Дикая охота

– Это ты, – бросил тот. – Я видел тебя в зале на Динамо. Два месяца назад. Помнишь схватку с парнем из СОБРа? Вы еще сначала шутили, а потом сошлись всерьез.

– Не помню, – мрачно отозвался Кобылин.

– Брось, – крепыш нахмурился. – Я видел, какие штуки ты там выделывал. Скакал, как акробат, этот громила тебя и пальцем не мог коснуться. Ты же часто в том зале бываешь, да? Ты что творишь-то?

– Что? – Кобылин искренне удивился.

– Ты мог за минуту уделать этого жирдяя! Ты что, поддался? Или под кайфом? Что с тобой такое?

– Болею.

– Чем?

– Всем.

Кобылин нахмурился и бросил злой взгляд на крепыша с широким красным лицом. Тот демонстративно потянул носом воздух, и Алексей с мрачным видом выдернул руку из хватки собеседника. Повернувшись к нему спиной, охотник захромал в темноту соседнего подвала, шаркая ногами по полу, как старик.

– Зря, – донеслось ему в спину. – Ну и зря.

Кобылин остановился. Замер, прислушиваясь к самому себе, а потом, так и не обернувшись, покачал головой и шагнул в темноту.

Опираясь на стенку, Алексей заторопился к светлому пятну в противоположном углу комнаты, которую пересекали огромные трубы, обмотанные стекловатой. Перешагивая через них, Кобылин чуть не упал, но, зарычав от боли в ободранной коленке, смог удержаться на ногах. Оттолкнувшись от стены, он быстро зашагал к распахнутой двери, из которой лился поток желтоватого света, стараясь не качаться на ходу.

В крохотной комнате, что была освещена единственной лампочкой, его уже ждали. За ободранным столом, напоминавшим школьную парту, сидел худой чернявый паренек в дутом китайском пуховике. Тот был распахнут на груди, и под ним виднелась черная футболка.

– А, – протянул тот, увидев Кобылина. – Давай, сюда иди.

Кобылин послушно подошел к столу и встал перед ним, чуть скривившись набок от боли в спине. Паренек покрутил длинным горбатым носом, почесал небритую щеку и взглянул на гостя снизу вверх.

– Ладно, – сказал он наконец, запуская руку в карман. – Как договаривались.

Алексей молча кивнул. Паренек вытащил из нагрудного кармана пуховика тысячу рублей и швырнул ее на стол перед собой. Кобылин медленно протянул руку, непослушными пальцами сграбастал бумажку, смял ее в кулаке и спрятал дрожащую руку в карман джинсов.

– Иди, одевайся, – бросил парень, скорчив брезгливую гримасу. – Придешь на следующей неделе.

Кобылин, не решаясь подать голос, покорно кивнул и зашаркал в угол. Там, на старом деревянном стуле, лежала груда тряпья – его одежда. Алексей медленно, кривясь от боли, натянул грязный черный свитер, набросил сверху старую китайскую ветровку и натянул синюю вязаную шапочку на самые глаза. Потом, так и не сказав ни слова, подошел к деревянной двери и, распахнув ее, вышел в узкий коридор, чьи стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет. Бросив взгляд в дальний конец коридора, туда, где виднелась еще одна дверь, Алексей покачал головой и начал подниматься по кирпичным ступенькам, ведущим к выходу.

Снаружи оказалось страшно холодно. Ветер, гулявший по пустой ночной улице, резал щеки словно ножом. Забравшись под дырявую куртку, он вцепился в разгоряченное тело Кобылина не хуже ледяного демона. Алексей поежился, задумчиво бросил взгляд вдоль домов, на пустую дорогу, потом развернулся и похромал к перекрестку. Он шел вдоль серых стен старых домов, не поднимая взгляда на редких прохожих, что даже ночью спешили куда-то по делам. Шаркая старыми кроссовками по обледеневшему асфальту, Кобылин дошел до перекрестка, но не стал переходить дорогу, свернул в сторону, к одинокой палатке со всякими разностями, что притаилась в тени огромного здания. Здесь ветер был не таким сильным, и Алексей, подходя к светящемуся разноцветными огоньками ларьку, расправил плечи.

