Антиглобалист

– Не надо. Тебе здесь дел хватает. Не стоят они того.

– Да дело не в деньгах. Понимаешь? Тут дело принципа.

– Я понимаю. Не сердись. Ведь написано «кто (http://allbible.info/strong/greek/3588/) захочет (http://allbible.info/strong/greek/2309/) судиться (http://allbible.info/strong/greek/2919/)

с тобою (http://allbible.info/strong/greek/4671/) и (http://allbible.info/strong/greek/2532/) взять (http://allbible.info/strong/greek/2983/) у тебя (http://allbible.info/strong/greek/4675/) рубашку (http://allbible.info/strong/greek/5509/), отдай (http://allbible.info/strong/greek/863/) ему (http://allbible.info/strong/greek/846/) и (http://allbible.info/strong/greek/2532/) верхнюю (http://allbible.info/strong/greek/2440/) одежду (http://allbible.info/strong/greek/2440/)».

– Эх, Гришка, опять ты за свое. Но, может ты и прав. Не будем пока об этом, тем более ты ко мне в гости приехал, а я даже не накормил тебя ещё. Пойдем в кафешку, перекусим. Я с утра ничего не ел.

– Давид, у меня есть яблоки. Может, потерпим до дома, а там что-то приготовим?

– Яблоки – это хорошо. Но я хочу нормально поесть, да и ты с дороги явно голодный.

Георгий знал упрямство Давида, и поэтому уступал.

И вот через какое-то время они уже сидели, в кафе сделав заказ. Опять разговорились. На этот раз Давид начал расспрашивать Григория о духовном выборе брата, почему тот начал так мыслить, почему не стал жить как обычные люди:

– Брат, я знаю, что тебе было нелегко. Я здесь весь в работе, а ты там все эти годы, больная мать, работа на стройке, ночи без сна, потом безработица, и опять рутинная тяжелая работа. Ты же знаешь, я тут повязан с дядей пока.

– Но ведь и ты помогал нам деньгами, и трудился не меньше.

– Деньги не то. Ты дарил матери внимание, заботу и любовь. Ты хороший сын.

– Ты тоже. Она очень гордилась тобой. А то, что касается моей религиозности, я, наверное, пока не смогу тебе объяснить словами те открытия, и изменения, произошедшие за последние несколько лет. Но обязательно попытаюсь, чуть позже, после моей поездки в город N. Хотя, есть большая вероятность, что я останусь там.

Долго общались братья, успели попить дважды чай, обсудили несколько тем, и даже по пути домой, продолжили дискуссию. Давид прощал брату его религиозные наклонности, и старался не перечить в этом, потому что мало разбирался в религии. Он доверял брату, и верил исходя из того что видел, а видел он веру которая помогла брату в трудные минуты. И это было хорошо.

Единственное, что тревожило его сейчас, это то, как сложится жизнь Георгия дальше.

Исаия 41:10 (https://bble.ru/%D0%98%D1%81%D0%B0%D0%B8%D1%8F+41.10?rus) «не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой; Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей».

Глава 3

Инна работала менеджером в крупной фирме оптовой перепродажи аграрной продукции, а также удобрений, и техники связанной с агробизнесом. Офис фирмы находился в центре города, поэтому добираться до рабочего места приходилось долго, так как Инна жила практически на окраине. Девушка любила поспать, но высыпаться предпочитала в выходные, это знание и предвкушение субботы помогало вскочить на ноги рано. Тем более что ранние подъемы были выгодны тем, что общественный транспорт не был перегружен. «Почему большинство людей выбирают давку в автобусах и метро? Она начинается, всегда в одно и то же время, не проще выйти на 20 минут раньше»? – думала девушка, сидя в полупустом автобусе слева у окна, на предпоследнем сдвоенном сиденье глядя на постсоветскую архитектуру. За окном виднелись советской постройки панельные дома и неработающие заводы, которые по неведомым Инне экономическим или другим причинам остановили свою работу. Девушке казалось, что это не правильно, и что кто-то допустил большую ошибку, либо кто-то другой допустил правильный циничный расчет, раз мы из страны производителя превратились в бедную страну менеджеров. Инна ловила себя на мысли, что не любит свою работу, не потому, что нужно трудиться, а потому что в ней не чувствовалось созидательности. Да, агробизнес по ее мнению, был неотъемлемой частью жизни человечества. Но если копнуть глубже, а Инна любила копать глубже, и посмотреть какими вредными для почвы удобрениями засыпают землю, что бы получить больший урожай, то сразу становилось понятно, что это больше вредит нынешнему и грядущему поколениям, природе, и планете в целом. «Весь этот бизнес – думала девушка – построен целенаправленно на заработок денег, и люди которые за ним стоят, судя по всему, думают о краткосрочной выгоде. Потому, что не верят ни во что большее, кроме доллара. Потому что бояться за короткую свою жизнь упустить шанс подразнить рецепторы желудка хорошей едой, зрения, хорошими путешествиями и видами, самолюбия и тщеславия своей властью могуществом и влиянием, да всем чем угодным, но только себе, и своим отпрыскам».

Инне же хотелось быть по-настоящему полезной, а не быть, пусть и маленьким, но звеном в целой структуре, которая ей казалась в корне неправой. Да, она была не против капитализма, и того, что кто-то на этом заработает. «Пусть – думала она – лишь бы делали все честно с мыслями и делами об окружающих людях, о природе в целом».

Но больше всего Инна сердилась на свою беспомощность. Ведь сама ничего не делала, что бы изменить ситуацию, потому что не знала, как её изменить.

Так девушка была уверенна, например, что целлофановые пакеты и пластик засоряют окружающую среду, поэтому одно время старалась покупать продукты без лишних пакетов, завела авоську, но некоторые товары все равно приходилось брать в пакеты, такие как картошку, лук, помидоры, иначе в супермаркете не взвесишь и не купишь товар. А если она и просила продавцов на рынке не укладывать один банан, или один апельсин в пакетик, долго приходилось объяснять свою позицию, и это приводило лишь к ухмылке со стороны продавцов, которые рефлекторно улыбаясь, не понимая до конца, что от них хотя, завязывали мертвым узлом пакет с содержимым. После чего Инна подолгу ковыряла уже дома на кухне ногтями эти узлы, что бы сберечь пакеты для дальнейшего использования в быту, что бы опять-таки поменьше выкидывать. Вся эта ее суета касалась также моющих средств порошков и прочего, которые по ее мнению попадали в воду и загрязняли почву, да и саму воду девушка старалась экономить и не тратить по пустякам. Все это требовало усилий, контроля, и дисциплины. «Подумаешь, какая-то мелочь, целлофан и пластик – считала она – но как же это все тяжело выполнить, чего уж тут говорить о других проблемах которые нас окружают». Когда излишне горел свет, Инна задумывалась об электростанциях, и об их вреде на окружающую среду, когда пользовалась газовой печкой, задумывалась об атмосфере. Она сортировала мусор, отдельно выбрасывала пластик, в специальные приемные пункты относила накопившиеся испорченные батарейки, учувствовала в акциях протеста против вырубки лесов.

Даже езда в общественном транспорте была не совсем правильной, по мнению девушки, «Ведь я только что спонсировала загрязнение атмосферы выхлопными газами». Надо признать, что эти мысли небыли навязчивыми, скорее всего девушка задумывалась об этом один или несколько раз, и вспоминала потом косвенно, чувствуя причастность общества к всемирному бедствию, чувствуя то, что эта вина, лежа на всех, лежит частично и на ней.

Сейчас же, проезжая на маршрутке по утреннему городу наша героиня отвлеклась от гнетущих мыслей и погружалась в мечтания. Так часто происходило, когда город начинал давить серостью, и девушке не хватало ярких красок и впечатлений. В такие моменты лучшим проводником в иные миры и истории становилась хорошая книга. Последнее время Инна читала часто, и это помогало просыпаться пораньше, ведь читать было удобно только в полупустом транспорте, а также пораньше придя на работу.

В это утро Инна тоже пришла пораньше. Поздоровалась с любезным и приветливым усатым охранником дядь Федором, бывшим афганцем, всегда по-отцовски относившейся к ней. Девушка первой пришла в офис, который располагался на втором этаже пятиэтажного здания, поздоровалась еще в коридоре с уборщицей теть Валей, спросила как у нее дела и отправилась на свое рабочее место, что бы оставшееся время провести за любимой книжкой. Читать по пути на работу и с работы было очень выгодно, ведь в пути девушка находилась около часа туда и часа обратно. За два часа пути откинув моменты выхода из дома, посадки в автобус, оплаты водителю за проезд, высадки посадки в метро выхода до рабочего места читать удавалось минут двадцать, плюс в офисе минут пятнадцать двадцать, и на обратном пути минут десять пятнадцать, а если оставались силы, иногда перед сном. И того в неделю в пять рабочих дней получалось за чтением провести три четыре часа, а это не мало, при условии того что тебе все равно, приходится ездить.

Еще у Инны была техника чтения нескольких книг сразу. Она заметила, что благодаря ей, она прочитывает гораздо больше. Техника заключалась в том, что девушка брала читать сразу две или более понравившиеся ей книги, и читать начинала с менее интересной. Читала, пока не надоест, и переходила на следующую, более интересную.

Девушка верила что человек состоит из того что читает, а если он не читает, то из того что смотрит и слушает. «Как правило, люди, не читающие книги, смотрят много фильмов и слушают много музыки» – думала она.

Но в то утро ей совсем не читалось, она обдумывала произошедшее с Ричардом и то, как будет сегодня смотреть ему в глаза. Она многим была ему обязанной, а теперь после того конфликта и его ухода она не знала как поступать дальше. «Будь что будет» – отмахивалась она.

Первым на работу пришел Данила, один из топ менеджеров, «правая рука Ричарда». Он поздоровался, как всегда неуместно пошутил и сел за свой стол, закинув под него кожаный портфель. В коллективе он со всеми находил общий язык, был довольно коммуникабельным и веселым, много шутил и много улыбался, и часто, по мнению Инны неуместно и лицемерно, думая о собеседнике какую-то гадость. Острые углы и конфликтные ситуации он ловко обходил, но не по причине мудрости, а скорее трусости. С первого дня работы на фирме, Инне не понравился Данила.

Ведь людей ниже по должности он не упускал возможности подколоть или унизить. При этом избирал для этого людей слабых и беззащитных. Так Инне не понравилось, как он подшучивал над пожилой сотрудницей из соседнего отдела, или пренебрежительно отнесся к уборщице, заставив более тщательно убирать под его столом. Может уборщица и плохо убрала, но Инне показалось, что замечание он делал на очень высокомерной ноте. Тех, кто плохо справлялся с работой, он любил публично унижать, порой переходя на оскорбление тех их качеств, которые работы не касались. А вот с начальством все было наоборот, он умел лебезить и делать комплименты, расшаркиваться, и стремиться быть полезным, умел, и потрудиться и показать хорошие результаты, но не столько для дела, как для презентации себя и желания пропихнуться повыше по карьерной лестнице, где большие деньги связи и власть. «С другой стороны – думала девушка, – наш отдел показывает неплохие результаты, и может, такие методы необходимы, так как результат был на лицо». Но все же девушка придерживалась мудрости, что о человеке ничто так не говорит, как то, как он относиться к более слабым.

Инна также оценивала людей по тому критерию, как они тратят деньги. Это давало обширную картину о человеке. Данила откровенно любил себя, и его очень волновало то, что о нем подумают окружающие. Почему-то для того что бы произвести впечатление на окружающих, он избирал самый тупой способ: покупал брендовые вещи, брендовый телефон меняя его каждый год, иметь дорогие часы, не соответствующие его социальному статусу, носить современную прическу, покупать «мужские журналы» исследуя модные тенденции, и модные мнения. Во всем конечно он хватал по верхам, и старался что-то читать или изучать не столько из интереса к предмету, сколько желая щегольнуть и похвастаться. В общем, он старался быть современным, ничем не уступать духу времени, но, по мнению Инны, менялся лишь внешне, а внутри оставался с гнильцой.

Пару раз в неделю ходил в сауну, с друзьями на футбол в один из дорогих спортивных клубов города и в тренажерный зал, любил водить девочек на свидания в кафе, угощая дорогими винами. А после кратковременной связи, как правило, расставался, утверждая, что это не его судьба. Хотя в судьбу он не верил. Об этом Инне рассказывали девушки из соседнего отдела.

И все бы ничего, если бы Данила не жаловался одинокой матери вдове, живущей далеко в маленьком городке о том, как ему тяжело и как он едва концы с концами сводит. Его мать жила на пенсию, но вынуждена была ещё заниматься работой уборщицы в школе, и на дому у богатых людей. Тем самым помогала горемычному сыну выплачивать долги по очередному кредиту за новый автомобиль.

Данила не нравился девушке, но она соблюдала деловой этикет приличия, будучи с ним вежливой, все же старалась не иметь с ним дел, считая его лицемером, позером и нарциссом. Подобные типажи людей на фирме встречались не редко. Учитывая напряженную ситуацию вчера с Ричардом, с которым Данила тесно дружил, Инна решила держаться сегодня от обоих подальше.

Данила сильно навязывался в друзья Ричарду, будучи движим, скорее всего, мотивом «если хочешь стать успешным, дружи с более успешными». Инна меньше всего хотела говорить с Данилой, поэтому, поздоровавшись, уткнулась в чтение.

Следом за Данилой в офис вошел Коля, по негласной кличке Баптист. Он и вправду был прихожанином протестантской церкви, но не баптистов, а пятидесятников. Но для сотрудников, не желающих углубляться в догматическое отличие церквей, он был просто Коля Баптист.

Его стол находился справа от стола Инны, и это ее радовало, потому что в отличии от Данилы, этот парень был поприятнее, и попроще. Он жил на одном районе с Данилой, практически соседи, через два дома, поэтому ездили на работу вместе. Данила подвозил своего коллегу, но при этом, конечно не стеснялся брать с него денег, за полпути «на бензин». Для Коли это было дороже, чем ехать общественным транспортом, но более комфортно и быстро, поэтому он соглашался. Инна не грамма не удивилась, когда узнала об этом, ведь Данила был крайне мелочен и расчетлив. «Ведь Данила все-равно едет на роботу, с тобой или без тебя. Неужели он не может подвести бесплатно? – спрашивала Инна, когда Коля однажды рассказал ей об этих поездках. «Ну, что поделаешь, мне так всё равно удобнее» – комментировал он. При этом Инна знала, что Данила последнее время практически каждый день после работы старался подвезти домой Катю, и с нее, разумеется, денег не берет. «Возит, скорее всего, авансом» – шутила про себя девушка.

Коля Баптист был сотрудник не глупый, дела вел хорошо. Надо заметить, что отдел, в котором работала Инна, был лидирующим на фирме. И Коля не отставал от других менеджеров компании.

Он был довольно элегантный молодой человек, педант, умел хорошо говорить, и был похож скорее на руководителя, нежели на рядового менеджера. Свою веру он иногда афишировал, вольно или не вольно, когда ему предлагали выпить, или выводили на пошлые разговоры о женщинах, когда оставался наедине в мужском коллективе, или по другому какому-нибудь случаю. Тогда он мог обличить кого то, ссылаясь на священное писание. Как его только не называли ребята: и Баптистом, и Еговой (производной от свидетелей Иеговы), и адвентистом, и евангелистом. Но, в истинную сущность его вероисповедания никто из коллег не вникал. «Все от невежества и нежелания людей знать друг о друге больше» – подмечала девушка.

Инна только один раз спросила его о его вере, и получила длительный и очень внятный рассказ, и о том, как он был смертельно болен, был прикован к постели, и врачи поставили на нем крест, но он уверовал, раскаялся, и обрел спасение. Рассказывал о том, как изменил свою жизнь, что перестал гордиться, тщеславиться, обманывать, что полностью преобразился и стал другим. Все это Инна уже слышала раньше, еще в школьные годы, когда жила в районном центре, и ее с подругами на улице встречали проповедники, раздавая брошюрки и пригласительные на их концертные проповеди. Все это, особенно уверенность человека в том, что он уже не гордиться и не тщеславиться, не делает ничего противозаконного, прописанного Богом, вызывало уже в подростковом возрасте у девушки ухмылку. Она была наблюдательна к людям, и пришла к выводу, что самые глубокие потаенные человеческие страсти, подобны хроническим заболеваниям, которые просто не лечатся. И если болезнь не подает симптомов, нельзя быть уверенным в том, что она завтра не вернется. Подобные утверждения протестантов заставляли девушку прийти к выводу, что они легкомысленны в своем большинстве, не глубоко изучили вопрос человеческой природы, и даже себя толком не знают. «Как же они могут при этом учить других? А как только начнешь задавать вопросы, выбивающие их из парадигмы протестантского мировосприятия, так они сразу начинают теряться. У большинства из них, словно нарушено длительное построение логической цепочки в беседе. Поэтому они либо прекращают разговор, резко меняя тему беседы, считая тебя заблудшей овцой; либо тупо пытаются переубедить в своем, не углубляясь в то, что ты пытаешься донести; либо аргументировать, если это кальвинисты, считают, что ты не предопределен Господом для спасения, раз ты не слушаешь их.

Инна читала у святых отцов Православной Церкви, что подобное состояние называется прелестью.

Также Инна подметила между протестантами много схожего в форме подачи миссионерской проповеди. Практически у всех был заготовлен рассказ о некой победе над недугом или большой греховной страстью; все утверждали, что сильно изменились, и практически все называли себя спасенными. Это в глазах Инны выглядело слегка наивным, и словно под копирку заученным, будто по программе вербовки новых адептов. Или по программе «пяти шагов продаж», которой обучают практически всех новоприбывших менеджеров на фирме. Это установка контакта с выявлением потребностей клиента, презентацией товара желательно с правилом трех «да» (когда подымаются причины или проблемы, с которыми гласно или не гласно клиент должен согласиться три или более раз, что на уровне подсознания расположит клиента на сделку), преодоление возражений, вилка цен, и завершение сделки. Большинство из таких горе проповедников, по мнению девушки, даже не понимали, что действуют по прописанной стандартной системе продаж. «Торговцы верой». – Про себя называла их девушка, ведь ей казалось, что вера приходит в жизнь человека не так. Хотя девушка видела протестантов, которые выглядели благочестиво, их семьи были крепки, многодетны и счастливы. Но, оставим Колю Баптиста и вернемся к новоприбывшим на работу.

Потом в офис зашла Катя. Именно за ней ухлестывал Данила. При виде Кати он выровнялся в плечах, как-то сладострастно улыбнулся ей и поздоровался, в надежде получить взаимное приветствие. Но Катя поздоровалась холодно, ровно так, как и с другими сотрудниками. Это явно расстроило Данилу, и он резко изменился в лице, нахмурив брови.

Катя была немного младше Инны. Девушка проработала на фирме уже несколько лет, знающая здесь всех, и не плохо справляющаяся с работой не лучше и не хуже других, она хорошо ужилась в коллективе. Умела сойтись с разными людьми, потому что всех подкупала своей сговорчивостью и умением слушать. Любила расспросить что-то у каждого, была крайне любопытна к любым новостям, что бы потом в сплетнях, приправив эти рассказы соусом своей извращенной фантазии преподнести слушателю блюдо в виде лжи или клеветы о том или ином человеке. Надо признать, что Катя была не глупой, либо не настолько глупой, что бы сильно сплетничать о коллегах из своего отдела. Чаще всего она любила прошмыгнуться по соседним отделам, и все сплетни оттуда принести сюда. Она делала это со страстью, была неким сканером. Оценивал человека с ног до головы, каждую его фразу, каждое движение, каждый жест, лишь бы найти в нем какой-то изъян, потом уцепиться за него, а потом унизить в глазах всех окружающих. Инна была уверена, что Катя делает это ради внутреннего удовольствия, смакуя очередное падение приличного человека. Не зря ведь Достоевский писал «Люди любят падение праведников».

Внешне Катя всегда выглядела опрятно, стиль одежды предпочитала деловой, дорогой, но безвкусный и всегда старомодный, и моментами вульгарный, при этом одевалась так скорее не из мотивов собственного вкуса стиля или моды, но что бы нравиться мужчинам. Она любила приковывать к себе взгляды, и надо признать многие считали её привлекательной, местами даже чересчур, по крайней мере, это дело вкуса каждого, но приковывать взгляды мужчин ей таки удавалось. Данила же, будучи пока вне поля доступа к ней в полной мере, ревновал ее к каждому ухажеру, который пытался оказать ей свое внимание.

Катя это замечала, и ей это нравилось.

Она была тем типом женщин, которых Инна про себя называла «пупом земли». Ведь у таких людей, выстраивалось на протяжении жизни какое-то незыблемое представление о мире имеющее оценку «как должно быть», и это их «как должно быть» стояло всегда выше любого чужого мнения, даже если оно было самым неаргументированным тупым и нелогичным.

Взгляды Кати, чаще всего делились на «нормально» и «ненормально», исходя из того что сама Катя считала «нормой». Например, Катя могла осудить чужую прическу, или высказывание, чье-то суждение или поступок лишь потому, что он шел в разрез с её представлением о том, как должно быть. При этом она сама через какое-то время могла поступить также, тогда она резко меняла свое мнение, и вот уже так мыслить и поступать было правильно, а иначе нет.

Инне не нравилась Катя, и с ней она тоже старалась пересекаться поменьше. Катя была карьеристкой, и тоже метила на должности повыше, поэтому последнее время она рыла под Ричарда, и старалась быть с ним крайне приветливой и вежливой. Оно то и не удивительно, ведь он был главой всех отделов менеджеров в фирме, но у Кати были на него более дальновидные планы.

На побегушках у Кати была Света. Девушка невзрачная, серая. Такие, как правило, сливались с серой массой коллектива и плыли по течению. И в большом коллективе, они, словно по природе своей, будучи ведомыми, искали к кому пристать. Придя на работу несколько лет назад, Инна застала Свету именно в таком положении. «Катя, тебе тут помочь? Катя, я пойду займу нам обеденный столик. Катя, ты знаешь о распродажах в эту пятницу? Катя, посоветуй, что мне одеть, завтра приезжает начальство…» И так целыми днями без остановки. И только последний год Свету немного переключило на Инну. К удивлению последней, у этой мышки Светы был уже года два парень, с которым она жила на съёмной квартире, но все никак не расписывалась. Человек он был очень специфичный, звали его Сережа. Инне удалось его увидеть на праздновании дня рождения коллеги по работе в прошлом году. У Инны сложилось впечатление, что он очень гордый, и высокомерный. Её очень удивила его надменность, ведь по факту он был обычным сотрудником строительной фирмы, и иногда ездил от этой фирмы в командировки за границу, из-за неплохого знания английского языка. Эти поездки как раз и были единственным поводом гордости этого молодого человека, и источником бесконечных рассказов о том «как там у них» и «как тут у нас». Он так страстно и горячо рассказывал об этих поездках, что своим разговором мог занять всех надолго, ни разу не спросив собеседников хоть что-то. А если вдруг ему на ум когда-нибудь и приходила мысль у кого-то что-то спросить, то лишь для того, что бы найти в другом человеке какой-то недостаток, ухватившись за который, можно было перемывать этому человеку кости до конца своих дней. Увидев эту особенность, Инна поняла, почему сошлись эти странные люди вместе, их объединяло это жгучее желание обсудить других, и при этом им и в голову никогда не могла прийти мысль о том, что они хуже других. Эта же страсть объединяла Свету с Катей.

А пока рабочий процесс шел в своем стандартном ключе. Весь офис был заполнен сотрудниками, которых насчитывалось около двадцати человек. Но потом появился Ричард, он только пришел с утреннего совещания и, делал вид, что не видит Инну. Шастал туда-сюда по отделу, и собирал отчеты о проделанной работе.