Антиглобалист

– Это я виновата, потому что не увела его отсюда, теперь его будет давить чувство стыда. – Последнюю фразу девушка проговорила чуть слышно.

– Вот беда, вы ещё жалеть его надумали? За то, что он размазня не может постоять за себя? Оно того не стоит.

– Да кто вы такой вообще, чтобы себя так вести? Я имею ввиду, вмешиваться в чужой разговор, угрожать постороннему человеку, это возмутительно – рассердилась девушка.

– Тут я не поспорю и абсолютно с вами согласен, я поступил грубо. Но, рассудите сами, как я ещё мог привлечь ваше внимание? Познакомиться и так просто упустить свой шанс?

– А если бы я сказала, что он на самом деле мой парень?

– Ну, если честно, я отрицательно отношусь к близким взаимоотношениям мужчины и женщины до брака, я порицаю гражданские браки и все такое. Поэтому, если бы это было так, то я бы скорее не увидел в вас той ценности, которой должна обладать девушка вашего возраста, и не стал бы задевать вашего дружка. Но, так как мы, оказалось, были на равных, я решил попытать своего и может быть вашего счастья – последнюю фразу Давид проговорил, пристально глядя на девушку, ему хотелось вывести разговор на более позитивные нотки.

Девушка рассмеялась:

– Да мы ещё не знакомы даже, а вы, наверное, через пять минут ещё руку и сердце попросите.

– Ну, это вы слишком забегаете наперед. Нам нужно лучше узнать друг друга. А для этого, как минимум, один раз отобедать, поговорить. Так что, принимаете приглашение? – улыбнулся дружелюбно Давид.

– Ха-ха – засмеялась девушка – благодарю вас, но я не заинтересована в вашем предложении.

– Ну, тогда, позвольте, я вас проведу хоть немного. Не зря же я затевал этот сыр бор.

– Боюсь, что провожать далеко вам меня не придётся, ведь я сейчас уеду на метро, и попрошу меня больше не преследовать.

– Я проведу вас только до этих дверей, но, навязываться не буду. Пойдемте.

И они отправились в сторону метро.

– Вы простите меня, что испортил вам встречу.

– Да не извиняйтесь. Её испортили вы оба. Не случись эта ситуация, мне бы пришлось больше времени потратить, чтобы, раскусить его.

– Простите меня, ещё раз. Я действовал грубо. Но, вы понравились мне, и я думаю, что нам стоит встретиться ещё раз, может тогда, в другой обстановке и при другом настроении, у вас и у меня будет больше возможности узнать друг друга.

Девушку смутили его слова. Её щеки покраснели. Она не знала, что ответить парню.

– Оставьте мне свой телефон, и мы встретимся на следующих выходных. Нет, я не настаиваю, но, по крайней мере, у вас будет возможность подумать.

Девушка думала какое-то мгновение, сколько их, таких, уже было, лезут со своим знакомством, берут нахрапом, любезничают, зовут на свидание, а в итоге все не то, и все не о том. Было неловко, давать телефон в очередной раз незнакомому человеку, как это делала, до этого несколько раз по наивности.

«А этот, хоть и не похож на проходимца, но может быть ничем не лучше всех остальных». – Думала девушка.

Давид увидел заминку, и пошел на выручку:

– Понимаю вас, тут такая ситуация у нас произошла с этим вашим приятелем. Давайте так, я в следующее воскресенье буду ждать вас здесь, возле фонтана, в это же время, и если у вас будет желание, мы встретимся. Договорились?

– На эти выходные, скорее всего, буду занята – без интереса отвечала девушка.

– Я все равно приду. А если у вас не получится, тогда я приду через две недели в следующее воскресенье, в это же время.

– Но ведь я могу не прийти.

– Знаю. Но, по крайней мере, я буду спать со спокойной душой уверенный, что предпринял все от меня зависящее, что бы встретиться с вами. И буду знать, что из этого ничего бы хорошего не вышло, потому что когда люди влюбляются, то идут взаимно навстречу друг другу. А когда стремиться только один, а второму все равно то… – и Давид не договорил.

– У вас понятия о любви так просты? – спросила девушка.

– Нет, ни в коем случае. Но, согласитесь, было бы неверным липнуть к вам и приставать без остановки. У достойной девушки, должен быть достойный спутник по жизни. А у достойного спутника, обязательно должно быть достоинство и черта приличия. Ведь любовь, несомненно, плод достойных поступков. – На последней фразе Давид ласково и по-доброму улыбнулся.

Инна не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ. Она не могла ещё разгадать, кто перед ней стоит: очередной лицемер, который прячется за пустыми словами; «клоун балагур авантюрист», который побежал за первой попавшейся юбкой, а завтра увязнет в очередное стихийное приключение; или все-таки серьезный молодой человек, джентльмен и рыцарь, как в сказках, о которых ей читала в детстве перед сном мама, готовый совершать ради неё и их будущего счастья подвиги.

– Пока вы не ушли, позвольте вручить вам подарок – проговорил Давид, отыскивая что-то в своем рюкзаке.

– Какой подарок? – удивилась девушка.

– Ну, вы, я так понимаю, не обещаете, что придете? А это значит, что есть вероятность того, что я не смогу вручить вам ваш подарок…

– Мой подарок? Что вы надумали?

Давид достал из внутреннего кармана куртки книгу и вручил её девушке. Это была одна из тех книг, которую девушка крутила в руках дольше всех, задержавшись у стола с книгами, намереваясь купить.

– Этого не стоило делать. – Проговорила в удивлении она.

– Берите. Я пойму вас, если не приедете. Но помните, что в следующее и в последующее за ним воскресенье, я буду ждать вас здесь, возле фонтана, в это же время.

Девушка взяла книгу. Поблагодарила и ушла в подземку. А Давид остался стоять на месте, провожая её взглядом. В его голове теперь кипели новые мысли, надежда зарождалась в его сердце.

– Стойте! – прокричал он ей в след. Девушка оглянулась. – Как же вас зовут?

– Инна – ответила она в пол оборота, улыбнулась и пошла дальше. Давид провел ее взглядом, пока она не скрылась из поля зрения, уезжая на эскалаторе.

Знакомство с девушкой оживило его. Он понимал, что предпринял все возможное, что было в его силах, чтобы она встретилась с ним ещё раз. Но, также понимал, что эта встреча может и не произойти. Поэтому остывал от внутреннего запала, мысленно успокаивался и подготавливал себя заранее к самым радостным и в то же время, возможно самым бесперспективным вариантам развития текущих событий. Выйдя из метро, Давид увидел возле ларька ту нищенку, которая выпросила у Инны деньги. Нищенка стояла с двумя приятелями подобной наружности, в руках у нее была бутылка водки, и вместе они планировали, где будут её распивать.

В это время Инна ехала в сторону дома, на её душе была тревога замешана с радостью, такое ощущение у неё бывало, когда в жизнь приходили перемены. Ей был симпатичен этот парень Давид. Но она о нем ничего ещё не знала, и это тревожило. Она понимала, что выбор за ней, и она может попросту не идти на свидание, но чтобы понять хочет она идти или нет, должно было пройти время. Две недели, это был достаточный срок, чтобы осознать хочет она этого или нет. Второе, что тревожило её, это неловкая ситуация с Ричардом. Он только начал ухаживать, помог продвинуться по служебной лестнице, замолвив за неё словечко, она чувствовала себя перед ним в долгу, ведь была благодарной. Она также отказывалась принимать более высокую должность, потому что, знала, что это происходит с ней по рекомендации Ричарда. Ей было неудобно перед коллегами за то, что её повысили именно таким образом, хотя она и прикладывала на работе должные усилия. Ей был не приятен тот факт, что Ричард сделал все так, без её ведома и согласия. И только потом сообщил об этом, ведь мог и не сообщать. При этом рассказал, что замолвил словечко у начальства, что бы она чувствовала его значимость и свою зависимость, и ей было тяжелее отказать его напору. Тем более, она была уверена в том, что и сама смогла бы подняться по карьерной лестнице на более высокий оклад, для этого нужно было только время и немного больше усилий в работе. Инна умела доводить дела до конца. Но, теперь чувствовала, что будет неудобно пересекаться и дальше как-то общаться с Ричардом, после случившегося, учитывая тот факт, что они едут вместе с коллегами по работе на днях в город N в отпуск. Только вчера Ричард пригласил её ехать на своем авто. Она знала, что едут и другие Света с парнем, Катя с Данилой и может кто-то ещё, и теперь ей, скорее всего, придется, откажется от поездки. «Либо – думала Инна – найду предлог не ехать с ними, куплю билет, и поеду отдельно поездом».

Электричка метро увозила девушку все дальше и дальше от места событий. Она снова вспоминала о Давиде, сжимая книгу в руках, улыбалась, и вновь и вновь перебирала в мыслях воспоминания прошедшего инцидента. Девушка решила, что начнет её читать сразу же, когда закончит читать старую, зарубежного автора. Подарок и внимание незнакомого парня Давида ей были приятны.

Жила девушка далеко, чуть ли не на окраине столицы в съёмной квартире вместе со своей подругой Таней. Настроения гулять уже не было. Нужно было ещё позвонить родителям, убраться дома, постирать вещи, приготовить поесть, подготовить отчеты по работе, принять душ, ну и конечно почитать любимую книгу.

Глава 2

Давид ехал на вокзал в троллейбусе, разглядывал в окно дома советской постройки, за которыми возвышались современные дома новостроек. «Город все время ассимилируется, и почему-то возникает чувство, что я в нем временно, как пассажир этого троллейбуса. Оно и не удивительно, если разобраться, мы все пассажиры, частная собственность, это условность, разница между арендованным и собственным имуществом практически лишь в том, что последнее ты можешь передать в наследство, сдать в аренду или продать. Но постоянная гонка только за материальными благами не оправдана логикой и статистикой. Все должно иметь смысл. Человек – сгусток грехов, через которые проскакивает, словно тонущая на озере женщина, добродетель. Это уже вопрос о святых и праведниках. Давид как-то спросил своего друга Данилу, что для него свято, тот долго думал, и не ответил, не нашел что сказать, а потом через пол года Давид спросил опять, и Данила ответил, что все субъективно, и святость тоже субъективна, и может её нет вообще. «А есть ли Бог»? – спросил Давид. На что Данила тоже не нашел что сказать.

Давид смотрел в окно и продолжал размышлять: «Среднестатистический человек – это тот самый сгусток грехов, через который человек либо стремиться, либо совсем не стремиться к некому идеалу, который он сам себе придумал и выбрал на лотке предоставленном СМИ через книги, газеты, телевидение, интернет, систему образования. И этих идеалов сейчас расплодили и выставили очень много. Потерялась иерархия ценностей, утеряна иерархия авторитетов. Вот почему общество попало в ловушку. Разве можно назвать человека свободным, если он, пусть и самостоятельно, руководствуясь собственным решением, и свободной волей идет к чужому идеалу?»

Троллейбус подъезжал к вокзалу. Сознание Давида по ассоциативной памяти скользнуло в глубокое прошлое, когда их двоих, еще детей Давида и Гришу тоже на Рождество оставили у дедушки, и они долго сидели и рассматривали елку, которую дед поставил между двумя окнами своей старой, в послевоенной постройки хате-мазанке. На ёлке было много интересных старых стеклянных игрушек, на некоторых местами уже облупилась краска, но эта старина только придавала большего интереса, ведь все эти персонажи, рыбки, старики, звери, теремочки, снеговики, а также Дед Мороз со Снегурочкой, были персонажами неведомых сказок. На ёлке было много конфет, подвешенных за ниточки, на столе стоял чай и вкусный ужин. Стекло, в деревянных створках окон было расписано морозом, протерев которые можно было увидеть за окном выпавший снег, укрывший ветки яблонь и абрикос во дворе, и собаку Мушку, который мотался по двору и ловил ртом медленно падающие снежинки. У деда вся живность имела простые имена: собака Мушка, потому-что маленькая; кот Цыган, потому-что черный, коза Белка – потому-что белая, а вторая Стрелка, потому-что, коль первая коза Белка, то вторая пусть Стрелка, в честь советских собак космонавтов.

Брат был младше на восемь лет, и совсем не похож на Давида, ведь был с детства усидчив, тих и спокоен. Имя Гриша ему дали родители, но крестили под именем Георгий, поэтому и в семье и среди друзей его называли по-разному, кто Гриша, а кто Георгий, он на этот счет не обижался. Он хорошо учился, умел занять себя в отличии от активного Давида, который все время метался в поискать приключений. Гриша, мог часами проводить время наедине, отдавая предпочтение рисованию, играм в солдатики, лепке пластилина, шахматам, настольным играм, чтению. Когда подрос, Гриша увлекся чтением, и его можно было часто застать на подоконнике детской с очередной книгой в руках. Гриша не был тунеядцем, любил что-то смастерить, починить, вникнуть в работу сложного механизма, исправив поломку. Наверное, этому его научил дед Анатолий, к которому его часто подбрасывали родители за неимением времени на брата за работой и хозяйством. Дед жил один, и свою супругу, бабушку Георгия и Давида, похоронил ещё в юности их отца, поэтому, будучи одиноким, он особенно был внимателен к Грише и с особой любовью занимался его воспитанием, и всегда находил ему занятия: то полочку для цветов смастерить, то табурет починить, или велосипед маме. Вместе они ходили на рыбалку, готовили еду, выпасали коз, рвали траву кролям, занимались пасекой, сушили и коптили рыбу, мясо, собирали малину в лесу, консервировали варенье, фотографировали и проявляли, на летней кухне частного двора фотографии, а также рисовали. Было и много других полезных и созидательных занятий, в общем, без дела, как правило, не сидели, дед всегда старался занять внука чем-то полезным, развивая в нем разные таланты, в надежде, что это пригодиться внуку в будущее.

Ужинали в теплую пору всегда на улице под яблонькой, за деревянным столом, сидя на деревянных лавках усланных разноцветными вязаными дорожками. Такие посиделки нравились ребятам и деду, в такие вечера к ним обязательно заглядывал какой-нибудь приятель деда, да хоть тот же Астахов, имя которого ребята постоянно забывали, но всегда со вниманием слушали его истории о рыбалке, жизненных ситуациях, охоте. Человек он был жизнерадостный, хозяйственный, добродушный, наверное, это и какое-то общее прошлое объединяло стариков, и они ходили, друг к другу в гости, хоть жили не рядом. Некоторые истории Астахов рассказывал уже в двадцатый или больше раз, потому что ребята просили, и он умел рассказать интересно, поэтому мальчишки его с удовольствием слушал, а дед только и успевал подсыпать внукам борщ в тарелки, или жаренные рыбные котлетки к толченой картошке на домашнем молоке. Ужин всегда затягивался теплыми беседами и чаепитием. А в чай дед всегда использовал травы ромашки мяты, землянику, ветки смородины, малинового варенья и ещё чего-то, всегда вкусного, чего не смогли потом повторить родители, когда дедушки не стало. Вот и сейчас Давид вспоминал, как Астахов рассказывал в который раз историю, о том, как его друг позвал с собой на рыбалку. И как они шли по лесу к своей лодке, и из кустов на них выскочил дикий кабан, и как Астахов прыгнул этому кабану на спину и начал ездить на нем верхом, а друг тем временем сбежал, думая видать, что Астахова разорвал дикий зверь. Но Астахов, наездившись на кабане, спрыгивал в кусты, он показывал как, а кабан бежал прочь от злополучного всадника. А потом Астахов шел к другу домой, огорченный тем, что тот его бросил, и заставал его дома. Его поразило то, что друг был практически в беззаботном виде за каким-то делом, пока не увидел Астахова, который сказал ему « ты мне больше не друг», разворачивался и уходил со двора. Астахов был хоть и не барон Мюнхгаузен, и на ядре в своих рассказах не летал, но на кабане ездил, и сома, что проглотил его друга видел, и пол жизни на этого сома охотился, и немецкого генерала на войне взял в плен, чем изменил ход сражения в нашу пользу и так далее и в том же духе.