше, отгораживая их друг от друга с каждой его поездкой. Денег для обустройства съёмной однокомнатной квартиры в их небольшом городке заработать было практически невозможно. Знакомых, которые могли бы похлопотать о нём и устроить на тёпленькое местечко, у него не было, не то что эти «мажорчики» на новеньких тачках, подаренных богатеньким папочкой на совершеннолетие, и разъезжающие по городу с открытыми окнами и выкрученными на полную мощность проигрывателями. Тьфу, ненавижу! Занимать деньги он считал неприличным и ниже своего достоинства. Всё чаще он задумывался о пресловутом Периметре, в котором якобы по рассказам кое-каких достойных доверия людей можно при счастливом стечении обстоятельств заработать кругленькую сумму, а если госпожа Фортуна будет к тебе благосклонна, то и обеспечить себе безбедное существование на несколько лет. Верилось в такие сказки с трудом. Как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке… Оставался один вариант, может, не самый лучший, но твёрдо приносящий доход в их молодую семью. Каждый раз, когда он собирался в очередную поездку, которая иногда затягивалась на несколько месяцев, она пыталась уговорить его бросить эту работу и найти что-то в родном городе. Деньги?! Ну, конечно, они нужны, но не такой ценой. Долгая разлука с каждым разом всё более угнетала её. Одиночество хуже недостатка материального, и она готова постепенно обустраивать их жизнь, доказывала она ему, как говорится, с милым и рай в шалаше. Но он каждый раз уезжал. Расставания и расстояния в тысячи километров постепенно меняли её. Она говорила ему об этом, он слушал, но не слышал её.

За окном ветер рвал и гонял тёмные тучи. Деревья без единого листа со свистом прогибались под его напором. По всем признакам погода стояла октябрьская, и поэтому даже не верилось, что в город пришла весна.

Глава 6

Сознание вернулось резко, словно кто-то щелчком поворотной рукоятки старого телевизора включил канал. Взгляд на часы… Отключка длилась не больше 30 секунд, но это Сутулого не порадовало и, скорее, даже расстроило. За полминуты в Зоне можно сдохнуть раз эдак тридцать ну или чуток больше, если не повезёт. «Чёрт, а ведь повезло! Будь стая на одну особь больше… Хана!» – зло подумал он и, скинув с себя мёртвое тело псины, стал осматриваться, пытаясь понять, каково его состояние.

– Чтоб тебя… – просипел он, стараясь одной правой рукой расстегнуть застёжки на плаще, левая почему-то не слушалась. Если бы не пластины из кевлара, вшитые в комбез сталкера (спасибо умельцу из бара долговцев!), синяками он бы не отделался. Матёрый пёс-чернобылец наверняка, проломив ему грудь, сейчас бы уже мог лакомиться тёплыми потрохами Сутулого. Хотя осколками тварь и посекло, но окончательную точку поставил клинок наёмника.

