Офицеры. Книга вторая. У края

На переезде Рэму показалось, что у шлагбаума стоит голубая «тройка», а сама Она машет ему рукой, и он зажмурился. Отчаяние взяло мертвой хваткой за горло, дыхание судорожно перехватило.

Он ждал Ее, в нем еще жила надежда. Но Она не пришла, не протянула ему свою примирительную руку. Надежда умерла. Как и пелось в одной песне, надежда умерла последней…

Сбоку появился Сашка Григорьев. Друг что-то говорил ему, о чем-то спрашивал. Он с большой неохотой и все чаще невпопад отвечал. Когда Саша потащил его за собой в купе Баталова, Рэм с полным безразличием последовал за ним.

В другое время он наотрез отказался бы. С Константином у него сложились несколько специфические отношения. Первым он руки Баталову никогда не подавал и в дружки-приятели никогда не набивался. И на то существовали свои веские причины.

Но в настоящий момент ему было все равно. Случись, он уселся бы за стол и с самим чертом, лишь бы предложили что выпить. Ему срочно требовалось залить бушующее внутри его пламя, а на все остальное парню хотелось крикнуть: «А мне до лампочки!».

– Выпьем за нас, за настоящих мужиков! – с пафосом в голосе, стоя, провозгласил первый тост Баталов.

Не глядя в его сторону, Рэм наполнил свой стакан до краев, не чокаясь, влил в себя тепловатую жидкость. Коньяк оказался хорош, настоящий, не паленый, чего нельзя сказать про его хозяина.

– Мы день за днем четыре года тянули курсантскую лямку, ели из одного котелка, спали под одним одеялом. Нашу мужскую дружбу мы сохраним, бережно пронесем через года…

Прикрыв глаза, Рэм попытался отключить себя от восприятия внешнего мира. Он никогда не верил ни единому слову Баталова. Для него не представляли особого секрета отдельные факты из биографии Костика. И почерпнул их Рэм из надежного источника.

…Окончив среднюю школу ни шатко, ни валко, скорее всего, вследствие пренебрежительного отношения к самой учебе, Баталов подал документы в университет на юрфак и с треском провалился, что явилось, в общем-то, делом вполне неудивительным.

– Неуч! – заклеймил его страшным позором папаша-профессор.

Даже многочисленных связей родителя не хватило на то, чтобы вытянуть за уши своего недоросля-балбеса до студенческой скамьи.

– Нашему сыну фатально не повезло, не хватило всего одного балла… – мать, кандидат педагогических наук, кинулась на защиту своего любимого чада.

Пригладив непослушные мальчишеские вихры, женщина чуть оттолкнула сына в сторонку. Убрала его с линии открытого огня.

– Ремня ему, балбесу, в детстве не хватило! – с присущей ему дипломатичностью выразился отец. – Учись он в школе на пятерки, набрал бы необходимый проходной балл. Весь в тебя, лодырь…

Разгоряченные родители еще долго ругались, быстро перейдя на персоналии. А Костик призадумался. Отец по кругу был прав.

К полученным ими во время вступительных экзаменов оценкам прибавлялся средний балл аттестата. В его случае сей показатель составлял всего лишь 3,67. Негусто…

– Ничего, на следующий год еще поступит… – примирительно заявила мать. – Подготовится…

– В армию его, балбеса, скорее заберут… – буркнул отец. – Зимой стукнет восемнадцать, и загребут весной, забреют лоб.

– А ты что-нибудь придумай…

До весны казалось еще далеко, время терпело. К концу зимы и выход нашелся. Папаша сам отвел свое слегка упирающееся чадо в военкомат, где Костик под диктовку написал заявление с просьбой допустить его до сдачи вступительных экзаменов в артиллерийское училище. Если тесной дружбы с погонами на плечах избежать оказалось невозможно, то следовало максимально минимизировать отрицательные последствия неотвратимого знакомства.

И высшее образование подразумевалось получить без отрыва от производства, и близкого общения с солдатской лямкой избежать.

И все в семье на этот раз дружно осознавали, что у Костика в запасе оставался всего один шанс. Первый он по своей природной простоте не использовал, а третьего ему уже не дадут.

Отзвенела весенняя капель, расцвели каштаны и акация. Костя упорно занимался. Ему наняли репетитора по математике и физике. Нашли подающую надежды студентку второго курса с физмата.

– Господи! – ужаснулась Вера Павловна, оценив бездонную глубину его познаний. – У тебя сплошные пробелы и проплешины. За что, скажи, тебе в школе тройки ставили?

– За удовлетворительную посещаемость, – хмыкнул в ответ ученик, нисколько не расстроившись из-за ее нелестных слов.

О том, что он не дружен с точными науками, Костик знал не понаслышке. Потому и стремился попасть парень на юридический факультет, где больше изящной словесной болтовни, чем мудреных двухэтажных формул, логарифмов и интегралов. А за прошедший год он позабывал и то, что никогда не знал и во сне не помнил.

– И что нам с тобой делать? – озаботилась Верочка.

Вне всяких сомнений, предки абитуриента не придут в восторг от того, что их чадо после ее занятий намного не поумнело. Она с ужасом осознала, что на заметное повышение уровня его знаний часов отведенных занятий ей попросту не хватит.

– А будем мы писать шпаргалки… – ухмыльнулся один юноша с блестящими глазами.

А сверкали маслянистые зенки у хлопца от того, что он видел за вырезом ее легкой кофточки. И зрелище скромно прячущейся за простеньким лифчиком тугой молочной плоти приводило его в неописуемо сладострастный восторг. Богатое воображение легко и красочно дорисовывало ему то, что скрывала под собой ткань.

– Больной! – ядовито прошипела Вера Павловна, заметив его взгляд и верно оценив его направление. – Вы смотрите не туда! У вас наличие полной амнезии на математику, а вы отвлекаетесь на совершенно посторонние предметы.

Бледный юноша с горящим взглядом огорченно вздохнул. Что он мог поделать, если в его голову ничего путного не шло, кроме страстного желания затащить милого репетитора в койку.

– Видишь ли… – ученик, вздыхая, развел руками.

– Хорошо, – Верочка пошла на маленькую и вынужденную хитрость, – если решишь один простенький пример, то…

Пришлось ему изрядно постараться. И его прилежание сполна вознаградили. Строгая учительница сама сняла с себя кофточку. Просто и без жеманства. Будто для нее подобное слыло делом и вовсе обыденным. На что и на какие жертвы не идут ради науки…

– Реши следующий пример…

В своем поступательном движении от простого к сложному они довольно скоро уперлись в непреодолимую преграду. С одной стороны, Верочка не нашла что снимать, а с другой стороны, ее прилежный ученик достиг предела своих возможностей. Тупик…

На том они решили пока остановиться. Но не ограничились лишь простым созерцанием друг друга, пустили они в ход руки и губы. Дозволили себе все, кроме самого последнего шага.

В ответ на его откровенные поползновения Вера Павловна решительно сжала острые коленки:

– Извини, вход для мужа…

Взглянув в ее глаза, Костик осознал, что девушка не шутит, и понял, что тут ничего ему не отломится. Полный облом…

Чтобы с ее подопечным не случился полнейший облом на вступительных экзаменах, Верочка решила задействовать тяжелую артиллерию и привлечь на помощь бедному парню свою старшую сестру, которая при желании могла оказать деятельное содействие.

Наталья Павловна служила балериной в труппе Оперного театра. До главных ролей она еще не добралась, но стояла в шаге от примы. В своем желании быть независимой от всех женщина нашла себе дополнительный приработок и вела кружок бальных танцев в окружном Доме офицеров. В ограниченный, в общем-то, круг ее знакомых входили офицеры из Политуправления, накоротке она общалась со всеми начальниками клубов частей гарнизона.

Выслушав сбивчивую и взволнованную речь своей сестренки, Наталья Павловна поначалу наотрез отказалась. Само предложение Верочки противоречило ее основным жизненным принципам. Она всегда выступала против того, чтоб у кого-то и что-то просить. Не выносила женщина быть кому-то обязанной. Даже по мелочам.

Всего лишь раз она переступила через себя, когда попросила влиятельного человека посодействовать в получении собственного жилья. Очинка, безусловно, стоила выделки. Квартиру она вскоре получила, но и неприятный осадок на душе остался. Исключение из правила лишь подтвердило обоснованность самого правила. За то, что ей помогли, вскоре пришлось женщине упорно отрабатывать.

…В их округ прибыла комиссия из Главного Политуправления советской армии. Москвичи в узком кругу посмотрели концерт, устроенный в честь их прибытия. В завершение по просьбе одного товарища, которому она просто никак не могла отказать по вполне понятной, легко объяснимой причине, Наталья Павловна танцевала «Лебединое озеро». Мужики были в полном восторге и бешено ей аплодировали. Ночь она провела с генералом, председателем той самой комиссии. Обнаженной танцевала перед ним на столе. И так шесть дней подряд. Дороговато встала ей квартирка…

Однако Верочка проявила невиданную доселе настойчивость, и так и сяк уговаривала сестру. В конце концов, Наталья Павловна решила пойти на компромисс со своей неуступчивой совестью.

– Ты покажи его мне, а я потом скажу: «да» или «нет»…

Признаться, парнишка ей показался. Не сразу. Она целый день нарочно таскала Костика с собой, все приглядывалась к нему. И, когда Баталов, подустав, перестал играть пай-мальчика, явил перед нею самого себя, женщина исподволь раскусила его сущность.