Убийство журналиста

– Хорошо, Ксана, – начальник отдела согласно кивнул головой. – Я понял тебя. В принципе, этого всего мне уже достаточно, чтобы пойти на доклад к шефу. А вы, ребята, давайте, принимайтесь за работу.

– Не мешало бы для начала плотно позавтракать, – глядя в окно, безразличным тоном произнесла Оксана.

Очередная точка отчета успешно пройдена, пора вспомнить и о себе, о самой, самой любимой и ненаглядной, вкупе еще кое с кем.

– Чего-чего? – мысли шефа уже сидели в кабинете Прокурора.

– Покушать они не успели, – иронично хмыкнул Саша. – Утром проснулись и натощак в комендатуру дернули. Потому как проспали.

– Ну да, – майор согласно кивнула головой. – Пока некоторые дома кофе в постели пили, ванну принимали, я, черт, наслаждалась запахами тюремной баланды и дезинфицирующего раствора. Чуть плохо не стало. Да, кстати, Алексей Петрович, ваша жена на этот раз не в отъезде?

– Ты к чему? – полковник сразу насторожился, чуя в вопросе подвох.

– Ванна у вас роскошная имеется, помнится мне…

Когда-то та ванна была пределом мечтаний одной бедной девушки. Сейчас-то совсем другое дело, в их квартире ванная комната не хуже.

– Ну, Ксана! – Ковальчук укоризненно закачал головой. – Стоит тебя похвалить, как ты опять за свое. Язвой ты была, язвой и осталась. Как тебя твой Малахов терпит? С таким несносно ехидно вредным язычком.

– А они с ним так себя не ведут, – Смирнов не удержался от реплики. – Они с ним ласково. Вот он на них и не надышится. Для нас у них одни шипы приготовлены. А для Малахова припасены нежные лепестки.

– Саша, черт, ты у меня точно когда-нибудь договоришься, – Оксана прыснула в подставленный кулачок.

Смирнов знал не все. Малахов любил ее всю, вместе с шипами и лепестками, знал, как и чем можно действенно обезопасить ее иголки.

– Все. Действуйте по утвержденному плану. Извините, – Ковальчук развел руками, – но машины дать не могу. Придется своим ходом. Иначе говоря, передвигаться трамваем одиннадцатого маршрута.

– Ясно… – Смирнов скорчил скорбную рожицу. – Сейчас Оксана Степановна себе личное такси вызовет, а мне, сиротке, на общественном транспорте добираться? Знаете, во что выйдет, если на тачке по городу кататься? А пешим порядком много не набегаешь, Одесса, чай…

– Саша, – полковник сдерживал в себе рвущийся наружу смешок, – у тебя есть свой непосредственный начальник? Вопрос ясен?

Пока капитан Смирнов, впрочем, совершенно безуспешно клянчил у начальства какой-нибудь транспорт, майор вытянула из кармана изящный телефончик. «Любимый» номер, конечно же, установили на самой первой кнопке. Секунд через десять на всю комнату разнеслось:

– Да, мое Солнышко…

– Ну, что я вам говорил, Алексей Петрович? Сейчас за ними заедут, и… – Саша растерянно крутанул головой.

– Малахов, ты… где? – Оксана плотнее прижала трубку к уху.

По женскому лицу разлились умилительно-радостные краски.

– А что? – в приморском городе на любой заданный вопрос отвечали вопросом, прямо на поставленные вопросы отвечали люди приезжие.

– Кушать жутко хочется, – нежно проворковала майор.

– Понял. Через десять минут буду. Выходи, – абонент отключился.

Услышав короткие гудки, Оксана удовлетворенно моргнула, сложила телефон двумя пальчиками, нарочито небрежно опустила его в кармашек, не удержалась, обвела присутствующих своим торжествующим взглядом. Налицо проявились явные преимущества семейной жизни.

– Вот видали, Алексей Петрович, как некоторые люди в жизни легко и просто устраиваются. А я, бедный и несчастный, кинутый всеми.

– Саша, – майор нацелила указательный пальчик на подчиненного, – ты поменьше тарахти, а то и вправду по всему городу пешком будешь бегать. Алексей Петрович, черкните, пожалуйста, свою закорючку под нашим планом оперативно-розыскных мероприятий, и я доведу его до товарища капитана. А то я вижу, что ему уже, ой, как неймется…

Бегло пробежав глазами по листу, Ковальчук размашисто подписался в верхнем уголке и, напутствуя, кивнул головой. Тяжелая дверь за майором и капитаном закрылась. Полковник усмехнулся. Он нисколько не прогадал, не просчитался, когда три года назад вступился за простого следака, капитана Полищука, попросту нагло и откровенно затираемого в третьем отделе нечистоплотным на руку и сластолюбивым начальником отдела и его обнаглевшими любимчиками.

