Оценить:
 Рейтинг: 3.6

Призвать дракона

Год написания книги
2016
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 20 >>
На страницу:
12 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Неужто есть такие, кто пьет души? – сердечко Эдгара замерло от страха.

– Есть. Но тебе лучше с ними никогда не встречаться. Видишь ли, мой мальчик… – голос Андрея сделался печален. – Выкликатель либо зовет души из иномирья, чтобы вселить их в младенцев, поворачивает обратно души раненых и больных, не позволяя покинуть тела, либо убивает, не нанося увечий. Ты можешь и то и другое. В Обитель берут первых и гонят от дверей вторых. Так что туда тебе путь заказан. Если я брошу тебя на произвол судьбы, ты станешь наемным убийцей при дворе более или менее могущественного князя, и конец твой вполне предсказуем: рано или поздно в тот момент, когда ты будешь извлекать душу из чужого тела, твою собственную беззащитную грудь поразит кинжал.

– Но я никого не хочу убивать! – воскликнул Эдгар. – Я просто хочу видеть души. Видеть и знать…

– Знать, – повторил Андрей нараспев и добавил: – Очень опасно… Потому что может наступить момент, когда, увидев, какова душа человека, ты не захочешь выпускать ее из иномирья. Ты захочешь оставить ее там навсегда. Тем самым ты убьешь чужое тело и свой дар.

Эдгар вспомнил душу отчима и начал дрожать.

– А можно с-спросить… – зубы его выбили барабанную дробь. – Душу можно убить?

Он думал, что Учитель не ответит, что отмахнется или промолчит.

Но Андрей сказал со вздохом:

– Это никому не удавалось. Даже глава Обители Учитель Георгий на это не способен. Но вот что, скажи мне одну вещь. Когда ты звал на ту сторону души, ты слышал странный звук? Будто где-то рядом гудит огромный колокол.

– Нет.

– Точно не слышал? Такой звонит на башне в Альдоге, когда пожар, или холдорцы набег совершают. Только этот призрачный гудит очень низко…

– Нет, никакого колокола не было.

– Это хорошо, мой мальчик. Ты еще не представляешь, как это хорошо.

Так Эдгар сделался подмастерьем часовщика и ювелира. Спал он на втором этаже в комнатушке рядом с мастерской, там было куда светлее, чем в комнатах внизу, и всегда тепло, даже в морозы, – через его конурку проходил стояк кухонного очага.

На другое утро Андрей взял у соседа-ювелира пароконную бричку, усадил Эдгара рядом с собой, и они поехали в Третий Воркбот на встречу с отчимом.

Во дворе их встретила Ханна. Лицо у нее было покрасневшее, глаза – заплаканные, опухшие, щелочками. Эдгар решил поначалу, что старуха плакала из-за него, Эдгара, а теперь, увидев, кинется обнимать от радости. Но Ханна, заприметив мальчишку в повозке рядом с одетым в суконную мантию господином, отшатнулась от Эдгара как от чумного и кинулась в дом.

В следующую минуту во двор вышел отчим. Мать так и не появилась.

Что кричал отчим, чем грозил, Эдгар не запомнил, ощущал только ужас и ярость, которые лились на сорокалетнего бугая потоком помоев.

– У мальчишки подлая душа! Его надо каждый день сечь на рыночной площади, публично, чтобы все видели, какой он мерзавец! – рычал отчим.

– Ты бы на свою душу посмотрел! – огрызнулся внезапно Эдгар.

Сказал то, что говорить не стоило. Но отчим не обратил внимания на его слова, решил, что это так, фигура речи.

– Ну вот, опять хамишь! – Отчим ткнул в мальчишку пальцем.

– Зайдем в дом, – сказал Андрей отчиму и спрыгнул с повозки.

Он двигался легко, изящно, как будто минуло ему лет двадцать пять, не больше, и был он воином и путешественником, а не вечно просиживающим за мелкой работой мастером.

– Зайдем в дом и поговорим! – повторил Андрей, взял отчима за плечо и увел.

Отчим сник, не сказал больше ни слова, и даже руку не выдернул из пальцев Андрея. Эдгар с изумлением смотрел на притихшего маленького диктатора. Как быстро он сделался покорным и жалким рядом с тем, кто сильнее!

О чем они толковали, что обещал, чем грозил бывший выкликатель, Эдгар не ведал. Но через час Андрей вышел из дома, держа в руках мешок с вещами Эда, уселся в бричку, взял вожжи, прикрикнул на лошадок…

Мать так и не вышла поглядеть на сына.

Эдгар с тех пор поселился в доме Андрея. Правда, делить комнату пришлось со вторым подмастерьем. Мальчишка, на три года его старше, появился в мастерской Андрея через неделю. Его звали Валеком, и он тоже учился на выкликателя. Почему его не взяли в Обитель, Валек никогда не рассказывал. Он был единственным сыном в семье, отец с матерью непременно навещали его раз в месяц (чаще не позволял Учитель). Тогда вся комната подмастерьев оказывалась заставлена корзинками со всякими вкусностями. А где-нибудь в укромном месте (в корзине с грязным бельем или среди тетрадок с записями) отец Валека оставлял мелкие монеты. Так что дня два или три после очередного визита все свободное время мальчишки проводили в поисках. Как-то, после того как ученики отыскали кошелек только спустя пять дней (он оказался подвешенным к карнизу снаружи), Эдгар при встрече с Валеком-старшим в лоб задал вопрос, почему нельзя просто так отдать карманные деньги сыну?

– Деньги должны доставаться с трудом! – провозгласил Валек-старший с ухмылкой. И, прищурившись, спросил. – Долго искали?

Глава 4

Пограничные врата

В том, что князь Монакский выбрал выкликателем для своей семьи Эдгара, не было ничего удивительного – князь хорошо знал Учителя Андрея, да и земли его лежали близко к Альдоге. Душу самого князя Монакского вызывал из иномирья Андрей. Не было ничего странного в том, что души его сыновей должен был приглашать в реальность его ученик. Но почему сам король Открытой долины отправил Инно разыскать и привести на свадьбу самоучку-выкликателя, вместо того чтобы обратиться в Обитель, как всегда поступали его предки, казалось загадкой. Свалить все на прихоть Великого Руддера не позволяли запавшие в душу слова Учителя: «Великий Руддер всегда держит курс к какой-нибудь цели. Пусть для нас его цель неведома, но она всегда есть, запомни это, мой мальчик. Если цели нет, и Великий Руддер мечется из стороны в сторону, это может привести лишь к одному – к катастрофе!»

Разумеется, в глубине души Эдгар считал себя лучшим – выкликнутые им души достались наследнику Монакского княжества (увы, младенец умер, душу его выпила неведомая Марта) и нескольким будущим эрлам. Но Эдгар был уверен, что королевский перст указал в его сторону не из-за личных качеств выкликателя. Одно время Эдгар пытался выяснить, не в родстве ли его семья с теми ловцами душ, что явились с первым королем из снежной страны в Открытую долину. Но ничего раскопать не сумел. Он был всего лишь мальчишкой из Воркбота, который прошел не такой уж прямой путь, прежде чем его отыскал Учитель. Мальчишка, бесспорно, одаренный, потому что редко кому удается ходить по пепельным полям, возвращая души, и при этом время от времени выдергивать живущих из реальности, чтобы на миг увидеть подлинный их облик.

Король Стефан принадлежал к мейнорцам – старинному роду, явившемуся с севера. Учитель Андрей рассказывал, что в землях за Северным хребтом по полгода стоят жуткие холода, земля скована льдом и засыпана снегом. Чтобы выжить зимой, надо летом запасать много еды. Будущий король теплых земель пять столетий назад явился в сопровождении небольшой свиты и двух выкликателей. Король был мейнорцем, как и владельцы княжеств на плоскогорье Бридж. Князь Пьемонта согласился пропустить небольшой отряд через свои земли с условием, что северяне никого не тронут в его владениях и заплатят пошлину за проезд драгоценными северными мехами. То было время великого холода, снег в долине выпадал чуть ли не каждую зиму – не то что ныне. Случалось, морозом побивало почти весь виноград и посевы. Народ голодал, волнения и бунты полыхали то там, то здесь, мятежная Альдога требовала независимости, и старая династия отдала пришлому авантюристу власть почти без борьбы.

У мейнорцев одного зачатия мало для того, чтобы ребенок появился на свет. Если не выкликнуть из иномирья душу, у женщины либо случится выкидыш, либо она родит мертвого ребенка. Так что новый королевский род, правивший с тех пор в долине, был одновременно могущественен и уязвим, как и все владыки Бургундии, Монака и Пьемонта.

Однако прежние короли всегда приглашали выкликателей из Обители. Непременно главного. Значит, в этот раз выкликать душу наследника должен был Учитель Георгий. На вопрос, почему нынешний король отказал Георгию в доверии и решил пренебречь обычаем, вряд ли мог ответить бастард в грязном плаще.

* * *

После сорвавшегося покушения в таверне Инно выбрал объездной путь. В столицу они двинулись не по главному радиальному тракту, по которому нынче на ярмарку катились одна за другой повозки и кареты, а взяли к югу по круговой дороге и уже потом вновь свернули на радиальный, которым не пользовался почти никто из-за неудобства. Дорогу эту так и прозвали – Несуразная дорога. Зато (так рассудил Инно) вряд ли могли их здесь поджидать наемные убийцы.

Милю или две ковырялись по колдобинам, каждые сто шагов, а то и чаще, поминая Великого Руддера, потом дорога пошла в гору, значит, приближались к старой границе между западными свободными приморскими землями и прежним крошечным королевством Тигура, которое сумело расшириться и занять всю Открытую долину. Одни говорили, что здесь с севера на юг пролегает хребет, старые, истерзанные ветром и дождями горы, погребенные под слоем земли и поросшие травой и кустарниками; другие – что под песком и травой прячутся огромные стены и валы великого города. Будто бы ворота нынешние не ворота вовсе, а украшения на старых вратах – так они были огромны. Но нынче остались только эти малые врата, стоявшие прежде на широченных и могучих плечах древнего монумента.

– Ворота видите? Подать готовьте, – сказал Храб, как будто он один знал тут дорогу, а Инно и королевские стрелки слыхом не слыхивали про старую границу и сборщиков податей. – Кто первым у ворот окажется и первым увидит дергальщика, чтоб о дерге сговориться, тому за сговор доля идет.

Наглости Храбу все же не хватило, чтобы скакать к воротам впереди мейнорца. Инно первым въехал под арку и остановился. Дергальщика не было. Лишь ветер пел в воротах. Он всегда тут поет – когда громче, когда глуше, сегодня ветру пелось в пол силы. А вокруг не то что дергальщика – вообще ни души не было. Лишь дорога, совершенно пустая, белым рушником падала за воротами с холма. Поля слева зеленели травами, справа волновалась пшеница. Опять же в полях никого. Нигде не то что подводы – мужика или бабы не углядеть.

– Эй, Храб, что же нас никто обирать не торопится? – насмешливо спросил Инно у подъехавшего за ним парня.

– Н-не знаю… – пробормотал тот. – Но лучше бы нас тут поджидали.

Мейнорец втянул воздух, прикрыл глаза.

– Смертью пахнет. Давней.

– Еще бы не пахло! – фыркнул Храб. – Видите вон ту полосу густой зелени? Там ров был откопан. Много людей благородных, из стафферов и из мейнорцев, женщин и мужчин, кто был королю Тигуру не угоден, в тот ров легли. Их по разным городам гвардейцы в одну ночь собрали, больше всего из столицы и из Альдоги, и сюда привезли. Они сами вырыли ров и встали на краю. Потом королевские стрелки в них стреляли. Кого стрелы не взяли, тех добивали мечами. Уже потом при внуке Тигура ров раскопали. Пять сотен тел отыскали да по человеческим могилам с положенными обрядами положили. И каждому на могильном камне особый знак выбили – опрокинутый факел.

– Ты так говоришь, будто сам видел, – заметил Инно неожиданно жестко. – А видеть ты этого никак не мог.

Видно было, что рассказ ему неприятен. И то: если Инно – бастард-мейнорец, то, как ни крути, связан с Тигуром кровно, пусть и тонкая ниточка, тоньше паутины, с той поры сохранилась, но, говорят, нет нити прочнее, чем нить мейнорской крови. В четырнадцатом колене наследник может ее ощутить. До Тигура бастарду было куда меньше четырнадцати колен.

– Сам, разумеется, не видел, и отец мой видеть не мог, а вот прадед тот ров раскапывал.
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 20 >>
На страницу:
12 из 20