Слав 7. Нашествие

–Ласочка, милая, да что со мной станется-то? Ведь ты же даже смогла меня из другого мира вытащить. Не для того же, чтобы я теперь тут разбился. Ведь у меня есть самый сильный в мире оберег. И это – твоя любовь. Да разве же её смогут пересилить какие-то там законы физики! Да по сравнению с твоей любовью этот хренов закон всемирного тяготения просто ничто! Ласочка, пока ты меня любишь, меня и смерть не возьмёт.

Хоть Слав и не видел лица Ласы, когда та заговорила, он с готовностью поспорил бы, что женщина улыбается.

–Ерунда, конечно. Ну, то, что ты только что сказал. Ты же сам не раз говорил, что любовь – дело хорошее, но и доспехами брезговать не стоит. Я это отлично запомнила. Но всё, что ты мне тут только что наврал, очень даже красиво. Можешь даже как-нибудь потом мне ещё разок про это наврать.

И только после этого Слав нашёл в себе силы, чтобы посмотреть жене в глаза. В её мокрые от слёз, но уже повеселевшие глаза.

––

В шатёр Тосала Слав вошёл с уже смеющейся над его не слишком-то умелыми шутками Ласой. Кор, шедший за ними следом, только и мог, что скалить клыки с каким-то странным выражением на лохматом лице. Кажется, даже волкодлак, знающий Слава и Ласу едва ли не лучше всех остальных, не прекращал удивляться тому, что другу удалось так легко отделаться. Ведь он-то, да, собственно, как и все остальные, полагал, что Славу непременно достанется от Ласы так, что тому придётся не один день приходить в себя. Но теперь выяснилось, что этим двоим, похоже, гораздо легче договориться, чем это можно было представить.

Генерал встретил Слава, Ласу и Кора довольно-таки приветливо. Предложил всем троим сесть к столу. Приказал поставить перед каждым кубок с вином (золотой) и тарелку (тоже – из золота) с аккуратно, аппетитно разложенной на них едой.

Гости приглашение к столу, конечно же, приняли. Кубки, убедившись, что в них вино, отставили от себя подальше. Причём, сделали это настолько демонстративно, что генерал тут же велел заменить напиток. Пока вино выливали (или выпивали), гости принялись за еду. И за считанные мгновения содержимое тарелок Кора и Слава превратилось в жалкие останки. Оба безжалостно разорили с таким старанием созданное произведение искусства из поджаренного до румяной корочки мяса, золотистой картошки, зелени и запечённых в золе костра яиц с яркими, словно крохотные солнышки, желтками. Ласа отнеслась к содержимому стоящей перед ней тарелки гораздо более щадяще. Женщина неторопливо ела, когда проглотившие свои порции мужчины уже начали голодными глазами обшаривать опустевший стол.

Генерал не стал мучить гостей долгим ожиданием. Хлопнув в ладоши, он приказал принести ещё еды. А Кор, видимо, не надеясь на догадливость слуг, крикнул им вслед:

–И мяса побольше тащите!

Генерал приказал всем лишним покинуть шатёр. И, когда в помещении остались только он и трое его гостей, с укоризной посмотрел Славу в глаза и, покачав головой, сказал:

–Мне сообщили о том, на какое безрассудство ты пошёл во время полёта. Слав, ты, конечно же, можешь мне не верить, но я был бы очень опечален, если бы ты погиб. Поверь, я считаю тебя самым выдающимся человеком нашего мира. И очень не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Думаю, что для всех нас будет лучше, если впредь ты не станешь принимать участия в разведывательных полётах. Уверен, что твои близкие со мной согласятся.

Ласа, изящно отправив в рот крохотный листочек салата, с благодарной улыбкой посмотрела на генерала:

–Благо дарю, Тосал, но вряд ли он тебя послушает. Да и меня с Кором он тоже слушать не будет. Но я всё равно благодарна тебе за всё, что ты только что сказал.

Вошедшие слуги принялись деловито расставлять на столе новые тарелки с разложенными на них сочными, поджаренными кусками мяса. Как только тарелку опустили перед Кором, тот, поведя носом, удовлетворённо зарычал и без промедления напал на пищу. Причём, напал – это в самом что ни на есть прямом смысле.

Принесли кубки. Видимо, ничего, кроме воды, чтобы заменить вино, не нашлось. Слав с сожалением вспомнил сок гебогла. У него даже зародилось некое подобие ностальгии по Тобу. Ведь там он мог пить этот сок каждый день.

Тосал выждал, пока гости удовлетворят первый голод. И, как только увидел, что Слав стал есть значительно медленнее, спросил:

–Может, уже расскажете мне, что вам дала разведка? Что вы увидели?

Слав отхлебнул воды из тяжеленного кубка. Поставив не очень-то удобный для питья кусок золота на стол, ответил:

–Можно и рассказать. Вот только рассказывать-то особо нечего. Потому что мне мало что удалось рассмотреть. А подзорную трубу мне запретили взять из-за лишнего веса. Так что… – Он развёл руками.

Генерал подождал продолжения. Но, поняв, что Слав не собирается говорить что-либо ещё, кивнул и обратил взор на Ласу:

–Может, ты что-нибудь успела рассмотреть? Я по опыту знаю, что женщинам часто удаётся рассмотреть то, что ускользает от внимания мужчин. Особенно – таким прекрасным, как ты, Ласа.

