Зиждительство провинциала

Зиждительство провинциала
Роман Геннадиевич Пузырев

Рассказы о жизни простых смертных людей в различных возрастах и ситуациях. Будет интересно для быстрого прочтения и отдыха в небольшой промежуток времени.

Наши корни. Копченая курица

Это было четверть века назад. Я тогда только получил повышение на работе и стал заместителем финансового директора угольного предприятия. В финансовой части предприятия в то время были крупные проблемы, и их нужно было срочно решать. Нужно было ехать в Москву для решения этих проблем. Самого финансового директора отстранили от дел. Не буду вдаваться в подробности, рассказ не совсем об этом. Накануне перед самым вылетом в Москву, куда должен был я лететь вместе с директором шахты, у моей бабушки был юбилей, ей исполнилось восемьдесят лет. Город, в котором мы все жили, был очень маленьким, обыкновенный шахтерский городок с двумя основными градообразующими предприятиями, а по сути – обыкновенный моногород. Буквально пара десятков в нем многоквартирных домов не выше девяти этажей и остальное так называемые свои дома, в одном из которых жила моя бабушка.

На юбилей съехались все близкие родственники, которых было не так много, всего с детьми нас было пятнадцать человек. Бабушкины дети: моя мама и дядя Федор, их вторые половины, я с женой и маленьким ребенком, мой родной старший брат Василий с женой и двумя детьми, и двоюродный брат Николай с женой и двумя детьми. Были также близкие подружки бабушки Антонина Семеновна и Екатериной Ефимовной. Была теплая, сибирская осень, середина сентября и погода была солнечной, поэтому собрались все в летней кухне. Бабушка, как это полагается и как она делала всегда на подобные мероприятия, наготовила стряпни, нажарила куриц, сварила холодца, и вообще было много блюд русской, деревенской кухни. Я практически не пью спиртного, да мне еще нужно было рано утром ехать в аэропорт, поэтому я обошелся простыми напитками, клубничным морсом и газировкой. Остальные в меру, но по-русски весело выпивали и закусывали, произносили поздравительные тосты и под конец, как это всегда полагалось, пели песни. Я не любитель этого дела, но, к сожалению, являюсь неплохим от природы тенором, поэтому, что знал, то подпевал, дабы порадовать свою бабушку. В семье всегда считалось, что она больше любит меня, и скорее всего это было правдой. Застолье длилось часов до девяти вечера, потом подруги бабушки ушли по домам. Родственники разъехались, кто домой, кто с моей женой и ребенком к нам домой, а я же вместе со своей мамой остался ночевать у бабушки, потому что ранее договорился со своим начальником, что он меня оттуда заберет утром на машине, так как было ближе оттуда.

Утром в пять часов я проснулся от заведенного заранее будильника. Вещи мои были собраны, а их было немного: портфель с документами и небольшая дорожная сумка с необходимыми вещами, которую я также бал в ручную кладь в самолет. Мы летели только на один день, для решения важных вопросов нашего предприятия. Бабушка, с мамой, судя по всему, уже давно встали и собрали мне на стол шикарный завтрак из стряпни и нескольких блюд. Все было подогрето, чай стоял уже на столе, когда я за него сел.

– Доброе утро, – поцеловав бабушку и маму, сказал я, усаживаясь за стол, – как много всего для завтрака! – сказал я, загадочно улыбаясь.

– Кушай, кушай, сынок – сказала бабушка ласково – подкрепись хорошенько на дорожку, чем Бог послал. Я тебе там с собой перекусить в дорогу положила в твою сумку, подкрепитесь там, в Москве, а то там все дорого, да еще и отравишься чего доброго, а это все свое, домашнее, полезное.

– Да зачем бабуль, там нас покормят, – попытался я отказаться от бабушкиного угощения.

– Бери, бери, уваж бабушку! – сказала тут же мне моя мама, широко улыбаясь.

На улице тем временем было слышно, как подъехала машина к дому.

– Во, Михалыч уже подъехал, что-то раньше он – сказал я удивленно. Я быстро собрался, поцеловал своих любимых женщин и пошел к машине, так и не взглянув, что там мне положила с собой бабушка, и, не сделав попытки избавиться от этого из-за нехватки времени на все тонкости. Подойдя к джипу, я уложил в багажное отделение портфель и сумку и сел рядом с водителем.