Жалко, что не смог в те дни удержать эту девушку в своих руках. Он был женат и не смог бы уделять Ксане столько внимания, сколько ей хотелось. Девушка предлагала ему всю свою душу, а что он мог дать ей взамен? Поцелуи украдкой, тайные встречи в чужих постелях? Нет, все-таки следовало ему тогда послать все к черту, развестись с женой.

А вот Малахов умудрился дать ей все, что она хотела. Когда Ксана выходила за Малахова замуж, бывший подполковник работал на ремонте кровли, и это ее нисколько не смутило. И он пил. И это ее не смутило. Поверила в него. Потому что очень хотела этого. Хотела быть рядом с ним. Не откладывая на «потом», с ходу родила ему дочку.

Малахов окружил ее нежной заботой и всеобъемлющим вниманием. А потом у него появились деньги, очень большие деньги. И тогда он поистине с огромной радостью стал любовно обрамлять доставшийся ему брильянт в соответствующую тому дорогущую оправу…

Серебристый BMW ждал их на стоянке у самого входа, скромно притулившись впритирку рядом с казенной «Волгой» шефа. Малахов стоял, спокойно смотрел на суету, окружавшую неприметное здание. Он до сих пор хорошо помнил его расположение и мог навскидку сказать, где и что, и в каком месте в нем находится. Он десятки раз курсантом исполнял обязанности часового и разводящего. Частенько приезжал для проверки несения службы часовыми, когда уже стал офицером.

Оксана вышла из дверей и, никого не стесняясь, подставила свою щечку для поцелуя. Пускай, пускай все смотрят! Ей скрывать нечего. Пусть все знают, что есть на свете человек, который ее любит.

На лице у водилы служебной «Волги» вмиг отчетливо нарисовалось завистливое удивление. Сержант украдкой наблюдал, безуспешно гадая, пытаясь вычислить человека, к кому подъехали на крутой тачке. Может, они заглянули к его шефу? Ну, на худой конец, к одному из его замов.

И тут, нате, полный облом. Сержант такого кизяка уже не выдержал и чертыхнулся. Ничего себе, на каких тачках раскатывает эта бабенка!

Всего лишь на всего майор. Не по чину это, совсем не по чину. Надо ему про нее у своего шефа спросить. Проявить бдительность, показать служебное рвение. Глядишь, он внеочередной отпуск получит…

Вконец уже обнаглели! Любовники к самому входу подруливают. Никакого стыда у людей. А в том, что все обстояло именно так, сомнений у сытого бойца, развращенного тем кругом общения, возле которого он по роду своей службы кормился, не отыскалось.

– Жека, мы этого молодого человека с собой возьмем?

– Этого? – Малахов окинул капитана оценивающим взглядом.

Впрочем, со Смирновым он был порядком уже знаком.

– Ага! – кивнула женщина головой, подмигивая мужу.

– А он нам машину не испачкает? Обивку в химчистку сдавать…

– Евгений Павлович! – Саша негодующе надул щеки.

– Прыгай, Саша, я пошутил, – Жека хлопнул его по плечу. – Куда едем? – спросил водитель у пассажира, по-родственному севшего рядом.

Левый женский глазик задумчиво прищурился:

– Саше надо на Филатова, а мне…

– Постой, Сана, – Малахов в зеркальце посмотрел на насупившегося капитана. – Может и Саша с нами позавтракает для компании? Он же у тебя живет на поселке Котовского? По себе прекрасно знаю, что в шесть утра, как правило, кусок в горло еще не лезет. Успеется с вашими делами. Я уже столик для нас неподалеку заказал. Всего-то в полуминуте езды.

– Столик на двоих? – синие глазки, задорно сияя и ярко переливаясь, неотрывно смотрели на Жеку. – Ты что, Малахов, может, уступишь ему свой стульчик? Только, дорогой, сможет ли этот невоспитанный человек оценить всю глубину твоего великодушного поступка?

– Нет-нет, не стоит! – Смирнов отрицательно замотал головой. – Третий лишний. Как-нибудь без меня…

– Ну, наш столик заказан на троих, – Малахов усмехнулся.