Офицеры. Книга вторая. У края

– Зажрались суки! – сквозь зубы цедил генерал. – Нюх совсем потеряли! Мышей перестали ловить…

Широким взмахом правой руки Мартов отодвинул в сторону выставленного у входа в караульное помещение часового, и тот, одеревенев, застыл столбом, растерянно моргал редкими белесыми ресницами. Его поднявшиеся дыбом жесткие рыжеватые кудри сдвинули загнутую «седлом» фуражку на затылок, где она лишь одним чудом удержалась, не слетела от жуткого страха на землю.

– А… а… а… – с промежутками вылетало из раскрытого рта.

Естественно, для того чтоб предупредить начальника караула о прибытии высокого начальства, курсант даже не дернулся.

– Бардак! Бардак! – генерал злыми ищущими глазами окинул помещение. – Кругом мусор!

У самой двери сиротливо приник огрызок веника, рядом с ним высилась наметенная кучка из семечковой шелухи и конфетных фантиков, а пустая мусорная корзина обиженно валялась на боку, брошенная нерадивой рукой и забытая. Коридор убирали, но дело, видать, до конца не довели, бросили, отвлеклись чем-то важным.

– Вот… засранцы! По уши дерьмом заросли!

Перешагивая через ступеньку, Мартов стремительно двигался по пологой, но длинной лестнице, ведущей на второй этаж, где, собственно, и размещалось само караульное помещение. В комнате бодрствующей смены никого, на удивление, не оказалось.

– Ни хрена себе! – генеральские глаза, обалдев, расширились. – Заходи, всяк кому не лень и не хочу…

Шагнув вправо, зам командующего толкнул дверь в комнату отдыхающей смены. В ней вповалку разморенные духотой дружно храпели бойцы. Одни спали по форме, другие разделись до пояса. Самый оторванный смельчак дрых в одних сатиновых трусах.

– Ну, ничего себе… Курорт устроили… Ямайские гитары…

Два воина сопели в сушилке, удобно устроившись на длинных батареях из толстенных труб. Пара ног, обутых в сапоги, валялась на цементном полу, во сне судорожно царапая краску подковами.

– Сонное царство, мать вашу, все спят…

Заглянули они в столовую, но, видно, их визит пришелся не на самое лучшее время. Аккурат одна смена караульных пообедала и ушла на посты, их места заняли сменившиеся бойцы, быстро все «порубали» и завалились спать. А те, кому вменялось убирать со столов уже или еще дрыхли. Навести порядок воины не успели…

Из открытого тридцати шести литрового термоса густо несло запахом пустых армейских щей. В двенадцати литровом бачке, неопрятно заляпанном потеками водянистого картофельного пюре, торчал половник с обломанной ручкой. Фанерный ящик из-под хлеба кинули раскрытым. Отломанные, надкусанные куски…

Хлебные крошки валялись везде. На столах, на подоконнике, на полу. Учуяв дурманящий запах, изо всех щелей полезли тараканы, устроили пиршество. Шевелящееся рыжее пятно на полу меняло свою форму на глазах остолбеневшего зама командующего.

– Фу! Какая гадость! – передергивая плечиками от отвращения, возмущенно фыркнула ошарашенная Славка.

В умывальной комнате, на подоконнике, небрежно валялся впопыхах кинутый поясной кожаный ремень с подсумком для магазинов и подцепленным штыком-ножом. Хозяин оного натужно кряхтел в туалетной кабинке, откуда плыли смачные запахи и неслись характерные звуки шумно опорожняемого кишечника.

– У… ё!

Не этот ли самый боец, проказливо подумалось Славке, убирал в коридоре внизу и все бросил, когда призывно заурчало в его животе, где забродило прокисшее на жаре коровье молочко…

– Суки! Так они и нашу любимую Родину проспят…

Все еще держа в руке отобранный у Слинько автомат, Мартов развернулся и пружинистыми шагами снова вернулся в комнату бодрствующей смены и шагнул к пирамиде, где хранилось оружие личного состава караула.

Дверь шкафа подозрительно легко подалась, оказалась просто незапертой. Сигнализация не сработала, ибо ее не включили.

Отрубили, видно, систему, чтоб не будить начальника караула во время смены, когда одни караульные получают личное оружие, а другие, вернувшиеся с постов, сдают его. Вопиющий факт…

– Бардак! Бардак!

В комнате никого нет, оружие никто не охраняет. Любой может зайти и беспрепятственно завладеть десятком «стволов»…

Начальника караула на положенном ему месте не оказалось. На его стуле, нагло развалившись, сидел курсант с сильно потертыми лычками младшего сержанта. Расстегнув верхние пуговицы куртки и расслабив ремень, разводящий упирался ногами в тумбочку и медленно раскачивался. В небрежно откинутой правой его руке дымилась сигарета с фильтром. Отсутствующий взгляд курсанта упирался в светящийся экран небольшого переносного телевизора, что само по себе являлось грубейшим нарушением порядка.

– У…ё! – зам командующего чуть, было, не поперхнулся возмущенно бурлящей слюной. – Приказ 010…

Из-за занавески доносилось тихое сопение, и генерал резким движением откинул легкий полог. На кушетке с двумя армейскими ватными матрасами, застланными темно-синим одеялом с тремя черными полосами, возлежал человек с капитанскими погонами на плечах. Волосатые руки его скрестились на животе, рот был чуть приоткрыт. Возле уголков губ едва заметно пузырилась слюна.

– Сука! – дойдя до самой точки кипения, генерал взорвался. – Разлегся боров! Завалил всю службу на корню! Я тебя в дерьмо-то втопчу, размажу по всему говёному «толчку»!

Раскачивавшийся на стуле разводящий повернул голову на шум, не удержал равновесия и с грохотом опрокинулся назад, что произвело эффект разорвавшийся бомбы вкупе с начальствующим рыком зама командующего. Тревожная волна, вибрируя, пошла…

В комнате отдыхающей смены сразу зашевелились, десятки рук суетливо приводили себя в порядок, искали и поправляли на себе снаряжение. На лицах бойцов застыло смятенное недоумение.

Все еще находясь во власти сладкого сновидения, начальник караула никак не мог понять: широкие генеральские лампасы ему все еще снятся или он уже видит их наяву и не на своих штанах…

– Встать, твою…! – заорал Мартов.

Подброшенный внутренней пружиной, капитан вскочил, весь вытянулся, принял строевую стойку «Смирно». И лишь глаза его, ошарашенные и потерянные, нелепо таращились, никак не желая поверить, что все случилось именно с ним, а не с кем-то другим.

– Товарищ генерал-лейтенант! – из-за спины Славки выглянуло озабоченное лицо коменданта штаба округа.

Знакомый офицер случайно предупредил майора о том, что ЧВС внезапно завернул в сторону караульного помещения. Обычно зам командующего о своих визитах предупреждал заранее, чуть ли не за целую неделю. Любил, чтобы его встречали во всеоружии, со всем полагающимся порядком. А тут и вовсе неслыханное дело.

– Караул, «В ружье»! – подал комендант команду, чтобы как-то разрядить обстановку и вывести личный состав из ступора.

Натренированные бойцы, услышав энту команду, ринулись все разом ее выполнять, толкались в двери, мешали друг другу, сопели и пыхтели, выхватывали автоматы и спешили занять свое место в строю. Присутствие в караульном помещении высокого начальства незамеченным не осталось. Живой генерал с двумя звездами…

– Песец подкрался незаметно…

Оккупировавший туалетную кабинку воин в испуге прервал свое тягостно-мучительное занятие, рывком натянул штаны, пулей выскочил, по пути суматошно хватая рукой ремень с подсумком, с квадратными глазами заскочил в комнату бодрствующей смены, где личный состав караула уже выстроился в две шеренги…

– Караул снять! – распорядился генерал после проведенного «шапочного» устного разбора. – Курсанта Слинько посадить на гауптвахту. На десять суток…

В это самое время у крылечка адъютант зама командующего со смешками пояснял Славке лежащую на поверхности причину того, что случилось с нею, скрытую подоплеку произошедшего с нею нелепого инцидента. Всему виной оказались плановые учения…

Штабная рота или рота охраны штаба округа, она же еще по совместительству и рота почетного караула, по боевому штату являла собой мотострелковую роту и время от времени выходила на учения. На этот период службу по охране штаба округа несли курсанты артиллерийского училища. Потому-то Славку часовой и не пропустил. По собственному незнанию. От горячего желания выполнить все требования Устава и Инструкций…

А в результате пострадал не только он сам, но и весь личный состав караула, не говоря уже об его начальнике, незадачливом капитане, не сумевшем организовать службу, от дремотной лени пустившем ее на самотек, бездарно проспавшем все на свете…

И все легко сошло бы ему с рук, служба, перевалившая экватор, добравшаяся до полуденного затишья, неспешно докатилась бы до недалекой уже смены, не заявись Славка на второй пост. Именно с ее появления волна и пошла. Случай, как много он порой значит…

С точки зрения буквы закона большой начальник оказался прав, устроив грандиозный разнос. Правда, появился он в караулке не от истинного радения за службу, а желая примерно проучить бойца, что позволил себе дерзость не пропустить к нему Славку…

Примерно в этом ключе думала Дашенька, кою по рождению не обделили наблюдательностью и проницательностью, следуя за Мартовым и Славкой, внимательно прислушиваясь к их разговору.

3

Полуденный зной. Раскаленный воздух дрожит. Асфальт не выдерживает и плавится. Жирные голуби попрятались от жары под навесами и засунули клювы под распушенные крылья.