Академия святости и Рассказы из колодца

В одной из таких поездок в монастырь я познакомился со старчеством. Что это такое я раньше слышал лишь по рассказам прихожанок, а когда прикоснулся лично, это показалось мне чудом. Ведь люди святой жизни знают того, кого я всегда искал – Бога!

Пока мы ехали в электричке с моей новой знакомой, Татьяной Серафимовной, она рассказывала о жизни, о семье, как пришла к вере, как оказалась у старца Симеона. Меня он жутко интересовал, и я, конечно, просил рассказать больше подробностей.

Религиозная литература в то время совсем отсутствовала, максимум, о чем мог я мечтать – попросить самиздатную брошюрку у пожилой сестры во Христе. Иногда даже книжку, на пару дней, с житием святого или духовными рассказами, которую я обязательно переписывал вручную и тайно хранил под кроватью или за шкафом, надев на нее обложку от популярной художественной книги.

Татьяна Серафимовна рассказывала не о книжном, живом, настоящем старце, к которому мы ехали. Возможно, я даже смогу услышать наставление, а может быть и обличение. Становилось страшно.

Из истории жизни моей спутницы я понял, что была она певчей в хоре, начиная еще с молодости, у нее не имелось законченного образования, муж умер на войне, скорби ее преследовали многие годы, по большей части связанные с ее работой из-за религии, но зато сейчас ее уже никто не трогал из власть имущих.

Старец Симеон

Мы подходили к монастырю, на деревьях пели утренние птицы, шелестели деревья. Возле двери, что вела внутрь монастырской стены, толпились люди.

– Нам сюда, – направила меня Татьяна Серафимовна.

– Здравия желаю братья и сестры, старец принимает сегодня? – задала вопрос ко всей очереди сразу.

Несколько человек в конце обернулись. Мужчина в кепке с длинной бородой и глубокими морщинами на лбу, почти не открывая рта и наклонив голову произнес:

– Болеет говорят. Неизвестно. Ждем вот.

В тот день мы ожидали до полудня, солнце жарило, и мы отошли в сторону, купить кваса из желтой бочки. Когда же вернулись, от очереди осталось три-четыре человека, и мы жутко испугались, что все пропустили.

Старец выходил уже? – запыхавшись, еще на ходу, выпалила Серафимовна, обращаясь к оставшимся паломникам.

Не будет он принимать сегодня, все разошлись, а мы до завтра остаемся, – произнесла тихо, худая женщина в черном платке.

Эх, не вовремя мы, пойдем пока в монастырь, поклонимся святыням, а там видно будет, – взяв меня под руку и вздыхая произнесла моя спутница.

Подходя по очереди к ящикам с мощевиками, к иконам, мы благоговейно становились на колени или выполняли поясной поклон, обойдя все святыни вышли на улицу. Территория вокруг храма меня тогда очень впечатлила, ощущался запах древности, трепетного отношения каждого, кто здесь был, к фрескам, старым стенам и немногочисленным обитателям в черных одеждах.

По направлению к храму шел инок, а может быть послушник. Одет он был в черный подрясник, больше похожий на халат с поясом. Небольшая бородка, длинные волосы, что развивались от ветра. Он явно торопился и направлялся ко входу в храм, из которого мы как раз выходили.

Поравнявшись с нами, он обратился к моей спутнице и что-то сказал почти шепотом, склонившись к ее уху.

Серафимовна резко изменилась в лице и схватив меня за рукав потащила назад в сторону выхода, к монастырским воротам откуда мы несколько минут назад попали на территорию обители.

Я не понимал что происходит, но ускорил шаг. За минуту мы почти бегом добрались до той двери в стене, где стояли паломники. Татьяна Серафимовна, не обращая внимания на людей потянулась к ручке двери, но женщина, стоявшая первой в очереди, остановила ее:

– Сказали же, старец не принимает сегодня, куда вы опять?

В этот момент дверь отворилась и из нее показалась пожилая, но по-спортивному бодрая монахиня и произнесла:

– Кто здесь Сергий? Заходите вас ждет отец Симеон! – честно сказать, это было настолько неожиданно, что я даже открыл рот. Я совсем не сомневался, что монахиня обратилась именно ко мне. Ведь в очереди остались только женщины. Но, откуда она знала мое имя?

Под взгляды ожидающих, мы вошли в старую кованную дверь, дальше шел низкий, тесный проход, затем еще поворот и, судя по всему, мы оказались с противоположной стороны монастырской стены. Внутри оказалось довольно просторно, светлая комнатка с побеленными известью потолками и лавкой под иконами. В углу висел лик Богородицы с Христом на руках, а рядом расположился маленький вход с дверью из досок и массивной металлической ручкой.

– Подождите немного пожалуйста, – произнесла спортивная монахиня и удалилась внутрь дощатой двери.

Мы сидели на скамье, я пытался молиться, но чувствовал, как руки подрагивают от волнения. Я не знал, зачем приехал, вдруг получится, как у Иоанна Кронштадского, когда к нему пришли два паломника, один из которых шел с намерением «просто поболтать», на то и получил ответ, когда святой отправил к ним помощницу и та вынесла чашку чая с ложкой добавив:

– Вам велено поболтать!

Минут через десять звонко лязгнула лямка замка, открылась дверь и опираясь на палочку вышел старец. Выглядел он как образцовый дедушка из моего детства, длинная седая борода, морщинки и глубокий взгляд светло-синих глаз.

– Христос Воскресе мои дорогие! Уж извините не смог вас встретить как полагается, давление, еле хожу сегодня.

Мы встали и склонились с Серафимовной, прося благословения.

Батюшка перекрестил нас и сел на скамейку рядом:

– Сережа, есть у меня к тебе разговор, а ты матушка иди пока чайку попей у меня в келье, там вот мать Антонина уже и чайник поставила.

Серафимовна удалилась, а он продолжил:

– Не удивляйся друг, моим словам, но слушай Сереженька Божью волю! Жениться тебе пора! Погулял, нужно и в семейной жизни потрудиться. Пойдешь в школу! – протягивает мне бумажку, на которой карандашом написан адрес, – стой там как столпник на выходе и жди Ивана Ивановича, учителя. Господь все устроит, не волнуйся друг!

Пока я приходил в себя от нагрянувшей женитьбы, и размышлял, можно ли ослушаться старца и сбежать, монах посмотрел куда-то вверх добавил, улыбаясь:

– Ох какую жену тебе дадут! Будет она светом для многих, ты уж помоги ей! Ах какую жену… Ну, пойду я, Серафимовне время уделить тоже нужно.

Затем он похлопал меня по плечу, встал и отправился к себе в келью, а я сидел ошарашенный беседой. Когда он переступал порог и собрался закрыть за собой дверь, я вдогонку спросил:

– Батюшка, а как жену то звать?

Он повернулся и улыбаясь произнес:

– Валька!

Я собрался уже встать, чтобы выйти на улицу, как старец вернулся, достал из кармана бумажный сверток и произнес:

– Совсем забыл, старый я шкаф, памяти совсем уже нет! Ты Сережа только здесь не открывай его, как до дома доедешь, там и распакуй!

Вышел на улицу подышать и немного успокоиться, руки мои подрагивали, в горле пересохло, а люди из очереди, которая теперь уже увеличилась в несколько раз, настойчиво спрашивали:

– Ну что там? Как батюшка? Будет принимать? Да, что ты молчишь то?

Выбрался я из толпы и сел на скамейку под деревом, недалеко от стены, и лишь потом осознал: «Когда идти в эту школу то, он ведь не сказал? Сегодня, завтра или через год, назад что ли вернуться, спросить?»

Сложно сказать сколько я там сидел, но Серафимовна вышла только когда монахи начали звонить к вечерней службе. К этому моменту у меня уже отсутствовали вопросы, полученное усвоилась, и я приготовился «идти в школу», мысленно согласился ждать нужного момента или случая.

Серафимовна шла с грустными заплаканными глазами, но пыталась не показывать этого, я и не расспрашивал. В тот день я познакомился со старчеством! Понял – что такое узнать Божью волю!

Похоронная процессия

Прошел месяц, почти ежедневно вспоминал о предначертанном, но пока ничего мне не говорило о необходимости ехать по нужному адресу.

И вот однажды, настоятель нашего храма, отец Григорий и говорит мне: