Офицеры. Книга третья. За гранью

– Я не женщина, товарищ подполковник, – усмехнулся старший над кочегаркой. – Не с чем меня поздравлять…

Нехитрый юмор начальство оценило, широко заулыбалось:

– Сейчас и женщины придут, какой же праздник без них…

Приблизившись к печи, зам по тылу протянул к ней могучие кулачища, разжал их, растопырив пятерней толстые и коротковатые пальцы с зазубренными, в заусеницах неаккуратными ногтями.

– Тепло тут у тебя. Сауна готова? – хитровато прищурился он. – Народ ждет…

Щебечущий женскими голосами народ в количестве трех особ мелкими шашками просочился по проходу в направлении оббитой деревом двери. Дорогу к ней посетительницы знали хорошо, не в первый раз навещали котельную, проторили народную тропку.

– Войтех еще не пришел? – спросил подполковник, косясь в сторону зазывно мелькающих в меру оголенных женских ножек.

– В каморке у меня сидит, вас дожидается…

Когда трое мужчин зашли в парилку, к их приходу все было готово. Две дебелые банщицы держали в руках венички и мочалки, тоненькая подручная наполняла водой жестяные тазы.

– Gut! – довольно крякнул подполковник. – Порядок в танковых войсках. Банная рота, строиться!

Привычные к причудам начальства женщины собрались в одну кучку, подровнялись в линию, поправили переднички, накинутые на голые тела, вытянули вперед подбородки, выпятили торчащие из-под материи вызывающе белеющие разнокалиберные груди.

– Манька! – представил Загоруйко первую женщину.

Правофланговой банщице давали под сорок. Может, ей было и меньше, но жирные телеса молодости не добавляли. Пудовая грудь тяжело свисала, чуть ли не до самого пупка, скромно зарывшегося в многочисленных складках огромного живота. Обнаженные ноги выглядели, как мощные железобетонные опоры железнодорожного моста. Ручища она имела, как у молотобойца. После того, как баба обрабатывала клиентов мочалкой, тем казалось, что они попали в рай. Работала женщина в солдатской столовой старшим поваром.

– Верочка! – ткнул пальцем в торчащую грудь подполковник.

Начальствующий взгляд просветлел. Кладовщица слыла его гордостью. Она брала своей мощной статью, данной ей от природы. Широкая в кости, лишнего жира Верочка не имела. Тугая была, как спелый абрикос, вот-вот соком брызнет. Многие мужики тащились от нее, сатанели, распробовав на вкус, входили в неописуемый раж.

– Любка… – снисходительно хмыкнул начальник.

Крайняя девушка, на его взгляд, казалась тоща и худа. Но, как он понимал, на каждый овощ всегда находился свой покупатель. А потому держал он в своей обойме и мелкокалиберный снаряд, что числился в штате продовольственной службы полка.

– К помывке… приступить!

Не первый раз принимавший участие в подобном мероприятии, Николай отдал себя в худенькие Любкины руки. Он хорошо знал, что Верка достанется гостю, а зам по тылу после того, как зальет себе глотку коньяком, уединится с Манькой. Имел их начальник болезненную слабость к ее трясущимся холодцом телесам. Жирный боров нездорово тяготел к необъятным прелестям самки бегемота.

После первой рюмки Загоруйко остался наедине с Войтехом. Бабье со смехом ринулось в парилку смывать с себя праведный пот и порезвиться, плескаясь в огромном чане-бассейне.

– Ну, как насчет моего вопроса?

– Обещали через неделю принести, – ответил гость. – Цену себе набивают. Или опасаются. Боятся подставы…

Хоть и был Войтех по национальности поляком, разъяснялся он на русском языке довольно сносно, запросто походил издалека на западного украинца.

– Трудные времена настали, никому нельзя довериться…

Жалуясь и сетуя на стесненные обстоятельства, гость сквозь приспущенные ресницы зорко следил за реакцией подполковника. На самом деле, он уже раздобыл то, о чем просил его Загоруйко. Накануне ему принесли два новеньких вороненых «ствола». ПМ – 9-мм пистолеты Макарова попахивали заводской смазкой. АК-74-й давно уже лежал у него в тайнике, терпеливо ждал своего часа…

Плотные шторы не пропускали в комнату дневной свет и создавали иллюзию позднего вечера, хотя солнышко едва-едва лишь докатилось до зенита и остановилось передохнуть на горке.

Посреди стола высился старинный бронзовый канделябр. Три витые тонкие свечки горели неярким желтым светом, отбрасывая по стенам причудливо колыхающиеся тени.

– Мне пора уходить… – мужчина ласково провел ладонью по обнаженной женской спине. – Мирослава…

Тоненький пальчик с нарочитой сердитостью постучал по его полураскрытым губам, будто укоряя их:

– Называй меня в этой комнате Аннет…

– Аннет! – Шутов с силой притянул покорно подавшееся тело к себе, крепко обнял. – Ты не представляешь, как я тебя люблю…

Из соседней комнаты донеслась настойчивая трель дверного звонка. Немного погодя, снова позвонили. Потом еще…

– Черт! Принесла кого-то нелегкая… – женщина, недовольно хмурясь, поднялась, накинула на себя халат.

Легкими неспешными шагами Славка прошла через смежную комнату, прошагала по коридору, приблизилась к двери.

– Ты? – она удивленно отступила на шаг назад.

На пороге квартиры Баталовых стояла Глаша, жена Шутова.

– Проходи…

Нежданная гостья, не раздеваясь, шагнула в кухню, тяжело опустилась на табуретку.

– Петька наш совсем с ума сошел! – в уголках женских глаз набухали крупные капли отчаяния. – Надрался с самого утра под завязку, приплелся к нам, ломится в дверь. А у нас Машка сидит взаперти. И Серж мой, как назло, по делам в город уехал. Не знаю, что делать. Дойдет до начальства, не поздоровится Иванюку…

Не перебивая, Славка слушала. Дело приобретало нешуточный оборот. Конечно, ее саму все это никаким боком не касалось. И все-таки, не совсем чужие для нее люди круто замешались в обойме.

– Подожди меня, Глаша, я сейчас оденусь…

Едва слышимые шаги приблизились, не до конца прикрытая дверь распахнулась, вошла Славка, плотно потянула на себя ручку.

– Ты все слышал?

– Да, – мужчина стоял одетый, при полном параде. – Задержись с ней минут на пяток…

Поймав такси, Шутов добрался до военного городка, скорым шагом направился к ДОСу, где он жил с Глашей. Возле их подъезда гудящим роем собрался праздный народ. Не обращая ни на кого внимания, Серж поднялся по ступенькам, прошел к своей квартире.

Подперев ее спиной, у двери сидел Иванюк. Во весь голос он горланил песни и гулко стучал кулачищем, сотрясая стены.

– Встань, дурень! – Шутов схватил своего бывшего ротного за шиворот. – Пошли со мной…

Пропуская мимо ушей бормотанье и нелестные замечания в свой адрес, Серж вытащил старшего лейтенанта на улицу, провел к соседней парадной, затащил в подъезд, проволок до умывальника и засунул голову Иванюка под холодную воду.

– Остынь маленько…

Прибежав домой, Глаша выпустила Машку из невольного плена, высвободила бедняжку из заточения.