Шейх. Хозяин пустыни

– Нет, Эльза, это у них со мной конфликт, раз они решились на преступление против Правителя этих земель.

От шейха Рамиля исходит волна злости, но к счастью, направленная не в мою сторону.

– Туареги претендуют на один из золотых приисков, находящемся на спорной территории, – объясняет он.

Скашиваю глаза и вижу, что его рука оказывается в непосредственной близости от моей ноги. Меняю позу, чтобы у него даже мысли не возникло дотронуться до меня – вызывающе кладу ногу на ногу, закрывая обнаженный участок полой длинного халата.

Даже не знаю, что его сейчас злит больше – конфликт с туарегами или моё поведение. Правитель явно не привык, что кто-то смеет с ним спорить и поступать так, как хочется.

– И ради прииска они спланировали вас убить?

– Вполне возможно, – кивает, – чтобы следующий Владыка оказался сговорчивее.

– У вас есть наследник?

– Конечно. Это мой сын.

И зачем прислужницы накрыли такой богатый стол? Шейх даже не смотрит в сторону еды, меня пожирает глазами. Поскорее бы он ушел, потому что этот взгляд из-под черных ресниц невыносим. Мне хочется дергаться и извиваться змейкой, но приходится неподвижно сидеть в кресле, гордо выпрямив спину.

– Я хотела бы обсудить условия моей изоляции.

– Тебя не устраивают условия? – выгибает густую бровь.

– Это место чудесное, но что я буду здесь делать целых десять дней? Я же сойду с ума от скуки.

– Я подумаю над тем, как тебя развлечь, – вставая, говорит он. – И надеюсь, ты не будешь капризной маленькой девочкой, Эльза.

Что это значит? К чему он это сказал? Паника волной разносится по моему телу, а ноги немеют.

Закончив разговор на этой фразе, шейх уходит, и я опускаю плечи. Он предполагает, что его развлечения окажутся мне не по вкусу? Не значит ли это, что он собрался сюда захаживать? Вируса Шариф не боится и преспокойно общается со мной. А я, на минуточку, предполагаемый разносчик заразы.

Как же сложно… В каждом его слове, в каждом взгляде, жесте я чувствую угрозу. Да что он мне сделает? Попытается изнасиловать еще раз? Это-то я и боюсь, потому что у него присутствует явный интерес к моему телу.

– Госпожа Эльза, – выводит меня из транса голос Ирис, – попробуйте плов. Вы за утро ничего не съели.

Еда… Конечно, мне нужна еда. На противостояние с Правителем понадобится много сил и энергии. И я пробую рис с бараниной, приправленный шафраном. И сладкий инжир, и великолепную пахлаву.

Ирис с Фатимой убирают со стола, а я иду в комнату отдыха. Теперь я знаю, что шейх Рамиль может прийти сюда в любую секунду, и нужно постоянно быть настороже. Не хочу повторения сегодняшней ситуации, когда он вытаскивал меня из ванны.

Сама не заметила, как уснула, и во сне ко мне пришел загадочный доброволец.

– Я женюсь на тебе, Эльза, – сказал он. – Поверь мне, я не обману. Мой отец обязательно даст согласие на брак. Пойдем в мой шатер? Клянусь, ты не пожалеешь, если ляжешь со мной…

– Я чужестранка… – качаю головой.

– Ты прекрасная орхидея, и ты будешь расти в моем саду. Я дам тебе всё, что пожелаешь. Буду любить тебя всю жизнь и не посмотрю больше ни на одну женщину.

– Как я могу пойти в шатер и лечь с тобой, если ты даже об имени своем соврал? – спрашиваю с горечью. – Ведь тебя зовут не Салих, правда?

– Да, я соврал тебе. Потому что хотел остаться инкогнито.

– Кто ты такой?

Незнакомец уходит, удаляется от меня всё дальше и дальше… Жаркое полуденное солнце слепит мне в глаза, и я прикладываю ладонь ко лбу козырьком.

– Кто ты?! – кричу ему вслед.

Белая фигура растворяется, оставив после себя запах пряной вишни…

Просыпаюсь с четким ощущением присутствия в спальне постороннего и сажусь в постели. Но это всего лишь Фатима, которая ставит на тумбочку диффузор с запахом вишни.

– Убери его.

– Но это…

– Я попросила убрать!

– Как скажете.

Фатима дергает плечами и уходит, а я анализирую свой сон. Какого черта, он снова меня преследует, и почему во сне доброволец, зазывавший меня в шатер, был с внешностью господина Шарифа?

Это всё мое богатое воображение, и скорее всего, за год я просто забыла, как выглядел прекрасный врун Салих. Вот и нашла несуществующее сходство с двумя арабами.

Ирис зовет меня на чай, и я с удовольствием утоляю послеполуденную жажду. А потом просто слоняюсь из комнаты в комнату, рассматривая интерьеры. Не прошло даже суток, как я здесь поселилась, а мне уже все надоело.

Мне нужен телефон, интернет и моё исследование нового вируса. Я не могу сидеть без дела, черт побери! Может быть, это и имел в виду шейх Рамиль, когда говорил о капризах, чтобы я вела себя мужественно и не жаловалась за заточение?

Однажды мне пришлось просидеть в карантинном боксе четырнадцать дней. И ничего – не умерла. Но у меня с собой были гаджеты, и я не отрывалась от работы ни на минуту.

Девушки садятся за вышивку и тихонько напевают арабские песни. А я лежу на диване, подперев кулаком голову, и наблюдаю за ними. Что у них за жизнь? Прислуживать мужикам, шить, выходить замуж, рожать детей. Я бы так не смогла. У меня интересная работа, и я приношу пользу этому миру. А меня взяли и оторвали от него.

Папа говорит, что когда-нибудь я открою новый вирус, и его назовут вирус Романовой. Сомнительная честь!

Мои родители даже не в курсе, где я сейчас нахожусь. Думают, что героически сражаюсь с вирусом. В деревне нет нормальной связи и созвоны исключены.

А как там Олег? Он пожалуется начальству, что ему приходится пахать за двоих? Скоро освободится одна привлекательная должность, на которую рассчитывают аж трое: я, Олег и индианка Джи. И лишние жалобы и кляузы мне совершенно ни к чему.

Внезапно у меня простреливает в груди. Я даже принимаю сидячее положение, ощутив нехватку воздуха. Мог ли Олег сдать меня этим самым туарегам, чтобы я сгинула с концами, а он занял вожделенную должность?

Глава 10

В своей скуке я дошла до того, что стала подслушивать разговоры прислужниц. Фатима и Ирис хлопотали на кухне и сплетничали:

– А Сабина так и не нашлась, – говорит Фатима, тщательно промывая под краном апельсины. – Ходят слухи, что она сбежала в пустыню с кочевником.

– Господин остался один, – вздыхает Ирис, – и некому его утешить.

– Что, самой хочется оказаться в постели Владыки? – хитро спрашивает Фатима, берёт с блюда банан и взвешивает его в руке. – Говорят, у него очень большое мужское достоинство, – понизив голос, сообщает девушка. – Больше, чем этот фрукт.