Женщина выслушала комплимент совершенно спокойно. И, слегка пожав плечами, сказала:

–Вряд ли я смогу тебя чем-нибудь порадовать. Я видела примерно то же самое, что и все остальные. В основном – летевшие в нас стрелы. А вот кто их пускал, – извини, но не могу тебя особенно порадовать. Я видела только, что это были существа, очень похожие на орков. Мне даже подумалось, что это именно орки и есть. – Она на секунду задумалась. – Ну да, вылитые орки. Такие же зелёные. И на них, как мне кажется, я даже смогла тёмные полосы рассмотреть.

Тосал с нескрываемым интересом спросил:

–А эти полосы одинаковые с обеих сторон? Как и рассказывал твой муж?

Метнув в сторону Слава быстрый взгляд, Ласа снова пожала плечами:

–Не знаю. Тосал, извини, но у нас не было времени вести наблюдения. Приходилось смотреть за тем, чтобы не попасть под их стрелы.

Генерал с готовностью кивнул:

–Да, я понимаю. И, кстати, я несказанно рад, что вы благополучно вернулись назад. – Он посмотрел в сторону Слава и виновато улыбнулся. – Ну, почти благополучно.

Слав криво усмехнулся:

–Главное, что все вернулись живыми. А что ещё важнее, раненый грифон также вернулся назад, а не оказался в руках гебулонов.

Тосал какое-то время молчал. Гости также не проявляли желания вести светские разговоры. Поэтому ничего, кроме звяканья ножей и вилок, да чавканья Кора, смешанного с его же довольным урчанием, не было слышно. Даже слуги, постоянно добавлявшие еды на быстро пустеющие тарелки, не издавали ни звука.

Наконец, генерал всё же задал вопрос, который, похоже, не давал ему всё это время покоя:

–Кстати, а стоило ли так рисковать, Слав? Я имею в виду, что твоя-то жизнь намного важнее, чем все эти гномы и грифон. Разве не так? Да и что такого страшного случилось бы, если бы один из грифонов оказался в руках этих чёртовых гебулонов?

Прежде чем ответить, Слав ненадолго задумался. Он постарался поставить себя на место генерала. Естественно, что этот далеко не глупый человек решил использовать представившуюся возможность для того, чтобы выяснить как можно больше подробностей из жизни воинов Народа. А уж грифоны, само собой, должны интересовать его больше всего остального.

Поэтому Слав решил, что он просто не имеет права раскрывать перед Тосалом важных деталей. Но и оставить его вопрос без ответа он тоже не мог. Потому что, хоть Тосал и представляет не самую дружескую для Народа часть человечества этого мира, он всё же довольно-таки умён, чтобы понимать всю важность самого существования ССР. Ведь с появлением этого государства на карте этого мира войны почти исчезли. А значит, и риск для жизни самого генерала, а уж особенно – его воинов, стал значительно меньше. И Тосал, в меру его ума, просто обязан понимать, насколько важно сделать всё необходимое для сохранения или даже усиления влияния ССР на весь остальной мир. И Слав должен ему в этом помочь.

Придя к такому решению, Слав заговорил:

–Тосал, ты просто не понимаешь, как гномы ценят своих грифонов. Вот ты же любишь своего коня? – Он дождался, пока генерал утвердительно кивнёт. – Ну, а грифонов гномы ценят намного выше, чем мы – своих лошадей. Для них грифоны – это что-то вроде… Даже и не знаю, с чем сравнить-то.

Так как Слав не продолжил, генерал решил поддержать эту тему. Очень интересующую его тему, похоже. Понимающе кивнув, он сказал:

–Кажется, я догадываюсь, что именно ты имеешь в виду. Ты хочешь сказать, что для гномов утрата даже одного грифона – очень тяжёлая потеря? Так?

Слав решил, что ни к чему Тосалу знать все детали того, что именно значат грифоны для гномов. Поэтому, кивнув, подтвердил не совсем верную догадку генерала:

–Да, примерно это я и хотел сказать. В общем, для гномов потеря даже одного грифона была бы очень тяжела. Поэтому-то я и решил сделать всё возможное, чтобы его спасти.

Или Славу показалось, или Тосал всё же не до конца поверил в то, что он сказал? Во всяком случае, ему показалось, что генерал как-то странно на него посмотрел. А внутренние ощущения подсказали Славу, что Тосал остался очень не удовлетворён итогом этой беседы. Но настаивать на развитии этой темы тот всё же не стал. Вместо этого генерал, улыбнувшись Ласе, спросил:

–Всё ли тебя устроило, Ласа? По нраву ли наша неприхотливая походная еда? Устраивает ли тот шатёр, который я приказал поставить для тебя и твоего мужа?

Ласа, изогнув губы в предельно благодарной улыбке, кивнула:

–Да, благо дарю. Меня всё устраивает.

А Кор, который даже не стал скрывать, что его откровенно позабавили слова генерала о неприхотливости того, что они только что ели, хмыкнул так громко, что привязанные неподалёку от шатра кони, наверное, вздрогнули от страха.

Слав же, дождавшись, пока Ласа выскажет слова благодарности, встал, и, выразив в свою очередь то же, что и его жена, направился к выходу. Ласа и Кор тут же поднялись из-за стола и последовали за ним. Волкодлак благо дарить не счёл нужным.

––