Внимательно осмотрев витрину, украшенную новогодними гирляндами, которые, похоже, никто и не собирался снимать, Алексей скупо стукнул в закрытое окошечко. Деревянная заслонка со скрежетом распахнулась, и в лицо Кобылину ударил поток тепла и света.

– Одну за стописят, – прищурившись, буркнул Алексей.

Он сунул руку с заветной тысячей в окошечко и нагнулся, внимательно следя за продавщицей, отсчитывающей сдачу. Та бросила хмурый взгляд на опухшее лицо покупателя, быстро сунула сдачу в протянутую руку, а потом подала бутылку. Кобылин ухватил свою покупку, еще исходившую теплом, и ловко сунул ее за пазуху. Деньги отправились во внутренний карман в тот самый миг, когда окошечко ларька захлопнулось. Все заняло не больше минуты.

– Раз, – хрипло произнес Кобылин, – и ты уже на дне.

Развернувшись, он двинулся прочь от ларька, сутулясь под порывами ледяного ветра. Теперь он хотел только одного – как можно быстрее оказаться в тепле. В подвале или хотя бы в подъезде, у батареи.

– Уважаемый!

Кобылин подпрыгнул, когда за спиной раздался голос, и резко обернулся, прижимая руки к груди, словно пытаясь защитить деньги, заботливо упрятанные во внутренний карман куртки.

– Подождите, уважаемый!

Алексей не поверил своим глазам – к нему обращался паренек в длинном черном пальто. Шапки на нем не было, и аккуратная светлая челочка намокла от хрупкой снежной пыли, что медленно падала с ночного неба. Выглядел паренек как менеджер из офиса – чистенький, аккуратненький, в руке портфельчик из кожи, а из-под ворота пальто выглядывает белый воротник рубашки.

– Я? – искренне удивился Кобылин.

– Да, вы, – улыбаясь во весь рот, отозвался паренек, подходя ближе. – Подождите. У меня есть к вам деловое предложение.

– Чего? – хрипло отозвался Алексей. – Какое предложение?

– Предлагаю сотрудничать с нашей компанией, а не с этими, – паренек махнул рукой в сторону улицы, с которой пришел Кобылин, – жуликами.

– Какая компания? Какие жулики?

Паренек подошел ближе и понизил голос, словно боясь, что его подслушают.

– Вы же выходите на бои в том зале?

– Каком зале?

Паренек широко улыбнулся, чуть нагнулся к Кобылину и доверительно зашептал:

– В зале Бобров. Не отпирайтесь, не надо. Всем известно, чем они там занимаются. Так вот, мы хотим предложить вам сотрудничать не с ними, а с нами. Условия намного лучше.

– Какие условия? – Кобылин нахмурился. – Ничего не понимаю.

Паренек все так же широко улыбался, но уголки его губ немного обмякли, и он стал похож на страшно усталого человека.

– Давай по-деловому, – сухо сказал он. – Сколько Бобры платят – тысячу? Давай так – дерешься у нас, получаешь две тысячи в любом случае. Даже если проиграешь. Победишь – точно получишь четыре, а если собрал толпу, то и больше.

– А, – коротко отозвался Кобылин. – Понимаю.

– Вот и отличненько. – На лице паренька снова засияла улыбка.

– Но, – протянул Кобылин, – я тебя не знаю. А их – знаю.

Паренек тяжело вздохнул, но потом взял себя в руки и снова улыбнулся, уже немного кривовато.

– Все то же самое, – терпеливо повторил он. – Зал, бой, зрители. Но лучше. Жратва бесплатно. Каждый день. И если надо – есть свой угол. В подвале, комнатка. Тепло, можно спать и есть. Днем спишь, ночью дерешься. Дошло?

– А почему мне к вам-то идти? – пробормотал Кобылин, опасливо отодвигаясь в сторонку. – Зачем к вам-то?

– Потому что у нас лучше, – сквозь зубы процедил парень. – Жратва и бабки, понял? Только начинаем, людей у нас мало, нужны люди, чтобы бои каждый день шли, а не только по выходным. Понял?

– Понял. – Алексей сердито хлюпнул расквашенным носом. – Не дурак.