Офицеры. Книга вторая. У края

Скорее всего, подобное ожидает его и в части, если он станет служить там вместе с Рэмом. В таком случае он всегда будет только вторым и в очереди на получение вышестоящей должности. Сашу Григорьева он в расчет не брал. У Григорьева имелись такие связи, что Сашка в любом случае своего не упустит…

– Думаю, что для меня будет лучше. Я хочу испробовать свои силы, ни на кого не оглядываясь…

Остальное, что Жека прямо не высказал, хорошо читалось в его глазах, и Рэм прекрасно все понял.

– Каждый имеет право на выбор. У нас остается Миша. С ним как раз все выйдет тяжелее, – он кинул на друга вопросительный взгляд. – Да, Миша?

– А, гм, что я? – Спивак неопределенно пожал плечами.

– А, гм, что ты? – Рэм не удержался и передразнил его. – Что ты, Миша, сможешь предъявить в качестве своего козырного туза? Молчишь, не знаешь, что сказать…

Единственным критерием оценки выступит диплом, обычный, «синенький». Встречают у них, как оно водится, по одежке. Потом уже по уму провожают, если таковой еще окажется в наличии…

– Ты, Саша, пойми без обид… – Рэм посмотрел на Григорьева. – Если станет вопрос о том, с кем мне пойти дальше – с тобой или со Спиваком – я выберу Мишу. Ты считай, что едешь к себе на вторую родину. Ты и один не пропадешь. А мы с Михаилом с первого дня все четыре года вместе небо коптим. Ты извини меня, Саша, я его одного не брошу, – Валишев ободряюще подмигнул совсем, было, приунывшему Спиваку. – Вдвоем всегда легче, чем одному…

Взмахнув рукой, он улыбнулся. Ну, а если получится втроем, значит, так тому и быть…

Отставив в сторону все свои остальные дела, Баталов обложил переговорный пункт и приступил к долговременной осаде. По его просьбе девушка набирала один номер телефона за другим. Нигде его жены не наблюдалось. Домашний телефон не отвечал. Как ни хотелось ему, снова пришлось звонить на квартиру Наташи.

– Это, Славка, опять тебя, – ухмыльнулась хозяйка, услышав характерные трели вызова с междугородней станции, и не подошла и не подняла трубку.

Состряпав недовольную рожицу, гостья ответила:

– Алло, я слушаю…

У Костика, словно гора упала с плеч.

– Мира, выслушай меня…

За прошедшие сутки он многое успел передумать. Если бы не незримая поддержка Мартова, то еще на втором курсе его, скорее всего, с треском «прокатили» бы на очередных выборах.

Лишь благодаря сверхактивной позиции замполита дивизиона его снова избрали в комитет ВЛКСМ дивизиона. Со скрипом…

Полученной золотой медалью он целиком и полностью обязан не своим личным знаниям, а тому положению, что он занимал. Одно неизменно тянуло за собой другое. Оборвись одно звено, вся его цепочка удач мгновенно рассыпалась бы. Непременно…

– Я слушаю тебя, Баталов, – вкрадчиво промурлыкала Славка. – Давай, кайся!

На лице Костика проступили капельки пота. Не ведая того, что знает его жена, не видя ее глаз, он совершенно терялся.

– Ты понимаешь, мои друзья…

Терпеливо выслушав нелепое нагромождение оправдательных несуразиц, девушка покачала головой:

– Баталов, не ври! Не унижайся! Наберись, хоть раз в жизни, мужеской смелости и выложи мне все начистоту! Облегчи душу!

– Мира, я…

Теперь он совершенно не знал, что сказать. Если жена в курсе всего, что вполне возможно, судя по тому, что она находится у Наташи, то его дела плохи. С другой стороны, если бы Мира все про их связь прознала бы, то, вряд ли, осталась бы у Наты ночевать. Нет, он окончательно запутался. А кругом одни волчьи капканы…

– Ты чего замолчал, Баталов?

Боясь, что жена бросит трубку, Костик бухнул:

– Я каюсь!

– В чем?

Тяжело вздыхая, парень моргнул:

– Во всем!

– Баталов, это не ответ. Ты излагай мне конкретно!

Холодные капли пота стекали по спине, но Костик этого пока не замечал, продолжал юлить и выкручиваться:

– Я виноват перед тобой!

По лицу Славки ползла улыбка, полная едкого сарказма:

– Я в этом не сомневаюсь…

Наблюдавшая за нею хозяйка сохраняла ироничное молчание.

– Ладно, Баталов. Делай мне вызов. Приеду к тебе, обо всем поговорим. О тебе, обо мне и о Наташе…

Опустив трубку, Славка мстительно усмехнулась. Пусть муж помучится. Висящее Дамокловым мечом не проходящее чувство вины всемерно способствует укреплению семейных уз.

Она ему не простила, нет. Она оставила себе шанс на то, чтобы без всяких осложнений поехать в заграницу. Только и всего. А там они будут на все еще внимательно и тщательно посмотреть…

Молодые лейтенанты оглянулись, посмотрели друг на друга. Интересный, все-таки, вокзал в Бресте.

Два зала ожидания. Один зал – для простых людей, а другой – терминал для интуристов. Для «белых» людей и для «черных».

С подобной постановкой вопроса друзья столкнулись впервые. Чудно казалось им и то, что и перронов существовало-то два.

На одном уложили рельсы с широкой колеей, а на другом – с узкой, европейской. Почему-то у них в стране все оказывается совсем не так, как у всех людей, ну, у ближайших соседей. Такой, на первый взгляд, простой вопрос, как ширина железнодорожной колеи, и то не смогли согласовать со всем оставшимся миром.

Хотя, бытовало мнение, что в данном вопросе они обогнали планету всю, приняв за стандарт 1520 мм, вместо 1435 мм, как в старушке Европе. Там, не мудрствуя лукаво, взяли ширину колеи повозок, изготовлявшихся еще в Древнем Риме. А их родная колея, по мнению специалистов, намного устойчивее и перспективнее.

Если поезд шел проходящий, то прибывал он на один перрон, например, с широкой колеей, а убывал с другого. Пока пассажиры пару часов гуляли на свежем воздухе, подкреплялись в ресторане, состав целиком отгоняли в депо, меняли колесные пары у всех спальных вагонов. Кое-кто перемен не замечал, если ни сном и ни духом не знал про то и не ведал.

Таможня… У простого советского человека одно это слово мгновенно вызывало почтительный и трепетный страх, временами и местами доходящий буквально до обморочного ужаса. Жуткое чувство. Если у них что найдут запретное, и их не пропустят!!!

Упаси Боже, ежели везут они с собой нечто лишнее или, хуже того, неразрешенное. Новички лихорадочно проверяются, раз за разом пересчитывают свои денежки. А что, собственно, их считать?

К провозу разрешены тридцать рублей и ни копейкой больше. Три красные купюры по десять рубликов, три советских червонца. Предпочтительно, чтоб новенькие, хрустящие в руках.

Советская валюта. Рубли вскорости предполагается обменять на денежные знаки страны пребывания.