Армейская аптечка, купленная в бункере учёных на Янтаре, стоила тех денег, которые за неё были отданы. Препараты для предотвращения заражения крови, мини-шприцы, таблетки, бинты и антирадианты – всё пришлось кстати. Скинув с себя наконец изорванный и потому ставший бесполезным военный плащ, Сутулый в первую очередь вколол в бедро ампулу-шприц, чтобы снять с каждой минутой нарастающую пульсирующую боль, жадно отпил из походной фляжки и на несколько мгновений прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям в теле. Прохладная вода немного помогла и привела в чувства раненого сталкера. Оранжевые круги перед глазами стали уменьшаться, шум в ушах, похожий на шипящий паровой котёл, хоть и не стих, но, по крайней мере, уже не разрывал барабанные перепонки. В голове понемногу прояснялось. Времени терять нельзя ни секунды. В Зоне к месту кровавых разборок быстро стягивались разные твари в надежде разжиться халявным свеженьким мясцом. Как правило, они были не очень сильны и опасны, но в том состоянии, в котором находился сейчас Сутулый, хватило бы и небольшой стайки тушканов, чтобы закончить начатое псами. Осмотр левого истерзанного предплечья наводил на мрачные мысли и подозрения, кровь, не останавливаясь, заливала штанину, превращая её из зеленоватой в буро-коричневую. Нужно попытаться пошевелить пальцами, если повреждены сухожилия – дело дрянь. «Хвала Зоне и всем её грёбаным богам», – подумал Сутулый, кисло улыбаясь, когда пальцы зашевелились. Но эта хоть и необходимая проверка вызвала новую волну боли. По ощущениям словно расплавленное железо вылили в рану. Новые круги заплясали перед глазами, но препарат уже начал действовать, и сталкер здоровой рукой начал разворачивать стерильные бинты, открыл пузырёк с перекисью водорода. Обработав рану и туго обвязав раненую руку, Сутулый закинул в рот две таблетки противовоспалительного средства и одну – жаропонижающего, запрокинул голову и запил водой. Посидев секунд пятнадцать, почувствовал, как силы начали к нему возвращаться, после чего выпил ещё одну таблетку с антирадином. Купание в грязи с заражённой радиацией водой здоровья не прибавляло.

Времени на то, чтобы уйти подальше от места стычки, оставалось всё меньше, а шансов попасть на новых тварей – всё больше. Шуму он наделал достаточно, чтобы оповестить всех находящихся в округе о своём присутствии, и тут же словно в подтверждение ветер донёс со стороны подлеска короткий, но мощный рык. Сутулый встал и тут же схватился за грудь. Чернобыльская псина хоть и не смогла прикончить его, но пару синяков на груди в придачу к раненой руке добавила. Скрипнув зубами, превозмогая тупую пульсирующую боль, сталкер поднялся и начал выуживать из рюкзака то, что ему всегда помогало в таких случаях и раньше. «Душа» – так называется уникальный органический артефакт, обладающий не менее уникальными свойствами, неизвестным образом значительно увеличивает общую скорость восстановления организма и излечивает от повреждений в тканях и органах. Конечно, есть и получше, такие как «Колобок», а тем паче «Светляк», да поди их найди, а про то, чтобы купить, и подавно говорить нечего, обычному сталкеру такие прелести не по карману. Сутулый надёжно завернул артефакт в тряпку, так, чтобы он из неё случайно не выскользнул, затем завязал её концы в узел. Соорудив таким образом повязку, он перекинул её через голову и аккуратно завёл раненое предплечье, максимально обездвиживая его и обеспечивая ему покой. Практически сразу же он почувствовал лёгкое покалывание в конечности. Артефакт работал, а значит, ещё не разрядился. В пресловутые сказки о том, что они бесконечно долго могут сохранять свои свойства, верили только новички на Кордоне, которым пройдохи-старожилы, желая разжиться на наивных желторотиках, втюхивали практически севшие экземпляры за полцены от новых со словами: «Короче, слушай, парень, понравился ты мне…». Оставался лишь один неприятный факт использования «Души», заключавшийся в его довольно высокой радиоактивности. Потому их и носят в специальных контейнерах, чтоб поменьше микрорентген нахватать. «Ну ничего, проблемы нужно решать по мере их наступления, а пока важней было прийти в здоровую физическую форму, «волны» позже из организма выведем», – решил для себя Сутулый и, насколько это было возможно быстро, пошатываясь, двинулся в сторону леса, в котором ранее скрылась троица сталкеров.

«Первый, второй, третий… – проговаривал про себя Сутулый, стараясь задать ритм ходьбе и одновременно приободрить себя. – Первый, второй, третий. Мать вашу…!!! Первый – сука, второй, третий! Вот немного отдохну, и хрен вы, ребятки, от меня уйдёте. Первый, второй, третий!!! Гы! Наф-наф, Нуф-Нуф и Ниф-ниф! Первый, второй, третий. Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк. Р-р-р!» На его лице заиграла недобрая улыбка: