Цена ошибки

Цена ошибки
Роман Борисович Грибанов

Военная фантастика (АСТ)
И все-таки это случилось.

Еще не успели накопить ядерных арсеналов, способных уничтожить планету несколько раз. И генералы считают ядерное оружие лишь более мощным средством для достижения своих целей. Эта книга об атомной войне, в которую превратился Карибский кризис.

Американцы, немцы, русские – все народы оказались причастны к этой войне. Хотя это обычные люди: кто-то кадровый военный, кого-то заставили надеть военную форму неумолимые обстоятельства, а кто-то просто добросовестно ходит на простую, рутинную работу. И когда цепь случайностей приводит к атомному пожару, происходят события, немыслимые в происшедших ранее войнах.

Так сможет кто-нибудь победить?

Роман Борисович Грибанов

Цена ошибки

© Роман Грибанов, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Вступление

Наверное, некоторым читателям будет интересно узнать, как вообще появилась эта книга. Всё началось полтора года назад, когда Владимир Ильич Контровский начал писать свой новый роман «Конец света на бис», одновременно выкладывая его на «Самиздате» для обсуждения. Тема противостояния двух великих держав в Карибском кризисе неоднократно поднималась в литературе, как в исторической, так и в художественной. Никогда прежде и никогда после октября 1962 года мир не стоял так близко к атомной войне. Можно сказать, планета Земля прошла по тонкому волоску над пропастью того ужаса, по сравнению с которым все прежние войны выглядят безобидными драками мальчишек в песочнице. Тем более что военные уставы и доктрины всех стран, обладающих к 1962 году атомным оружием, совершенно не рассматривали это оружие как что-то особенное или запретное. Военные этих стран относились к нему как к просто еще одной более мощной бомбе, которая позволяет решать обычные задачи гораздо быстрее и с гораздо меньшими силами. Обсуждение было бурным, мнения были зачастую противоположны, я сначала принимал участие в дискуссиях с чисто технической точки зрения. Переписывался с Владимиром по электронной почте. Потом появился небольшой мой отрывок в произведении Владимира Ильича, который постепенно превратился в три главы в его книге. А потом Владимир Ильич Контровский скончался, не успев увидеть свою книгу в печати. Будет ли издан «Конец света на бис», неизвестно, это решать наследникам Владимира Ильича и издателям. А передо мною встал вопрос: а что дальше? И я решил дописать эти главы до полноразмерного произведения. И, скорее всего, не единственного.

Пролог

2 августа 1943 года, Соломоновы острова, 10 миль к северо-востоку от острова Коломбангара, эсминец Императорского флота «Сигурэ»

История не знает сослагательного наклонения. В этой реальности. Но иногда у людей возникают вопросы: «А что было бы, если?..» В ночь на 2 августа 1943 года эсминец императорского флота «Сигурэ» прошел мимо горящих половинок американского торпедного катера РТ-109, протараненного минутой ранее эсминцем «Амагири» из того же отряда. А как повернулась бы история, если бы капитан Тамеичи Хара, командовавший отрядом, или капитан-лейтенант Кимио Ямагами, командир эсминца «Сигурэ», дали бы приказ добить эти обломки? Командира торпедного катера РТ-109 US NAVY, цеплявшегося за один из обломков, звали Джон Фицжеральд Кеннеди.

В 1960-м президентские выборы в США выиграл кандидат от республиканской партии, сенатор от штата Аризона Барри Морис Голдуотер. 14 октября 1962-го американцам стало известно об операции «Анадырь» и о том, что на Кубе уже находятся советские ракеты. А 22 октября 1962-го президент США Голдуотер, «Бешеный Барри», как его успели окрестить репортеры, обратился к американскому народу. Он сообщил ему в своей речи о наличии на Кубе советских атомных ракет, потребовал от СССР их немедленного вывода – угрожая в противном случае прибегнуть к силе – и объявил военную блокаду Кубы, требуя от всех направляющихся на Кубу судов остановки и предъявления груза к досмотру. В случае отказа капитана корабля допустить на борт осмотровую команду, ВМС США предписывалось арестовать корабль и отконвоировать его в американский порт. 22 октября на подходе к острову и в зоне блокады находилось двадцать два советских судна. Министр морского флота СССР Бакаев предложил руководству страны находящиеся на подходе к Кубе шесть судов ввести в кубинские порты. Решение было принято, и шесть судов (включая судно «Александровск», перевозившее ядерные боеприпасы – двадцать четыре боеголовки для ракет Р-14 и сорок четыре боеголовки для оперативно-тактических ракет, – и два судна, загруженные ракетами Р-14, оборудованием и личным составом РВСН), 22–23 октября прибыли в порты Кубы. Остальные суда повернули назад, в порты СССР. 25 октября 1960 года президент США Барри Голдуотер отдал приказ американским военно-морским силам в Карибском море в зоне блокады «не останавливаться перед применением оружия против советских подводных лодок, не желающих всплыть».

Глава 1

Интерлюдия

1 июля 1962 года, УССР, город Кировоград. Территория 159-й ракетной бригады

Полковник Устинов смотрел на лежащий перед ним документ с откровенной неприязнью.

– Они там наверху, что, охренели? За два месяца сформировать третий дивизион! Да еще с переформированием всей бригады с армейских на фронтовые штаты! Мы с переходом всей бригады на новую технику только-только расхлебались! И офицеров кадровых некомплект. А где их взять? Ракетные войска бурно растут, весь выпуск этого года военно-воздушной инженерной академии Можайского, «кузницы» офицеров-ракетчиков, уйдет в новые полки РВСН, второй год подряд. Из артиллерийской академии имени Калинина нет никого, и вообще там чехарда с переформированиями и переездами никак не закончится. Хорошо хоть, из артиллерийской инженерной академии Дзержинского, где тоже начали готовить ракетчиков, дали только одного, но отличного, фронтовика, Героя. Так что хоть должность комдива-три закрыта безусловно. Комбаты тоже есть из кадровых. А вот на должности СО и НСО[1 - НСО – начальник стартового отделения (пусковой установки) ракетного комплекса 9К72 (Scud, по классификации НАТО). Обычно лейтенант, старший лейтенант. Командует стартовым расчетом (1-й – 8-й номера: 1-й, 4-й номера обслуживают пусковую установку при подготовке к старту; 5-й, 6-й номера – механики-водители пусковой установки), СО и НРНР пусковой установки 2П19, обмывочно-нейтрализационной машиной 8Т311 (на базе ЗиЛ-157, водитель – 7-й номер), бортовым ЗиЛ-157, водитель – 8-й номер.СО – старший оператор пусковой установки. Тоже лейтенант, старший лейтенант. НРНР – начальник расчета наведения ракеты, старшина (прапорщик), командует расчетом наведения (входящим в состав стартового отделения, 2-й и 3-й номера).] придется в стартовые батареи ставить офицеров, призванных из запаса.

Надо отправить в кадры Минобороны запрос на прошлогодних курсантов, которые уже должны окончить Тульский механический, они хоть произвели хорошее впечатление, да и военная кафедра в этом институте одна из самых оснащенных. Во всяком случае, там есть ангар со всей техникой стартовой и технических батарей комплекса с ракетами Р-11М. Офицеры кафедры, прибывшие с курсантами, докладывали, что за время обучения все курсанты по десятку раз отработали упражнение перевода пусковой установки из готовности номер три в номер один и проводили учения по заправке, стыковке и перегрузке ракет.

Он снял трубку телефона.

– Дежурный! Майор Остащенко прибыл в расположение? Отлично! Давай его сразу ко мне!

Через пару минут в кабинет вошел плотный высокий майор со звездой Героя Советского Союза на груди.

– Товарищ полковник! Майор Остащенко по вашему приказанию прибыл.

– Проходи, майор, садись. И давай сразу без официальщины, работы нам сейчас предстоит выше крыши. Сформировать твой новый, третий дивизион, да еще вдобавок дополнительные стартовые батареи в двух существующих. На новой технике, только полгода как ее бригада получила! Но техники еще неполный комплект дали. Знаю, что ты только что академию окончил и о новом комплексе имеешь только общее представление. Но он от Р-11 не сильно отличается, только новая ракета и гусеничная самоходная пусковая 2П19 вместо 8К11 и стартового агрегата 8У218. И я тебе даю опытного замкомандира дивизиона по вооружению, Павлова. Он с самого начала участвовал в переходе бригады на новую технику. И еще одного фронтовика, капитан Живодеров, с весны сорок третьего воевал. Остальные офицеры пороху не нюхали, а двух вообще еще нет, вдобавок эти будут из запаса призваны. Я постараюсь, чтоб это были те, кто у нас сборы проходил, их хоть чуть-чуть учить легче будет. Сам решишь, кого куда.

– Да уже решил. Если комбат у меня один фронтовик будет, то запасников к нему в батарею, только разбить их по отделениям, чтоб хоть один кадровый офицер в отделениях был. И еще, из старшин, кто НРНР, поопытнее мне в эту батарею дайте.

5 июля 1962 года, Красноармейск, Московская область. Территория НИИ-58, конструкторский корпус

– Саша, тебя в отдел кадров вызывают. Интересно, зачем?

Александр Савичев нехотя оторвался от чертежной доски и посмотрел на Леночку, работающую в его отделе секретаршей.

– Откуда ж я знаю? Наверное, с документами до сих пор путаются.

Александр был молодым специалистом, попавшим на работу только в апреле, по распределению из Тульского механического института. Если на работу он вышел на следующий день после приезда, а комнату в коммуналке ему дали уже через неделю, то куча бумаг, сопровождавших каждого инженера специальности 0539, тянулась из Тулы через Москву поштучно уже четвертый месяц.

– Я в обед туда зайду, – сказал Александр, с интересом глядя на открытые коленки девушки.

– Иди сейчас, сказали «срочно»! Я пропуск на проход уже тебе выписала. И нечего глазеть куда не просят!

«Начальнику небось можно глазеть, иначе зачем ты такую юбку надела», – подумал Александр, молча взял пропуск и не спеша пошел к проходной.

Дальнейшие события для него развивались стремительно. Зайдя в кабинет, он даже не успел раскрыть рот – начальник отдела кадров сказал грустным тоном:

– Александр, тебе из военкомата пришла повестка. Да еще вдогон военком звонил, тебе надо срочно явиться к ним. Сейчас.

Красноармейск – город маленький, от проходной НИИ до здания военкомата двадцать минут пешком. Когда Александр протянул повестку, ему сразу в ответ молча выдали лист бумаги формата А-четыре.

– Мля… – вырвалось у него.

Заголовок на бумаге гласил: «Опросный лист офицера запаса, призываемого на действительную службу в ряды Вооруженных Сил СССР».

Из оцепенения его вывел подошедший к нему военком:

– Знаю, что ты на оборонку работаешь. Но ты самой молодой из всех у нас в районе по запрошенному ВУСу[2 - ВУС – военно-учетная специальность. ВУС 430200 – НСО или СО ракетного комплекса 9К72.]. У тебя же он 430200? Сейчас получаешь документы, полдня тебе на приведение своих дел в порядок, а завтра, в одиннадцать ноль-ноль, чтоб был в Москве, в облвоенкомате.

С утра не выспавшийся и потому злой Александр к одиннадцати часам уже торчал в коридорах Московского облвоенкомата, напоминавшего разворошенный муравейник. Вечером он на скорую руку организовал «проводы в армию», которые затянулись далеко за полночь. Поэтому состояние Александра очень походило на прошлогоднее, когда мужская часть его курса (почти двести человек) возвращалась в Тулу с военных сборов. Тут его мысли прервал зычный голос красномордого майора:

– Так! Внимание! Все инженерно-летные специальности – пройти дальше по коридору, комнаты от четвертой до седьмой!

– ВУС 430200 – в комнату десять на второй этаж!

Пройдя в комнату, Александр обрадованно воскликнул:

– Боря! И тебя припахали!

В комнате оказался Борис Грибанов, учившийся в тульском механическом в одной группе вместе с Александром. Они даже жили в общаге в одной комнате два последних курса. Только Борис распределился в подмосковный Калининград.

– Молодой человек, ваши документы! – прервал их начавшуюся беседу сухопарый капитан с «палец на палец»[3 - «Палец на палец» – перекрещенные пушки в петлицах, артиллерист (армейский сленг СССР).] в петлицах.