– Доброе утро, Андрей Михайлович – сказал я, здороваясь и ничего не говоря о том, что он раньше и сидит вместо водителя. Как потом оказалось у водителя случились серьезные проблемы в семье, и он не смог поехать, а Андрей Михайлович, не надеясь больше ни на кого, поехал сам за рулем из-за важности мероприятия.

За всю дорогу до аэропорта директор практически ничего не говорил и я понятным образом тоже. Лишь в самом начале пути он обратился серьезно ко мне:

– Ты хорошо подготовился?! – и после того, как я убедительно кивнул, продолжил – Смотри, Владимир, от твоего доклада и того, как ты убедишь инвесторов, зависит судьба нашего предприятия и твоя судьба в целом. Будь до конца уверен в себе и не вздумай волноваться, чтобы и они стали уверенными. – После чего всю дорогу практически молчали до посадки в самолет. Мы туда летели в эконом классе и в середине пути он обратился ко мне с неким подобием улыбки в глазах – если все пройдет нормально, обратно полетим бизнес классом!

В Москве нас встретили в аэропорту и на таком же джипе, как мы и приехали в аэропорт, мы ехали в московский офис нашей компании. Там в конференц-зале уже собирался народ и нам буквально дали несколько минут, чтобы оставить сумки в одном из кабинетов и взять все необходимое для встречи. Именно тогда я и обнаружил, что в моей сумке бабушкой была положена копченая курочка с яичками, что я определил по запаху знакомому с детства, несмотря на то, что все было хорошо упаковано в бумагу, целлофан и фольгой. Запах еще был не сильный, вероятно из-за кондиционеров в машинах и того, что не сильно еще все пропиталось. Я быстро закрыл сумку и не стал переодевать вещи, так, как был не один там. Сумку оставил в кабинете, взял портфель и пошел на конференцию. Я совсем не беспокоился уже в тот момент о докладе, меня лишь обуревало чувство стыда и возможного смущения меня от окружающих меня высокопоставленных людей, когда вдруг все узнают, что у меня в сумке копченая курочка с яичками. Я был и немного зол на себя, на ситуацию, на провидение, что позволило моей бабуле в такой неподходящий момент угостить меня домашней, копченой курочкой, которую она всегда очень хорошо готовила. Надо признаться, что тогда из-за этого состояния, я выступил великолепно, строго, серьезно и убедительно, что позволило всем признать мою финансовую стратегию дальнейшего развития предприятия безоговорочно. Но я все равно не забывал о курочке.

После того, как конференция закончилась, нас повели в ресторан пообедать. Я в таких местах еще не был ни разу. Все выглядело великолепно от дворецкого, до блеска столовых приборов. Когда к нам подошел официант, то сказал сразу курс доллара, потому что цены были именно в них, и цены были хорошими. На столе после заказа появилась черная икра, камчатские крабы, закуски, водка, коньяк, напитки. В общем, все то, чего я раньше не пробовал, и от чего, по мнению моей бабушки, мог отравиться. После шикарного, праздничного обеда мы пошли за своими вещами в офис компании, а дальше нас снова повезли в аэропорт для обратного перелета в Сибирь, получив одобрение учредителей, инвесторов и руководства на дальнейшую деятельность.

Когда мы уже садились в самолет, то от моей сумки уже предательски несло копченостью. Мы летели обратно, как и обещал директор бизнес классом. Я не мог себе представить, что будет, если люди, сидящие рядом, все почувствуют запах и лицо мое горело от стыда от таких мыслей. Но бизнес классом летели только мы. За все время у меня не было возможности достать курицу из сумки, да и совесть до конца не могла позволить мне просто вытащить ее и хладнокровно быстро выкинуть. Мы расположились на своих местах. Директор был доволен, и настроение у него было приподнятым.

– Девушки скажите, а мы сегодня случайно не копченой курицей будем ужинать у вас? Что-то запах ее чувствую, – обратился Андрей Михайлович к стюардессе.

– Да нет. По-моему это от ваших сумок запах, – зачем-то ответила она, предав меня полностью этим.

Директор встал, не поленился, принюхался и обратился сразу ко мне, когда я уже был красным, как помидор:

– Вова, так это у тебя от сумки запах идет?!

– Да. Это мне в дорогу бабушка положила, – ответил я, как будто на последнем издыхании.

Директор мило заулыбался и неожиданно сказал:

– Так доставай, уважим твою бабушку. Это же наши корни, их любить и уважать всегда надо. Лучше свое домашнее, давно, уже почти со студенческих лет не ел такого. Это ж эксклюзив!

Я достал свой сверток из сумки, расположил все на столе и стал разворачивать бумагу и фольгу, освобождая курицу. По салону самолета мгновенно распространился едкий запах копченой курицы. Мы взяли также по яйцу, разбили и почистили их.

– А соль есть? – спросил Андрей Михайлович у стюардесс. Также взяли коньячку с фужерами и разлили в них жидкость ХО состава.

– Ну, Владимир Владимирович, за успешное начало твоей большой карьеры в угольном бизнесе! – подняв свой бокал, произнес Андрей Михайлович, впервые назвав меня по имени и отчеству с положительной и уважительной интонацией. Мы выпили и приступили к необычной трапезе для отделения бизнес класса самолета. Навряд ли кто до нас, да может быть и после нас так ужинал в салоне бизнес класса. Тем временем по всему самолету разнесся в полную свою мощь едкий и знакомый для всех россиян, запах копченой курицы и яиц. Это я уже понял по близко сидящим от нас пассажирам эконом класса, которые стали говорить об этом вслух:

– Как в плацкартном вагоне едем! – шутили из салона. Мимо нас проходили бортпроводники и улыбались, с удивленными глазами. Но курицу невозможно было победить и казалось, что ее дух специально веселится, и тревожит весь салон самолета. Меня уже переполняли чувства, кроме стыда еще легкого шока от происходящего и произошедшего за этот непростой день под влияние копченой курицы. А из салона также слышалось:

– А я тебе говорила, давай возьмем с собой в самолет курицу!

– Сейчас только песен не хватает по гитару, – сказал кто-то в салоне. А мы тем временем говорили друг другу душевные тосты и употребляли с удовольствием деревенскую пищу. Андрей Михайлович не оставил без внимания возглас из салона о песнях и обратился ко мне:

– Да, действительно, душевно сидим. Песен не хватает. Петь то умеешь?

– Да, немного.

– А знаешь какие-нибудь народные?

– Да.

Мы еще выпили за это. И вдруг он затянул:

– Эх, мороз, мороз! – я, быстро перебарывая в себе стыд и понимая, что назад дороги нет и нужно поддержать своего коллегу, включился своим врожденным тенором, – не морозь меня! Моего коня…

В этот момент люди в салоне самолета активизировались, и на мое удивление кто-то тоже включился из женщин и мужчин. Спонтанно получился неплохой хор. Самолет в этот момент по времени влетал уже в Сибирь, и получилась прекрасная и душевная картина, летящего лайнера, поющего хором русские народные песни и песни Виктора Цоя.

С тех пор отношения у меня с руководством резко улучшились, да и дела на предприятии пошли в гору. Прошло много лет, а я до сих пор отчетливо помню тот день, ту самую запашистую в мире копченую курицу, и всегда вспоминаю добрым словом свою бабушку. Ведь это ж наши корни, они всегда нам хотят только хорошего, и чем-нибудь помочь по-доброму, и, как сказал тогда мой руководитель – «их любить и уважать всегда надо»!

Пасюуудаа!!!

Я был шкодлив в детстве. В детский сад меня немного водили, потому что я часто заболевал и поэтому большую часть времени перед школой я просидел дома. У нас был тогда новый, двенадцати подъездный, пятиэтажный дом. Мы жили в третьем подъезде на втором этаже.

В Брежневские времена по дворам ездили, развозили свежее молоко на продажу, принимали стеклотару, продавали только испеченные хлебобулочные изделия. Процесс проходил так: телега, запряженная лошадями с кучером и тетенькой в белом халате или какое-нибудь транспортное средство типа мотороллера с бочонком, с молоком или тарой под бутылки подъезжали к подъездам и останавливались. Женщина в белом (или защитном, если привозили тару под стекло) халате подходила к подъезду и кричала: «Кому молока?!!», «Посуда!!!», «Хлеб!!!». И люди выходили из подъезда и покупали продукты, сдавали стеклотару.

Как только я научился чуть-чуть разговаривать, я, предварительно поняв примерно во сколько утром появляются повозки с стеклотарой или молоком и научившись сам открывать входную дверь, которая была деревянной и просто была на английском замке, стал шутить над соседями. Я приоткрывал дверь и своим молоденьким, писклявым еще голоском кричал изо всех сил: «Пасюуудаа!!!», «Кому моаака!!!» и захлопывал дверь, прислушивался и ждал пока кто-нибудь пойдет, если никто не шел, выскакивал и снова кричал. Что характерно почти всегда получалось.

В это время почти все взрослые, здравомыслящие и хорошо слышащие были на работе. В доме (в подъезде) оставались только пожилые пенсионеры или спящие с работы люди. Поэтому особо не вслушивались, что кричит ребенок и спускались с пустыми бидонами, пустыми бутылками (про хлеб я не кричал, не получалось) на крыльцо и обсуждали, с чего получился такой инцидент, и как могло такое показаться всем сразу, и как может быть, что молочница быстро уехала. Мне было весело, адреналин выделялся в нужном и требуемом объеме для моей маленькой, шкодливой натуры, пока меня все же не вычислили, кто и как не помню. За руку не поймали, но пришли и пожаловались бабушке, а потом и родителям. Мне было тогда года 2–3 и поэтому у всех это вызывало только улыбку и смех.

Менделеев и Википедия

Платон Юрьевич впервые в жизни был на подобном мероприятии. Да и на банкетах он еще не был ни разу в своей жизни. Все в округе сверкало и сияло. Обслуживающий персонал творил буквально чудеса во всем и все было на высоте. 1300 гостей, как всегда за последние сто пятьдесят лет, собралось в Осло, в Синем зале, в Стокгольмской Ратуше, 10 декабря для торжественного вручения Нобелевской премии за выдающиеся достижения, принесшие очевидную пользу для всего человечества. На банкете, как всегда присутствовали представители семьи Альфреда Нобеля и члены королевской семьи Швеции. Платон Юрьевич, как и полагалось по регламенту, привез с собой на банкет 14 гостей из высокопоставленных государственных лиц России и олигархов, помимо своей супруги и коллег по достижению. Он родился с известной фамилией – Менделеев и, наверно, поэтому с самого детства решил заняться серьезно химией и достичь серьёзных успехов в этой науке. Он много лет посвятил себя кропотливому труду и теперь должен был получить по заслугам.

– Дамы и господа! Премия за выдающиеся достижения в области химии за изобретение нового химического элемента присуждается! – и после мхатовской паузы – Платон Юрьевич Менделеев! – объявили его под гром аплодисментов. Он, в красивом новом смокинге, который одел впервые в жизни, в лакированных туфлях и бабочке, что тоже одел впервые, подошел четким уверенным шагом, с тревожно бьющимся сердцем к членам королевской семьи и представителям семьи Альфреда Нобеля. Ему, как это всегда и полагается каждому лауреату, вручили золотую медаль с изображением Альфреда Нобеля, диплом и премию в несколько миллионов долларов и дали возможность обратиться с коротким выступлением перед всеми гостями и телекамерами.

– Дамы и господа! Хотелось бы сказать огромное спасибо за самую высокую награду представителей семьи Альфреда Нобеля, членов королевской семьи и всех организаторов сегодняшнего мероприятия! Я шел к этому всю свою жизнь! Также я хочу сказать огромное спасибо всем моим коллегам, которые были всегда преданны мне и помогали всегда и во всем! А еще я хочу сказать большое, огромное спасибо, Джимми Доналу Уэйлсу! За то, что он создал полвека назад Википедию и чуть позже удобное приложение для телефона. Пользуясь приложением регулярно, я смог для себя, изучая опыт моих коллег по химии в прошлом, выработать для себя правильную стратегию и изучении и получении нового химического элемента, что поможет современной медицине создать эффективное лечение от всех видов опухолей! – Весь зал стал аплодировать громче, громче и так громко, что напугало чем-то Платона.

И тут он замахал руками и проснулся. Проснулся он в кресле, в своей лаборатории, где после долгой и трудной работы, экспериментов и записей он и заснул. Все еще находясь под впечатлением от сна, он не сразу смог понять, что вокруг его происходит. А в это время у него в лаборатории уже была Лидочка, которая только пришла на работу и случайно хлопнула входной дверью, когда заходила, чем и разбудила его. Платон подошел к кулеру, набрал в стакан воды и выпил залпом. Потом повернулся и обратился к Лиде:

– Лидочка, здравствуй!